Цири (сборник) - Анджей Сапковский

– Ошибаешься, Лютик, – тихо вставил Регис. – Не Дийкстра. И не Виссегерд. И не Мэва.

– Тогда кто же?

– Еще рано и преждевременно делать выводы.

– Точно, – холодно процедил ведьмак. – Поэтому ситуацию следует изучить на месте. А выводы сделать в результате личных наблюдений.

– А я, – не сдавался Лютик, – продолжаю считать, что твоя идея глупая и рискованная. Хорошо, что нас предупредили о засаде, что мы знаем о ней. А коли знаем, то давайте обойдем ее широкой дугой. Пусть их эльф или полуэльф ждет нас сколько его душе угодно, а мы поспешим своим путем…

– Нет! – прервал ведьмак. – Конец обсуждениям, дорогие мои. Конец анархии. Пришло время нашей… хм… ганзе получить наконец вожака.

Все, не исключая Ангулемы, смотрели на него в напряженном молчании.

– Я, Ангулема и Мильва, – сказал он, – едем в Бельхавен. Кагыр, Регис и Лютик сворачивают в долину Сансретур и едут в Туссент.

– Нет, – быстро среагировал Лютик, сильнее прижимая к груди свою тубу. – Ни за что. Я не могу…

– Заткнись. Это не диспут. Это приказ главаря ганзы! Вы едете в Туссент: ты, Регис и Кагыр. Там ожидаете нас.

– Туссент для меня смерть, – без всякой напыщенности проговорил трубадур. – Как только меня узнают в Боклере, в замке, со мной будет покончено. Должен вам признаться…

– Не должен, – грубо прервал ведьмак. – Слишком поздно. Ты мог выйти из игры, но не захотел. Ты остался в дружине. Чтобы спасти Цири. Не так?

– Так.

– Поэтому поедешь с Регисом и Кагыром в долину Сансретур. Подождете нас в горах, не переходя границы Туссента. Но если… в крайнем случае вам придется границу пересечь. Потому что в Туссенте, кажется, сидят друиды. Те, что из Каэд Дху, знакомые Региса. Так вот, в крайнем случае вы сами добудете у друидов информацию и отправитесь за Цири… одни.

– Что значит – одни? Ты предполагаешь…

– Я не предполагаю, а учитываю вероятность. Так называемый «крайний случай». Неожиданность, если тебе так больше нравится. Возможно, все пройдет гладко и у нас не будет нужды показываться в Туссенте. Но в случае чего… Важно, что в Туссент за нами не двинется нильфгаардская погоня.

– Верно, не двинется, – вклинилась Ангулема. – Очень даже странно, но Нильфгаард уважает рубежи Туссента. Я тоже однажды там от преследования укрывалась. Но тамошние рыцари не чище Черных. Изысканные, любезные на словах, но скорые на меч и копье. А границы патрулируют неустанно. Себя именуют Блуждающими, нет – Странствующими рыцарями. Ездят в одиночку, по двое или по трое. И изничтожают вольницу. То есть нас. Одно в твоих планах надо изменить, ведьмак.

– Именно?

– Если мы думаем двинуть к Бельхавену и схватиться с Соловьем, то со мной поедешь ты и господин Кагыр. А тетечка пусть едет с ними.

– Это почему же? – Геральт жестом сдержал Мильву.

– Для такой работы нужны парни. Ну, чего ты напузырилась, тетечка? Я знаю, что говорю! Если понадобится, возможно, придется больше действовать на испуг, чем одной силой. А никого из ганзы Соловья не испугаешь тройкой, в которой на одного мужика приходятся две бабы.

– С нами поедет Мильва. – Геральт стиснул плечо не на шутку разъяренной лучницы. – Мильва, а не Кагыр. С Кагыром я ехать не хочу.

– Это почему? – почти одновременно спросили Ангулема и Кагыр.

– Вот именно, – медленно проговорил Регис. – Почему?

– Потому что не доверяю ему, – кратко заявил ведьмак.

Наступившее молчание было неприятным, тяжелым, чуть ли не липким. От леса, на опушке которого расположились лагерем купеческий обоз и группа других путешествующих, долетали возбужденные голоса, крики и пение.

– Объясни, – выдавил наконец Кагыр.

– Кто-то нас предал, – сухо сказал ведьмак. – После разговора с префектом и откровений Ангулемы в этом сомневаться нельзя. А если как следует задуматься, то приходишь к выводу, что предатель находится среди нас. И для того, чтобы угадать, кто он, вовсе нет нужды долго задумываться.

– Сдается мне, – насупил брови Кагыр, – ты позволил себе намекнуть, что этот предатель – я?

– Не скрываю, – голос у ведьмака был холоден, – такая мысль мне действительно пришла в голову. Многое на это указывает. И это многое бы объяснило. Очень многое.

