Благословенный (СИ) - Сербинова Марина

Джек приехал на следующий день, но сам к ней не пошел, отправив Хока узнать, не вспомнила ли она имена, которые он от нее требовал. Хок вернулся ни с чем.

— Она сказала, что ей никто не помогал. Она все сделала сама, — сказал он Джеку.

— Ну да, конечно, — фыркнул тот.

— Думаете, она скажет вам, если вы будете ее держать там?

— Сомневаюсь. Она всегда была упрямой, а теперь еще в ней и страха нет. Но все равно пусть посидит еще до завтра, для профилактики, успокоится.

— Доктор сказал, ей надо в больницу.

— Знаю. Ничего, до завтра потерпит. А то, смотри, какая стала, прямо неуправляемая. Дерется, угрожает! Совсем озверела. А зверей укрощают. Вот и ее я укрощу. Подлечат в больнице, потом отправлю в психушку, чтобы подлечили и шелковую опять из нее сделали.

— А если не сделают?

— Тогда она оттуда никогда не выйдет, — Джек посмотрел на охранника. — Рассказывай, что она делает там?

— Ничего. Лежит, — он помялся и сконфужено добавил. — И разговаривает.

— Разговаривает? С кем? — не понял Джек.

— Не знаю. С кем-то.

— Ты уверен? Может, она с тобой разговаривала? — вмешался Хок.

— Нет. С какой-то Куртни. Разговаривала, даже смеялась. Это правда, клянусь, я слышал. Мне кажется… она не в себе…

— Да уж определенно, раз с мертвыми разговаривает, — раздраженно отрезал Джек, расстроенный услышанным.

— Сэр, мне кажется, лучше ее из этого подвала все-таки выпустить. Тем более, если такое дело, — проговорил Хок. — То, что происходит с ней — нехорошо. И мертвые — тоже. Не к добру это. К беде.

— Дело не в беде, а в больной голове. Хорошо, Хок. Я поеду договорюсь в больнице, отвезем ее туда, но так, чтобы никто не узнал. Не дай бог, пресса пронюхает. Но до того пусть сидит в подвале, чтобы не сбежала. Слишком прыткая. Не хочу опять бегать с высунутым языком и искать ее. Хватит, надоело. Поехали. Найдем частную клинику, где подлечат ее раны и синяки, тихо и так, чтобы никто не узнал. И подбери толковую охрану. Сбежит — с тебя спрошу, понял? Оторву тебе твою лысую башку.

— Понял, сэр.

***

Кэрол по больше части спала и вставала только, когда надо было в туалет.

Она плохо себя чувствовала, силы покинули ее и больше не возвращались. Раны и синяки на теле причиняли страдания, лицо болело, налившись гематомой. К тому же она заболела еще сильнее, простыв в этом холодном подвале. Горло болело, голова раскалывалась, тело ломало от жара. Она послушно пила все лекарства, оставленные ей доктором, но пока не ощущала, чтобы они помогали.

Сколько он намерен ее тут держать? И зачем? Ждет, пока она умрет сама, чтобы не брать грех на душу?

Ничего не изменилось, она в той же темнице, снова в плену, только тюремщики стали другие. Но она не хотела думать о том, что сейчас происходит. Она думала об открывшихся способностях, которые ее так обрадовали. О, она смогла призвать Куртни, она видела ее, говорила. Давно Кэрол не испытывала столько радости. Куртни совсем на нее не сердилась из-за Рэя, не осуждала. И чувство вины и стыда, наконец, отпустило Кэрол. Узнав о том, что у нее есть возможность все исправить, вернуть жизнь тем, кого она погубила, она чувствовала себя так, словно в нее саму вдохнули вторую жизнь. Она вернет их, вернет их всех. Даже маму.

Она не удержалась и призвала Мэтта. Он пришел к ней. Он тоже был во власти ее проклятия, во власти этого тумана. Но он не захотел, чтобы она его возвращала. Он сказал, что будет ждать ее там, потому что, когда придет ее время, она тоже там окажется. И никто ее не вытащит. Разве что ее сын, которому она передала свой дар, такой же, как у нее, только намного сильнее.

Кэрол была счастлива, счастлива так, как никогда еще не была. Она могла в любой момент увидеть свою Куртни, Мэтта. О, почему она не могла делать этого раньше, почему это вдруг открылось в ней только сейчас? Теперь она могла делать это, как Патрик. Интересно, а он знал о том, что они могут возвращать попавшие в черный туман души? А что еще они могут? Кэрол хотела знать, знать все. Если они могут вырывать из плена своего проклятия его жертвы, если у них для этого достаточно сил, может, они могут как-то и помешать ему убивать?

