Женские лица русской разведки - Михаил Михайлович Сухоруков

Есть и другая версия её происхождения[542]. В ней говорится, что родилась будущая героиня в зажиточной караимской семье. Отец прожил 80 лет и умер в феврале 1904 года. Мать в свои 60 лет выглядела старухой и в начале русско-японской войны она ещё была жива. В то время с родителями жила 17-летняя младшая сестра нашей героини, имя которой осталось неизвестным. Со слов Елены, старших братьев и сестёр у неё не было.

По некоторым сведениям, семья Смолко проживала в городе Никольск-Уссурийский, расположенном в 80 километрах от Владивостока. Учитывая стратегическое значение расположения села, генерал-губернатор Восточной Сибири М.С. Корсаков распорядился разместить в селе воинские подразделения. В 1880 году здесь дислоцировались уже два батальона 1-й Восточно-Сибирской стрелковой бригады. Однако местных жителей в то время было всего около 400 человек.

1898 году село Никольское было преобразовано в город Никольск-Уссурийский с населением около 10 тысяч человек. Причём лиц женского пола здесь проживало примерно в три с лишним раза меньше, чем мужчин.

С 1883 года начала работать церковно-приходская школа. А ещё через 10 лет было установлено железнодорожное сообщение с Владивостоком[543].

Упомянутый выше возраст отца и матери позволяет хотя бы примерно определить их год рождения. Получается, что отец Елены родился в 1823–1824 годах, а мать была на 20 лет моложе и родилась примерно в 1843–1844 годах. Исходя из рассчитанных нами возрастов родителей получается, что на момент рождения Елены отцу было где-то 55 лет, а матери примерно 35 лет. В те времена она бы считалась поздним ребёнком.

Путаница с национальностью и вероисповеданием

Чаще всего в историко-биографических публикациях указывается, что Е.М. Смолко была по национальности еврейкой. Если принять такое утверждение за истину, то получается, что её мать также имела еврейские корни, поскольку среди евреев национальность передаётся по матери. Тогда получается, что она исповедовала традиционную религию и была иудейкой.

Поскольку большинство евреев говорят на языке той страны, где они проживают, то Елена хорошо владела русским языком и, скорее всего, знала и родной язык евреев — идиш. Поскольку идиш относится к романо-германской языковой группе, то этим можно объяснить её знание немецкого и польского языков. Эти языки чем-то похожи на идиш.

Какая была национальность и религиозная принадлежность её отца — неизвестно. Однако, судя по фамилии Смолко, больше похожую на украинскую, чем на еврейскую фамилию, он, скорее всего, был православным. Тогда по существовавшей в Российской империи практике он не мог вступить в церковный брак с еврейкой, считавшейся иноверкой.

В других случаях авторы указывают, что она родилась в караимской семье. Иными словами, была караимкой, что означало принадлежность Елены Михайловны к караимской религиозной группе. Несмотря на длительное совместное существование караимов вместе с евреями, постепенно между ними произошло размежевание. В конце XIX — начале XX века караимы в Российской империи проживали в основном в Крыму и Западной Украине. При этом со временем караимы были уравнены в религиозных правах с православными и на них не распространялись ограничения черты осёдлости, касавшиеся подданных еврейской национальности. Они имели право приобретать землю и недвижимость в собственность. К тому же они имели налоговые льготы и преимущества, позволявшие заниматься коммерцией[544].

Где и когда училась — неизвестно

В ряде публикаций утверждается, что Елена получила хорошее образование. Так ли всё обстояло на самом деле, ещё предстоит выяснить. Поскольку до 8 лет девочка, со слов самой Е.М. Смолко, проживала в магазине отца в Никольске-Уссурийском и не могла там получить среднего образования. В этом небольшом городке имелась только церковно-приходская школа. Ближайшим городом, где было Мариинское женское училище, позже преобразованное в женскую гимназию, был Владивосток. Обучение девиц в гимназии, которая содержалась за счёт Морского министерства, проводилось по предметам: Закон Божий, русский, французский и английский языки, история, география, арифметика, физика, естествознание, а также пение, рисование и рукоделие. С 1890 года гимназия (ныне — школа № 9) перешла в ведение Министерства народного просвещения. Срок обучения увеличился с 6 лет и после 1895 года стал 8-летним. Гимназистки должны были соблюдать установленные правила: не завивать волосы, не краситься, не посещать театры вечером и не оставаться на улице без присмотра старших[545].

Училась ли в этой гимназии девица Елена Смолко — неизвестно. Скорее всего, что нет, поскольку, по её же признанию, она с 13 лет жила в гражданском браке. А это было недопустимо для гимназистки того времени.

Считается, что с младых лет у неё открылся дар лёгкого усвоения чужих языков. По разным версиям её биографии в чужих пересказах, она в детстве овладела разговорным корейским языком от приказчиков-корейцев, работавших в магазине отца, а китайский язык выучила у няньки-китаянки.

К моменту поступления в российскую армию она якобы свободно владела четырьмя восточными (китайским, маньчжурским, корейским и японским) и двумя европейскими — польским и немецким языками. Так ли всё было на самом деле?

В некоторых публикациях указывается, что она окончила Восточный институт во Владивостоке[546]. Этим объясняется её знание четырёх восточных языков и двух европейских языков. Такой институт действительно существовал. Он был открыт в 1899 году как самостоятельное высшее учебное заведение. В том же году был осуществлен первый приём 60 студентов, включая «сторонних слушателей». К числу последних относились вольнослушатели и 4 офицера по назначению приамурского генерал-губернатора.

В институте преподавались пять восточных языков. Китайский язык считался обязательным, а второй восточный язык студенты выбирали на 2-м курсе из числа других восточных языков: корейского, монгольского, японского или маньчжурского. Так что, выпускники знали всего два восточных языка. А, как утверждается в большинстве публикаций, Е.М. Смолко свободно владела четырьмя восточными языками — всеми из перечисленных выше, кроме монгольского. Как нами было выяснено, для выпускника Восточного института это было бы вряд ли возможно. К тому же в названной публикации указывается, что Елена Михайловна владела ещё и двумя европейскими языками — польским и немецким. Этот факт также нуждается в дополнительной проверке, поскольку в институте действительно преподавались два европейских языка, но это были французский и английский языки[547]. Так что для неё выучить самостоятельно или с чьей-либо помощью немецкий и польский языки в дальневосточных условиях было бы