– А не кажется ли тебе, Геральт, – сказал Лютик, – что ты заходишь несколько далековато?

– Пусть говорит, – напыжился Кагыр. – Пусть говорит. Пусть не сдерживается.

– Нас удивляло, – Геральт прошелся взглядом по лицам спутников, – как можно было ошибиться в подсчетах. Вы знаете, о чем я. О том, что нас четверо, а не пятеро. Мы думали, что кто-то попросту обсчитался – таинственный полуэльф, Соловей-разбойник либо Ангулема. Ну а если отбросить версию ошибки? Тогда напрашивается следующая версия: дружина насчитывает пятерых человек, но Соловей должен убить только четверых. Потому что пятый – союзник бандитов. Тот, кто постоянно информирует их о перемещениях дружины. С самого начала, с того момента, когда, выхлебав известный нам всем рыбный суп, сформировалась группа, приняв в свой состав нильфгаардца. Того самого, который должен схватить Цири и отдать ее в руки императора Эмгыра, поскольку от этого зависят его жизнь и дальнейшая карьера…

– Выходит все же, я не ошибся, – медленно процедил Кагыр. – Все-таки предатель – я. Подлый, двуликий предатель.

– Геральт, – снова подал голос Регис. – Прости за откровенность, но твоя теория дырява как старое решето. А твоя мысль, я уже сказал тебе это, – нехороша.

– Я – предатель, – повторил Кагыр, словно не слыша слов вампира. – Однако, как я понимаю, доказательств моего предательства нет никаких. Есть лишь туманные улики и ведьмачьи домыслы. Как я понимаю, на меня возложена тяжесть доказательства невиновности. Я должен доказать, что я не гуль. Так?

– Без пафоса, нильфгаардец, – буркнул Геральт, встав перед Кагыром и вперившись в него. – Если б у меня было доказательство твоей вины, я б не терял времени на болтовню, а распластал бы тебя на кусочки, как селедку! Ты знаешь принцип cui bono[27]? Так ответь мне – у кого, кроме тебя, был хоть бы малейший повод предать? Кто, кроме тебя, выгадал бы на предательстве? Хотя бы самую малость?

Со стороны купеческого лагеря донесся громкий и протяжный треск. На черном небе звездопадом рассыпался красно-золотой фейерверк, ракеты разлетелись роем золотых пчел, ливанули цветным дождем.

– Я не гуль, – сказал юный нильфгаардец звучным, сильным голосом. – К сожалению, доказать это не могу. Зато могу сделать кое-что другое. То, что мне подобает, что я сделать вынужден, когда меня оболгали и унизили, когда запятнали мою честь и нанесли удар моему достоинству.

Его движение было быстрым как молния, однако он не застал бы ведьмака врасплох, если б у того не болело колено. Вольт у Геральта не получился, и рука в перчатке врезалась ему в щеку с такой силой, что он отлетел и рухнул прямо в костер, подняв снопы искр. Он вскочил – и снова слишком медленно из-за боли в колене. Кагыр уже стоял над ним. И на этот раз ведьмак опять не успел даже уклониться, кулак угодил ему в висок, а в глазах разгорелись цветные фейерверки, в сто раз более красивые, нежели те, что запускали купцы. Геральт грязно выругался и кинулся на Кагыра, обхватил его руками и повалил на землю, они покатились по гравию, нанося друг другу гулкие удары.

И все это в призрачном и неестественном свете разлетающихся по небу искусственных огней.

– Прекратите! – орал Лютик. – Прекратите, вы, кретинские идиоты!

Кагыр ловко выбил у пытающегося подняться Геральта землю из-под ног, ударил по зубам. И добавил так, что зазвенело. Геральт сжался, напружинился и ударил его ногой, но попал не в промежность, а в бедро. Они схватились снова, перевернулись и принялись колошматить друг друга куда попало, ослепнув от ударов и забивших глаза пыли и песка.

И неожиданно разлетелись и покатились в разные стороны, сутулясь и прикрывая головы от свистящих ударов.

Это Мильва, отстегнув с бедер толстый кожаный ремень, схватившись за пряжку и обмотав ремень вокруг запястья, подскочила к драчунам и принялась хлестать их от уха, изо всей силы, не жалея ни ремня, ни руки. Ремень свистел и с сухим треском долбил по рукам, плечам, спинам и Геральта, и Кагыра. И хотя они уже разделились, Мильва продолжала прыгать от одного к другому, словно кузнечик, не прекращая пороть их и тщательно следя за тем, чтобы каждый получил свою порцию.

– Й-йех, глупцы глупецкие! – крикнула она, с треском охаживая Геральта по спине. – Дурни дурацкие! Я научу вас уму-разуму, обоих! Ну! – крикнула она еще громче, хлеща Кагыра по рукам, которыми он пытался заслонить голову. – Ну, очухались? Успокоились? Чумные!

– Все! – взвыл ведьмак. – Хватит!