По ту сторону жизни, по ту сторону света - Виталий Иванович Храмов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И только тогда он мне позволил потерять сознание от нестерпимой боли.
Осознал я себя в каком-то другом помещении. Футуристическом. Фантастическом. Яркий ровный свет из световых панелей, ровные полированные поверхности. Целый и голый я. И целые, и голые – палач с приговорённым и было искалеченный мною недоумком.
Хотя недоумок тут как раз – я. Возомнил из себя! Демон Смерти говоришь? Павлины говоришь? Хэ!
Молча, напяливаю на себя вещи, выдвинувшиеся из стены в прозрачном ящике, на ощупь – тёплом, пластиковом. Несоответствие средневековых одежд, кусков моей органической брони, клинкового оружия и футуристического окружения цепляло бы, не будь я в таком уничижительном состоянии.
Поглощённый собой, я тогда не обратил внимания на изменившегося палача. Он стал стройнее, выше ростом. Ему выпрямили позвоночник и кости рук и ног, избавили от увечий. Только вот он так и остался двулицым.
К теме подколок и «землячества» больше не возвращались, естественно. Боль – хороший учитель. Возможно, и лучший учитель. Но…
Тьма охватила мой разум, заполнила моё сознание. Тьма и безнадёга. И в чём он не прав?
Ясам прав во всём. Во всём! Все эти же слова и я сам себе не раз говорил. Не один раз. И не два раза.
Я – никто. Ничтожество. Не человек, не тварь, не нежить. Ничто. Нечто с огромным минусом. С огромным отрицательным значением. Моя собственная ирония про «темнее тёмного» не только не смешна, но теперь уже даже не вызывает грусти. Тёмный. Тёмнее тёмного. Хотел познать, что такое Тьма? Хотел понять, зачем люди выбирают тёмную сторону силы? Кушай полными вёдрами, не обляпайся! Бойся своих желаний! Бойся вглядываться в Бездну. Во что всматриваешься – в то и оборачиваешься!
Я теперь слуга, прислужник Тьмы, раб Тёмного Властелина, собственность Сама, его инструмент. Пусть и очень высокопоставленная, но – вещь. Я стал его инструментом. Его бездушным оружием. Инструментом воздействия, пытки, топором палача, дальнобойной винтовкой киллера. Молчаливым и исполнительным, как тот лысый убийца с клеймом на затылке.
И свою работу я делал хорошо. Пытал. Убивал. Если надо, то так, что следов не оставалось. Нет тела – нет дела. И Штык мне в помощь. Сколько их было? Врагов, недругов и соратников Сама, которых он приговорил? Не считал. Зачем? Чтобы узнать, насколько я грешен? Ха! Темнее тёмного!
Темнее тёмного. Их было много. Кто встал на его пути, кто ещё – встанет. Кто посмотрел косо, сказал не то, чьи интересы или пересеклись с Ясамом, либо ещё пересекутся. Когда-то. Но, были и те, что погибали от моей руки и просто по прихоти Тёмного Властелина. Просто так. По приколу!
К наказаниям меня тоже не возвращались. Пока. Но память о возможной расплате за проступок – свежа. Настолько памятна, что просыпаюсь с криками.
Сам заботился обо мне. Как о дорогом, редком и надёжном инструменте.
Вещь, говоришь? Хэ! Теперь я и сам – Вещь. Верно говорят: «сплюнь, а то сбудется»!
Забота заключалась в том, что ел я вдоволь и самое лучшее, из имеющегося. Снабжался я тоже по высшему стандарту. Только вот не нуждался я ни в чём. Всё моё было во мне.
И я учился. Молча. В основном молча внимая, присутствуя неотлучно при Саме. При всех совещаниях, переговорах, при всех мероприятиях. Иногда Сам снисходил до меня, когда на него находило особое настроение, и он открывал мне таинства и хитрости искусства воздействия на материально-энергетические структуры реальности, способы их изменений и законы их существования в местном магическом сопромате.
Как постоянный спутник, как вторая тень Сама, естественно, я попал в поле зрения озабоченной нимфоманки Василиски. И выкрутиться из её похотливых ручонок не получилось.
Не получилось. Сначала не сильно и хотелось. Наваждение. Она, змея, может! Презрев мой естественный и приобретённый иммунитет к ментальным воздействиям.
Она, змея подколодная, тоже маг, как и её нынешний муж-сожитель Сам, наивысшего уровня. Специализируется на химерологии. Всё пытается создать драконов. Пока получились у неё огромные ящерицы-переростки. Некоторые умеют далеко плеваться ведром едкой кислоты. Летать и выдыхать пламя никакие не умеют. Пока. Но, Змея – баба упёртая. Добьётся своего, мичуринец-селекционер доморощенный!
Кроме выведения разных тварей, она ещё много чего нереального умеет, тварюга! Ведьма! Извела, со света сжила прежнего законного правителя этих земель, предварительно обольстив и женив его на себе, растоптала и изничтожила весь его Дом, возвела на престол своего ставленника, назвав его князем Змеем, сама переименовалась в княгиню Змею, обожая, когда к ней обращаются «Матерь Драконов». Но и его изжила со света белого. То послушное чучело, что теперь числится князем и именуется князем Змеем – чисто декоративная кукла, как и положено в державах с обильно развитой демократией. А сама Змея сожительствует с Самом в открытую, а с остальными не особо афишируя, но и не скрываясь особо тщательно.
Ну, будет об этом суккубе! Одержимом похотью и жаждой власти!
Расскажу вкратце об остальном змеином клубке, что тут напыщенно именуется Высшим Советом нового порядка. Постараюсь, чтобы меня не стошнило. Потому поведаю не про всю эту гадкую копошащуюся кучу интриг, а конкретно про непосредственное.
Оказалось, что вызов от палача пришёл к Саму прямо перед атакой неведомых мне диверсантов на «штаб Южного Фронта». Это по версии Сама. Он заинтересовался, навестил нас с палачом, в результате мы вернулись к разгромленному пожарищу. И к моей пытке (естественно, моя боль мне запомнилась много крепче всяких разгромленных залов).
По версии заклятых друзей и соратников (добровольно выписавших себе приговор в небытие), Сам смалодушничал, воспользовался вызовом Рола, как возможностью избежать схватки с наследником. И вернулся уже к погрому, когда всё уже закончилось. Как на самом деле было, мне глубоко фиолетово, но «друзья-товарищи» советники тут же подвинули Сама на многих направлениях, раздувая низовой пожар слухов, что Сам – уже не торт. И мне показалось, что Ясам – сам же и подливал масла в огонь подобных предубеждений. Из каких-то своих побуждений. Потому как слухов и болтунов было много, а вот мой Штык их прореживал, почему-то крайне избирательно.
Поднялся жуткий ажиотаж! Эта вонючая куча интригующих экскрементов будто закипела.
