Хроники старого мага - Андрей Викторович Величко

Я открыл глаза. Расслабляться хорошо, особенно оправдываясь болезнью. Однако, теперь, когда тело восстановилось, и прямой опасности больше нет, следовало вновь вернуться к тренировочному процессу. Мне не хотелось, чтобы тело потеряло свои способности. Вместе со способностями физическими, уменьшатся и мои магические способности. Я развёл руки в стороны и выполнил глубокий вдох. Вслед за вдохом я произвёл выдох, втягивая в себя живот и наклоняясь к своим ногам. Задержался на десять счётов. Произвёл вдох, разогнув тело и выпрямившись, сделал задержку дыхания на пять счётов. Пора приступать к тренировке. Тело привычно стало выполнять упражнения разминки. Мне не приходилось ему приказывать. Единственным моим занятием при разминке стало проведение счёта. Это было настолько привычным, что, окончив разминку, я не мог вспомнить, делал я это упражнение или нет. Уже много лет зарядка была для меня ежедневной обыденностью. Говоря словами наставника — повседневной рутиной, которая есть и которую не замечаешь. Только в таком состоянии не приходится себя заставлять выполнять упражнения. Да, многие люди в этом мире не выполняют утреннюю зарядку. С этим я столкнулся, едва покинув Академию и оказавшись в военном городке, в котором ждал распределения. Увидев, что я тренируюсь, начальник спросил: «Зачем?» Не задумываясь, я повторил слова наставника, забитые в нас ударами посоха. «Утренняя зарядка нужна телу так же, как военный совет нужен армии перед сражением. Военный совет определяет, как будут действовать отдельные отряды, и за что отвечает каждый военачальник. Так же и зарядка отдает распоряжения мозга телу и каждому органу в отдельности». Выслушав меня, офицер презрительно усмехнулся и ушёл, ковыряя во рту зубочисткой. У меня после разговора остался неприятный отпечаток в памяти о нём. Но на мои привычки это не повлияло. Закончив разминку упражнениями для глаз, я приступил к выполнению комплекса упражнений «Приветствие солнцу».

Когда я уже выполнял последние упражнения своей зарядки, в палату вошла тётя Вера. На её лице не отразилось удивления. Была просто констатация факта. Маг выполняет упражнения. Что такого? После разговора с тем офицером, я старался упражняться наедине, чтобы не привлекать к себе внимания. Я уже усвоил, что обычные люди с удивлением реагируют на мои упражнения. Это можно было понять. Для них маг — нечто само собой разумеющееся. Взял и родился магом, и уже всё умеешь. Зачем тренироваться и учиться? Тебе же повезло? Живи и получай удовольствия. На память пришли слова наставника, сказанные нам ещё в самом начале обучения: «Только глупцам и лентяям кажется, что магом надо родиться, и жизнь уже удалась. На самом деле быть магом — это значит постоянно трудиться, а трудиться никто не любит. Таково условие жизни мага, что тот, кто отказывается трудиться над собой, теряет свои магические способности. При этом не имеет значения, насколько ты был талантлив изначально. Трудолюбивый маг с самыми малыми способностями, трудом постепенно развивается в великого мага. А талантливый лентяй достаточно быстро превращается в ничтожество более слабое, чем человек, лишённый всяких магических способностей».

То, что нянечка спокойно отнеслась к моим занятиям, было для меня удивительным. Но удивление прошло, как только я вспомнил, с кем ей приходилось служить. Наверняка она видела подобные упражнения и раньше. Потому и принимает мои действия спокойно. Следом появилась заспанная Аликс. Она была уже полностью одета, но её глаза ещё норовили закрыться, и продолжала зевать. Увидев меня, изгибающегося на полу, она полностью проснулась и удивлённо уставилась на меня. Для неё это длилось не долго. Тётя Вера позвала её, и она ушла за ней в кабинку для умывания. В тот момент, когда я уже закончил и сам направился умываться, они вернулись обратно полностью умытые и проснувшиеся. Тётя Вера дала знак, и Аликс без лишних разговоров вернулась обратно, чтобы полить мне воду для умывания.

Скоро в лазарет пришёл Назар. От него пахло свежим потом. На вопрос, что произошло, он ответил, что участвовал в утренней зарядке, которую проводил на площади капитан. Я почувствовал возросшее уважение к нему. Чуть позже появилась Алкима. Она была свежа и бодра. Сказать уверенно была у неё тренировка или нет, было нельзя, но движения у неё были гибкими и бодрыми. Эту ночь они оба ночевали за пределами лазарета, со своими родственниками или отрядом. До завтрака было ещё около получаса. Что не помешало им появиться здесь. Внезапно я задумался, а чем занят муж Алкимы, если они обедают раздельно. Этот интерес как появился, так и исчез. Лично я считал, что неправильно лезть в чужую семью.

Время до обеда прошло в мелких хлопотах. Я пытался помогать приводить лазарет в порядок, но тётя Вера спокойно попросила меня этого не делать. Они сделают это без мужских рук. В то время, пока Аликс, нянечка и Алкима проводили уборку и оправляли кровати, я и Назар сидели в операционной. Назар взялся оправлять лезвия скальпелей на плоском мелкозернистом точильном бруске. Мне только и осталось, что наблюдать за процессом. Сам я был в точении ножей не силён. Назар регулярно окунал кончики пальцев левой руки в чашку с водой и смачивал этой водой поверхность бруска. Лезвие скальпеля укладывалось на поверхность бруска сначала левой стороной, потом правой. Несколько раз он проводил скальпелем по бруску, двигая по лезвию. Потом сторона менялась, и снова скальпель точили по лезвию. После этого он проводил осторожно скальпелем по бруску против лезвия с обеих сторон скальпеля. И заканчивал точение продольными движениями лезвия с обеих сторон. Его лицо выражало одновременно сосредоточенность и удовольствие. Закончив точение скальпеля, он проверял его остроту, рассматривая кромку лезвия на свет. Но, не удовлетворяясь этим, проверял остроту пальцем, проводя осторожно по лезвию с обеих сторон.

— Зачем ты смачиваешь брусок? — задал я вопрос.

— Чтобы не испортить лезвие. — Спокойно пояснил Назар мне, как маленькому. — Если точить по сухому камню, то лезвие быстро выходит из строя.

— А как проверяешь остроту?

— На свет. Чтобы правильно заточить, надо выдержать угол. Тогда лезвие не станет скруглённым. Это приходит с опытом. При правильной заточке на кромке лезвия не должно быть бликов. — Он поставил лезвие скальпеля поперёк потока света так, чтобы я тоже мог его видеть. — Если заточка правильная, то ты видишь только две плоскости лезвия — правую и левую. Между ними не должно быть лишних плоскостей или заусенцев. Крупные ты увидишь на свет, а мелкие, невидимые глазу, ты почувствуешь пальцем. Главное при этом не порезаться, но это опыт.

Выходило, что