Бесплодные земли - Стивен Кинг

Через пару часов после того, как они вошли в эту мрачную зону – про себя Джейк назвал ее Прогоном – бетонные стены закончились в точке, где, точно нити в центре паутины, сходились с полдюжины подъездных дорог и где местность опять открывалась широким простором… к несказанному облегчению всех четверых, хотя никто из них не сказал бы об этом вслух. Над перекрестном висел еще один светофор, который больше, чем первый, напоминал устройства, знакомые Эдди, Сюзанне и Джейку. Когда-то на всех четырех его сторонах были стекла, давным-давно выбитые.

– Готова поклясться, когда-то эта дорога считалась восьмым чудом света, – сказала Сюзанна. – А посмотреть на нее теперь! Не дорога, а минное поле какое-то!

– Старый путь иногда – самый лучший путь, – согласился Роланд, может быть, несколько невпопад.

Эдди показал пальцем на запад:

– Смотрите.

Теперь, когда им не мешали бетонные стены, путешественники увидели наконец то самое, о чем говорил старый Си за чашечкой горького кофе. «Не пути даже, а путь. Один путь, – сказал он тогда. – проходит он по высокой насыпи из рукотворного камня, из которого Древние строили улицы и дома». Рельс, протянувшийся с запада, приближался к дороге прямой тонкой линией и, пересекая реку, уходил в город по золоченой узенькой эстакаде. Это простое, но вместе с тем элегантное сооружение – единственное из всего здесь увиденного, не было тронуто ржавчиной, но даже в нем наблюдались серьезные повреждения. Примерно на полпути над рекой отсутствовал длинный кусок эстакады – она просто обрушилась в воду. То, что осталось от разорванного моста, напоминало два пальца, направленные обвиняюще друг на друга. Из воды под проломом торчала какая-то длинная металлическая труба. Когда-то она была ярко синей, но теперь краска поблекла под расползшимися чешуйками ржавчины. На таком расстоянии труба казалась совсем небольшой.

– Вот и абзац их Блейну, – заметил Эдди. – Не удивительно, что они его больше не слышат. Опоры в конце концов дали дуба, как раз когда поезд ехал над рекой, и Блейн отправился на водопой. Он, наверное, тормозил, когда это случилось, иначе его бы вынесло чуть вперед и мы бы теперь лицезрели большую воронку на том берегу, как от взрыва. Ну что ж, он действительно был выдающимся чуваком, пока не почил тут в бозе.

– Мерси говорила, что был еще один поезд, – напомнила ему Сюзанна.

– Ну да. Только она еще говорила, что не слышала его уже лет семь-восемь, а тетушка Талита подсчитала: все десять. А ты как думаешь, Джейк… Джейк? Земля вызывает Джейка, земля вызывает Джейка, прием, прием!

Джейк, который не отрываясь смотрел на утонувший поезд, только неопределенно пожал плечами.

– Спасибо, Джейк, ты нам очень помог, – съязвил Эдди. – Всегда у тебя наготове какой-нибудь дельный совет – вот за что я тебя и люблю. За это мы все тебя любим.

Джейк никак на это не прореагировал. Он знал: этот поезд в реке – не Блейн. Потому что он синий, то есть, когда-то был синим, а Блейн… Блейн розовый. Того же сахаристо-пыльного оттенка, что и жвачка со вкладышами про бейсбол. Во всяком случае, он таким был в его сне.

Роланд тем временем закрепил на груди ремни «шлейки», на которой он переносил Сюзанну.

– Эдди, будь добр, подсади свою леди на эту штуковину. Нам пора двигать. Хочется, знаешь ли, рассмотреть все поближе.

Джейк оторвал взгляд от синего поезда и нервно взглянул на маячивший впереди мост. Отттуда, но призрачно, словно издалека, доносился высокий посвист – гул ветра в прогнивших креплениях, соединяющих верхние тросы с бетонным настилом.

– Вы думаете, не опасно там будет переходить? – спросил он.

– Завтра увидим, – ответил Роланд.

Уже на следующее утро путешественники вышли к мосту и остановились у самого края, глядя на Лад. Мечты Эдди о мудрых эльфах, хранящих знания и древнюю технологию, которые могли бы весьма пригодиться «измученным путникам», постепенно иссякли. Теперь, когда они подошли поближе, он разглядел прорехи в городском пейзаже – темные дыры на месте сгоревших или взорванных кварталов. Ломаная линия горизонта напоминала ему челюсть истлевшего трупа, из которой выпали зубы.

Да, многие здания еще сохранились, но вид у них был весьма плачевный: мрачный и явно нежилой, – отчего даже Эдди пришел в уныние, обычно ему не свойственное. Мост, отделявший сейчас путешественников от этого полуразрушенного лабиринта из бетона и стали, вовсе не производил впечатление крепкого и надежного сооружения, выстроенного на века. Слева его вертикальные тросы безвольно обвисли; тросы справа, казалось, звенели от напряжения. Настил представлял собой ряд полых бетонных плит, обтесанных в виде трапеций, причем какие-то плиты торчали едва ли не вертикально, обнаруживая свои темные и пустые внутренности, а какие-то завалились набок. Большинство их всего лишь потрескались, но были там и такие, которые полностью раскрошились, и на их месте зияли дыры, куда запросто мог провалиться целый грузовик – большой грузовик. Сквозь эти дыры проглядывали грязный берег и серовато-зеленые воды Сенда. Эдди прикинул, что посередине моста расстояние между водой и настилом составляет не меньше трех сотен футов. И это еще весьма сдержанная оценка.

Взглянув на громадные бетонные кессоны, к которым крепились верхние тросы, Эдди еще про себя отметил, что правый кессон, похоже, был наполовину выворочен из земли. Он решил, что лучше не заострять внимание своих друзей на этом весьма неприятном факте: достаточно уже того, что мост раскачивался из стороны в сторону – не очень сильно, но все же заметно. От одного только взгляда на это его стало слегка подташнивать.

– Ну? – спросил он Роланда. – Что скажешь?

Роланд показал на правую сторону моста. Там тянулась накренившаяся пешеходная дорожка шириною примерно в пять футов. Она проходила поверху небольшого возвышения, сложенного из бетонных плит, и представляла собою, по сути, отдельный настил, который крепился на нижнем тросе – или, может быть, на толстом стальном стержне, – подвешенном к главным несущим тросам с помощью громадных изогнутых скоб. Эдди с живым интересом занялся изучением ближайшей из них, как это делает человек, которому скоро придется доверить свою драгоценную жизнь изучаемому объекту. Скоба, хотя и проржавевшая, казалась достаточно крепкой. На поверхности он разглядел заводское клеймо: «ЛИТЕЙНЫЙ ЦЕХ ЛаМЕРКА», – и с изумлением сообразил, что он уже не в состоянии различить, сделана надпись на Высоком слоге или на простом английском.

– Мне кажется, он нас выдержит, – сказал Роланд. – В общем-то, он ничего – там только одно ненадежное место. Видите?