На перекрестке двух миров - Юлия Цыпленкова

— И потому мы жестоко караем каждого, кто пытается украсть даже каплю. Он крадет не у нас, вор несет лишение всем магам этого мира. Мы лишь позволяем обратиться к источнику за помощью в момент полного истощения, но не больше.

— Семеро — не случайное число, — заговорил Исбир. — Это строгий расчет сил и возможностей, которые распределяются на каждого хранителя. Чем уже становится круг, тем сильней давление на каждого из нас, и тем быстрей изнашиваются тела и требуются новые. Это тоже непозволительная роскошь.

— Мы уменьшили объем скапливаемой и взращиваемой энергии, чтобы ресурсы человеческого тела расходовались медленнее, — снова заговорил Дэвинн. — Это повлекло и уменьшение отданной миру магии.

— Наш круг не единственный, который лишился части хранителей, — вздохнул Консувир.

А мне вдруг подумалось, что они со Штоссеном наиболее эмоциональные из всей четверки. Дэвинн был более невозмутимым, почти равнодушным, а Исбир и вовсе казался суровым, даже недружелюбным. Впрочем, возможно, это тоже зависело от тел-носителей и их возраста.

— Мы обрекли себя на бесконечные перерождения ради продления существования магии в этом мире. И когда наших сил перестанет хватать на поддержание баланса, наши души обретут покой, — произнес Штоссен.

— И тогда мир, как ему и предначертано, перестанет быть магическим, — продолжил Дэвинн.

— Боги… — прошептал Элькос.

Он поднялся из-за стола, но слабость удержала его на месте, и маг, сжал пальцами спинку стула. Мне подумалось, что сейчас магистр корит себя за то, что вообще решился на авантюру, хоть она пока никак не угрожала магическому ресурсу этого мира. Но как маг, он должен был ужаснуться грядущей утрате. Однако…

— Боги, — повторил Элькос и обернулся в нашу сторону: — Как же преступно и бездумно мы расходуем то, что дается нам такими усилиями и жертвами. Сколько я сам бездарно растратил драгоценной энергии, изо всех сил стараясь поразить воображение монархов и их гостей. Боги! — воскликнул магистр: — Каким же дураком я себя чувствую в это мгновение! Каким бессовестной транжирой я был столько лет! Как же стыдно… — тихо на вдохе произнес маг и выдохнул, — как стыдно…

Вернувшись к столу, он упал на свой стул и, склонившись, накрыл голову руками. Танры не ответили, их эти переживания не огорчали и не радовали. Попросту были безразличны. А я сидела, пораженная самоотверженностью этих четверых некогда людей, превративших свое существование в постоянную работу на благо магов, даже не подозревавших, кому они должны быть благодарны за то, что всё еще остаются магами.

— Мы не ждем ни похвалы, ни благодарности, — ответил Дэвинн. — Мы делаем то, считаем нужным и важным.

— Мы знали, на что идем, — поддержал его Штоссен. — И были к этому готовы.

— К тому же, за годы нашего существования, мы смогли обучиться тому, чего никогда бы не познали при единственной жизни, — заметил Консувир.

— Жалеть не о чем, — подвел итог Исбир.

Глава 22

День выдался солнечными, что немало радовало. Последнюю неделю мы всё больше ехали под дождем, а третьего дня и вовсе пришлось спешно искать укрытие, потому что с неба обрушился сильный ливень. Он лил до вечера, и потому продолжить путешествие мы смогли лишь наутро. В результате, потеряли почти сутки. Это было прискорбно, потому что свидание с родными могло состояться уже вчера.

Да-да, вы всё верно поняли, мы приближались к Тибаду, и достичь его должны были ближе к вечеру. В этот раз границу Лакаса мы не пересекали, потому что ехали совсем иными дорогами, однако, признаться, я вовсе не была удручена этим обстоятельством. Не скажу, что не желала бы взглянуть на знакомые места, но и острой потребности не имела. Встречу с родителями я предвкушала, а с королевской резиденцией даже издали — нет.

Я не опасалась разоблачения, для этого не было причин. Мою маску напитали танры, и за всё время, что мы были в пути, вливать в нее магию не требовалось. Да на это и не было возможности. Теперь родная сила нашему магу подчинялась плохо. Элькос и сам еще не понял, раздосадован он этим или нет, потому что у этой медали было две стороны.

Первая — перестройка источника, из-за чего энергия этого мира более не могла служить магистру, как прежде. А вторая — благодаря нам с Танияром, у его возможностей не было предела. Как и сказали танры — мы были для мага неисчерпаемым источником. Едва мы соединяли руки, и Элькос получал в безраздельное пользование весь ресурс Белого мира. Разумеется, ему бы и ста жизней не хватило, чтобы исчерпать его, но брать он мог, не ограничивая себя. И потому магистр так и не смог пока определиться с собственным отношением к переменам.

— Если родная мне магия перестанет отзываться до вашего перехода, отправлюсь в Белый мир, — недавно высказался Элькос. — Здесь меня не держат ни семья, ни служба. Я свободен и волен выбирать дальнейший путь, и потому всё больше склоняюсь к тому, чтобы последовать за вами и продолжить служить государю и государыне всем, чем смогу быть полезен. Впрочем, если это непозволительная фантазия…

— Нам нужны верные люди, — улыбнулся Танияр. — Айдыгер примет каждого, кто готов войти на его земли с открытым сердцем и добрыми намерениями.

— Вот и славно, — потер руки магистр, но тут же приложил ладонь к груди и склонил голову: — Благодарю за милость, Ваше Величество.

— Дайн, — поправил его мой супруг. — Величие не в звании, но в деяниях.

— Вы мудры, государь, — вновь склонил голову магистр. — И это вовсе не лесть, но искреннее выражение моего к вам отношения.

— Подлиза, — тихо фыркнул себе под нос Ришем, однако добавил, заметив, что мы втроем смотрим в его сторону: — Что не является моим желанием оспорить ваши слова. И я признаю за дайном Танияром светлый разум. Но вы, господин Элькос, все-таки льстец.

— Я не отморожу вам уши лишь потому, что не желаю тратить драгоценную силу на вашу светлость, — парировал маг. — Однако вы неправы, я не льстил, как уже имел честь сказать. Это мое мнение.

— Будет вам, господа, — произнесла я, понимая, что герцог сейчас ответит, и Элькос тоже не смолчит. Спор на пустом месте был лишним. — В нашей милой компании дураков нет вовсе, как нет смысла в этой пикировке, потому что каждый останется при своем мнении. Подведем итог: Танияр мудрый, я красивая, магистр искренний, а Нибо предприимчивый.

— И умный, — подняв вверх указательный палец, важно добавил Ришем. — И красивый.

— Безусловно, — не менее важно кивнула я.

— Но хотя бы искренним остался только я, — усмехнулся