А потом она очень испугалась. Испугалась, когда смогла увидеть этот туман и разглядела, сколько там душ. Сотни. Возможно тысячи. Души, которые это проклятие собирало веками, из поколения в поколения в ее роду. И самое страшное — это то, что они вдруг увидели ее и потянулись к ней. Кэрол расслышала гул голосов, который стал приближаться, нарастать.

— Вытащи нас! Вытащи!

Никогда в жизни Кэрол еще не охватывал такой ужас.

Зажмурив глаза, заткнув уши, она спряталась под одеялами, но это не помогло — она все равно их видела и слышала. Они приближались, окружали, и тогда она закричала. Истошно, страшно. Кричала и кричала.

— Прочь! Пошли все прочь! Мам, не бойся, все хорошо!

Она подумала, что ослышалась, узнав голос Патрика. Но его руки вдруг обхватили ее, и она со стоном прижала его к себе.

— Не бойся их, мам. Просто прогони. Ты можешь их прогнать. Они ничего не сделают тебе, они ничего не могут.

Открыв глаза, Кэрол, посмотрела ему в лицо, не понимая, настоящий он или нет. Он погладил ее по щеке.

— Я нашел тебя, мам. Теперь все хорошо.

Подняв глаза, Кэрол увидела застывшего на пороге Тима. Он смотрел на нее большими встревоженными глазами. И радостно улыбнулся, встретившись с ней взглядом.

— Жива, ясноглазая? — в двери вдруг появилась кудрявая черноволосая голова. — Сами тогда давайте здесь, я пока осмотрюсь.

Тим кивнул и нерешительно подошел к Кэрол и прижавшемуся к ней мальчику. Кэрол улыбнулась ему.

— Мам, я видел эту… Кейт. Здорово ты с ней расправилась! Молодчина! Вставай, мам, надо уходить, — Патрик отстранился и откинул ее одеяла. — Нол, помоги ей.

Мальчик отступил в сторону, пропуская Тима. Тот опустился на одно колено и робко взял руки Кэрол в свои ладони.

— Привет, — взволнованно прошептал он, не отрывая от нее горящих счастьем глаз. — Я так… переживал…

— Да, мам, он не врет. Я разрешил ему с тобой встречаться. Можешь обнять его, он заслужил, — разрешил Патрик деловито.

Улыбнувшись, Кэрол потянулась к Тиму, который тут же порывисто ее обнял.

— Я люблю тебя… — шепнул он чуть слышно ей на ухо и горячо поцеловал в висок. Потом не выдержал и прижался к ее губам в переполненном чувствами поцелуе. И вдруг почувствовал, как выдернули у него из-за пояса пистолет, и с недоумением обернулся на Патрика.

— Что ты делаешь?

Но тот вместо ответа выхватил большой нож из ножен на его голени, на этот раз надетых прямо поверх штанов, и отскочил назад с перекошенным от ужаса лицом, прижимая оружие к груди. Кэрол вскрикнула, и, подняв взгляд, Тим все понял, увидев застывшего у двери Джека Рэндэла, бледного, с окаменевшим лицом смотрящего на них.

— Папа! — воскликнул Патрик, переключая на себя его внимание. Тот перевел на него взгляд, и словно только теперь увидел. Лицо его вдруг расслабилось, осветившись радостью.

— Рик! — воскликнул он и раскинул руки, подскакивая к мальчику и заключая его в объятия.

Продолжая крепко прижимать к груди оружие, Патрик самозабвенно прильнул к груди отца. Джек прижал его к сердцу и закрыл глаза от избытка эмоций, чувствуя, как в них защипало от слез.

Тим тем временем поднялся и выпрямился во весь свой рост, не отрывая от него взгляда.

Схватив его за руку, Кэрол поспешно встала и, обойдя его, остановилась перед ним.

Сердце ее, сжавшись от ужаса, почти перестало биться, зато все тело забилось в нервной дрожи. Тим решительно сдвинул ее в сторону. Вскинув голову, она попыталась ему помешать и вернуться на место. Как будто, став между этими двумя, она могла предотвратить стычку.

— Пожалуйста… ты обещал, — прошептала она, умоляюще смотря ему в глаза сквозь выступившие слезы.

— Пап, пойдем, — Патрик взял отца за руку и потянул к выходу, бросив встревоженный взгляд на Тима. Тот стоял на месте, не отрывая тяжелого взгляда от Джека, который тот поймал, снова обратив на него внимание.