Женские лица русской разведки - Михаил Михайлович Сухоруков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Современники отмечали, княгиня Багратион открыто и вполне настойчиво соперничала с герцогиней Доротеей де Саган за благосклонность императора Александра I. Обе светские львицы поселились в одном роскошном особняке, заняв каждая свою половину. В результате сложился своего рода «любовный треугольник», который вызывал не только светские пересуды, но и некий интерес у окружающих, наблюдавших за схваткой светских красавиц.
Пикантности этой истории добавляло то, что в Вене в это время находилась и жена Александра I — царица Елизавета Алексеевна (урожденная Луиза Мария Августа Баденская). Но русский царь не привык уступать своим соперникам. Но венский высший свет был в шоке от таких «мужских шалостей» венценосца, а императрицу всячески жалели. Впрочем, хотя Елизавета Алексеевна и имела полное право считать себя обиженной столь легкомысленными поступками своего законного супруга, она тоже нашла себе романтическое утешение. В кулуарах Венского конгресса она вновь встретила князя Адама Чарторыйского, с которым у неё когда-то случился бурный роман. Возобновившаяся между ними идиллия скрасила горечь частых измен супруга.
Конспирация или жажда приключений?
Тайные встречи русского императора с красавицей Багратион происходили довольно часто, что прибавляло забот осведомителям и венской полиции, отвечавшим за безопасность гостей столь высокого ранга. Но на ситуацию они никаким образом повлиять не могли и лишь успевали писать свои донесения. Например, одна из таких докладных записок сообщала, что русский царь Александр вечером отправился к княгине Багратион на извозчике. Он был в сопровождении лишь одного слуги. Император пробыл в её доме до двух часов ночи. Можно догадаться, что речь тогда не шла о тайных встречах царя со своим секретным агентом. Хотя одно другому не мешало… Приходится только удивляться, насколько легкомысленно император относился к своей личной безопасности, совершая подобные ночные «прогулки» в чужом для него большом городе. А учитывая, что конгресс в Вене продолжался почти 9 месяцев, то таких ночных путешествий русский царь, скорее всего, совершил немало и не только по одному адресу.
Известный российский историк и популярный писатель Е.В. Анисимов в своей книге «Генерал Багратион. Жизнь и война» о генеральской супруге писал: «Став в сентябре 1812 года вдовой, княгиня Багратион не оставила прежнего образа жизни. В дни Венского конгресса 1814 года она сверкала своей божественной красотой на многочисленных балах, которыми ознаменовался этот съезд государей всей Европы. Как вспоминала графиня Э. Бернсторф, в своем великолепном салоне княгиня Багратион отплясывала русского в национальном костюме, вызывая восхищение гостей. Известно, что император Александр по приезде в Вену княгине Багратион первой нанес частный визит и танцевал с хозяйкой на балу, данном в ее доме в честь государя»[525].
Надо признать, что княгиня умела удивлять своими нестандартными поступками даже столь искушённую и пресыщенную всем верхушку парижского общества. Отличалась она не только во время проведения конгресса. По его завершении она уехала во французскую столицу. Историк Анисимов пишет: «Потом княгиня Багратион перебралась в дом на Елисейских Полях в Париже и во французской столице прославилась своими выдающимися обедами»[526]. Хотя и в ту пору, и позже её интересовали более серьёзные дела, которые обсуждались в её политическом салоне.
Когда в 1812 году началась война России с Францией, Екатерина Павловна Багратион, будучи убежденной противницей любых союзов с Наполеоном, стала собирать в своем венском салоне прорусски настроенную европейскую знать. Вся работа велась ею в форме салонной дипломатии, поскольку княгиня не имела никаких официальных полномочий от русского правительства или лично от императора Александра I.
Скорее, она по своей инициативе взяла на себя обязанность неофициального представителя России в светских и политических кругах Вены. И свои тайные дела она вела настолько успешно, что спустя недолгое время княгиня говорила, что знает больше европейских политических и дипломатических тайн, чем все посланники других европейских стран вместе взятые. Как видим, княгиня Багратион всеми доступными ей способами и приёмами снижала французское влияние в Вене.
Ввиду её высокой активности в формировании антинаполеоновских настроений венская полиция предполагала, что княгиня Багратион являлась секретным агентом русского императора. В светских кулуарах и салонах высказывались и иные предположения в том, что «княгиня Багратион, поселившись в Вене, нашла себе новое поприще. В 1815 году ее уже прямо называли тайным дипломатическим агентом России»[527].
Соотечественники, проживавшие за границей, были разного мнения о делах и нравах княгини. Например, русский историк А.И. Тургенев в своём дневнике писал: «…княгиня Багратион, забыв мать и Россию, проживает последние прелести…»[528].
Автору этой дневниковой записи, на наш взгляд, можно доверять, поскольку он принадлежал к высшим чинам империи и придворной знати. Действительный статский советник, камергер Александр Иванович Тургенев, стоявший во главе департамента духовных дел, был отрешён от дел после осуждения брата-декабриста, признанного государственным преступником. Оказавшись в отставке, он занялся изучением истории России, собирая материалы и документы в иностранных библиотеках и архивах.
Для участия в Венском конгрессе была сформирована делегация во главе с императором Александром I. Русское представительство на конгрессе было самым многочисленным по сравнению с делегациями других стран-участниц.
Вместе с братом-императором приехала в Вену и его любимая младшая сестра великая княжна и принцесса Ольденбургская Екатерина Павловна. Она часто присутствовала на важных мероприятиях и сопровождала августейшего брата в его поездках. Между императором и сестрой сложились самые тёплые отношения.
Современники отмечали: «Увлекающаяся, страстная и энергичная, Екатерина Павловна имела большое влияние на Александра I; он советовался с ней по самым различным вопросам внешней и внутренней политики и посвящал ее в такие планы и мысли, которые оставались тайной даже для ближайших его сотрудников»[529]. При дворе поговаривали, что эти отношения были «даже более близкие, чем положено брату и сестре»[530]. Другие считали, что её отношения с венценосным братом были более чем сложные. В юности они имели роман и, по-видимому, инцест[531]. Намёки такие были, однако никаких фактов или свидетельств на этот счёт не приводилось.
К великой княжне засылали сватов от самых знатных правящих фамилий государств Европы. Руки великой княжны Екатерины Романовой просил сам Наполеон, но красавица отказала ему, хотя император Александр I был не прочь породниться с правителем Франции. Кстати, в 1810 году желавший породниться, чтобы объединить могущество и возможности двух великих держав, Наполеон вновь сватался, но уже
