По ту сторону жизни, по ту сторону света - Виталий Иванович Храмов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И, конечно же, основа нашего строя – коробки щитоносцев-копейщиков. На марше пять на двадцать, в бою двадцать на пять. Совет северян расстарался – все мои отменно одеты, обуты. У каждого крепкие копья и большие щиты, обтянутые кожей и оббитые медью краями и медными накладками для защиты кисти. А вот по доспеху не всё единообразно. Почти тысяча бойцов так и не получили даже льняных или кожаных панцирей. Естественно, они и есть лёгкая пехота и лёгкая конница. Более-менее единообразно бронированы сотни щитоносцев в кольчуги или толстые, жёсткие льняные или кожаные панцири, толстые штаны или броня для ног. У кого было своё, тот в нём и остался, лишь перекрасив или украсив черепом, содрав прошлые эмблемы и знаки. Кроме копья, имелся у бойцов и прочий «инструмент». Мечей было мало. Через одного топоры. Нож почти у каждого. Ножи – всех форм, размеров, вида и качества. В ножах никакого единообразия.
Но единообразие вооружение штука для Мира непонятная и немыслимая. Пока. Даже в Столице Империи стража на улицах только накидками своими одинаковая. А тоже снаряжена кто во что горазд. На минимально необходимом уровне защиты и вооружения.
Ну, думаю, новый мировой порядок это положение вещей изменит. Самим фактом поголовной вербовки всех подряд в полки, всех, без оглядки на имущественное положение новобранцев. И самим наличием крупных заводов, рассчитанных на выпуск тысяч одинаковых изделий в сжатые сроки. Потому как один и тот же меч или наконечник копья делать тысячами повторений – всяко проще, чем каждый раз выдумывать что-то этакое. Придут к чему-нибудь самому примитивному и простому в изготовлении, как меч римских легионеров, равнодушный к качеству стали, из которой его смастырили. Соответственно, будут сотнями выводить на поле боя одинаковых, как близнецы – мечников, копейщиков, стрелков с самострелами. Одинаковое оружие повлечёт за собой стандартизацию тактики применения оружия и бойцов. Что перерастёт в боевую тактику подразделений, потом в стратегию битвы и войны. И так далее. По списку. Тому самому, мусорному списку плохо склеенных меж собой обрывков чужих воспоминаний и утерянных в моей голове знаний.
Вернусь к моим баранам. Копают, соответственно, тоже все. Боевое охранение освобождено от трудовой повинности земляных бульдозерных нарядов, зато бдительно несёт вахту всю ночь, не смыкая глаз. Потому как они – сменные. И именно этим сегодня повезло стоять при параде, а не работать землеройками. Завтра будет наоборот. Проштрафившиеся чести стоять в охранении лишаются. И после всеобщего отбоя продолжают копать нужники на утро на все три с лишним тысячи человек.
Вместе со мной. Я, конечно же, нужники не копаю. Но сплю я мало. Так уж повелось, что быстро высыпаюсь, ведь часть меня, та, что от нежити – не потеет, не устаёт. Вот и я, частично мёртвый, долго не устаю, совсем не потею и быстро высыпаюсь. А потом, чтобы не скучать, занимаюсь «рукоделием». Как тогда, в прошлой жизни, в бане.
Силой подвластных мне, но так и неведомых физических явлений – делаю разные нужные и полезные штуки из подручного мусора. Сломанный меч «заварить», например, или нож «выплавить» из ржавых кусков металла. Иногда забавляюсь изготовлением бесполезных, но красивых безделушек. Но это всё же иногда. И всё тайком. Своим, близким, Вещам, делаю, они знают, а остальные – на гособеспечении. Им без надобности, меньше знают – спят крепче. Не хочу, чтобы «мои» подчинённые воспринимали меня как разновидность полковых мастерских. Это вам не это! Ибо здесь вам – не тут!
Через неделю таких полевых стройбатовских забав нас догнал первый «мясной» полк. С приказом «поступить в наше распоряжение».
Вот радости-то было! Восемь сотен голов свежего мяса! Да ещё и моя лёгкая конница выловила три десятка дезертиров, сбежавших от страшных неуловимых мстителей с волчьим оскалом и добежавших аж сюда! Туда же их! В вечные, щука, копатели нужников!
Наконец, смогли освободить полтысячи бойцов для проведения батальонных учений. Крайне озадачивших меня. Ругался и матерился. Да ещё как! Крыл нехорошими словами всех и каждого. Не разбирая ни слов, ни личностей.
Но, если честно, перед самим собой – горд был ребятами. Из козопасов и подмастерьев слепить хотя бы такое – уже очень и очень! Это в моей «плохо склеенной» голове стоял образ мифических образцовых подразделений, якобы мною полководимых, идеальных и недостижимых в реальности, как тот самый сферический конь в вакууме. С ним, с недостижимым идеалом и сравниваю. И сравнение со сказочно-киношными ровными, единообразными и управляемыми мыслесвязью полками эльфов, конечно же, не в пользу моих «смертников». И я прекрасно знаю, что идеал – недостижим.
А разве это значит, что к идеалу не надо стремиться?
Но, блин! Не хвалить же их? Так они и землю под ногами потеряют! А там – Волчата! И я как-то смутно догадываюсь, что это те ещё волчары. Палец, по ухо, откусят и не поперхнуться! Я же их и учил, я же их и настрополял!
Потому всё плохо! Упал-отжался! Строем ходят отвратительно. Особенно боевым фронтом. Привыкли ходить узкой колонной! А надо не только широким фронтом, но и десятком коробок – враз! И вдарить, с короткого энергичного разбега. Чтобы совокупной массой тел просто пробить дыру в Стене Щитов противника. Дальше Стены Щитов тактическая массовая мысль тут недалеко зашла. Кто проломил строй и ввёл в пролом свежую сотню или даже полусотню – тот и победил. Всё!
А я ещё хочу перестроения! Повороты и развороты! И фигурное катание под музыку! Хвалить их? Да мы от хотя бы сносного уровня, как раком до Китая – в соседнюю реальность! А что получилось, когда велел прогнать сквозь свою пехоту три полусотни конницы? Куча-мала! Одни не догадались проскочить в промежутки между коробок пехоты, вторые не догадались сдвоить ряды, пропуская всадников.
«Мясные» забросили работу, рты поразевали! Ох, и показал я им особенности второго командного языка, великого и могучего, да для проникновения – переведённого, да переложенного на местные реалии! Ещё больше рты разинули. Хорошо, Кочарыш у меня сообразительный,
