Адептус Астартес: Омнибус. Том I (ЛП) - авторов Коллектив

Плоск улыбнулся. Еще мгновение он молчал, обводя зал взглядом.

— Я верю, что это — информационный профиль полностью функционирующего цельного инфоядра СШК. Не отпечатка, хотя их мы также сможем найти на «Гибели единства», не единственного бесценного устройства, а собранных воедино знаний из Темной эры технологий. Это святая святых для всего жречества, цель, к которой мы стремились тысячелетиями. Если мы получим эти знания, то они изменят Империум, владыки, а вас навечно запомнят, как героев.

Гальт и Цедис переглянулись. В зале поднялся шум. Все присутствующие знали, что может означать такая находка.

Самин, который сидел с Плоском и Нуминистоном, наклонился вперед и шепотом, едва не затерявшимся в криках, обратился к своим господам:

— Прости меня, учитель, я все еще юн. Скажи, что предвещают эти энергетические показания на шкале сигма-остракон?

Плоск строго посмотрел на своего ученика:

— Позже, Самин. Спроси, когда с нами не будет посторонних.

Гальт призывал к порядку, но крики не утихали. Заговорил Цедис. Его тихий шипящий голос прорезал шум, подобно ножу.

— Достаточно! — Он был бледнее, чем обычно. — Ты подождешь, магос, как говорит капитан Гальт. У нас есть план, а у тебя — невообразимые сокровища, но ты послушаешь нас, иначе они ускользнут от тебя. — Цедис с огромным трудом заставил себя подняться. — Необходимо провести ритуалы на борту «Люкс рубрум» и «Новум ин Гонорум».

Плоск открыл рот, чтобы заговорить, но затем поджал губы.

— Хорошо, — наконец сказал он, — мы подчинимся вашим требованиям.

Он собирался сесть, но остановился, будто идея только что пришла ему в голову:

— Позвольте спросить, владыки, как вы собираетесь спускаться в пещеру?

— Этими путями, — указал Мастрик. «Имагифер» мигнул, когда капитан провел по нему рукой. — Семь надежных маршрутов.

Плоск осмотрел их и кивнул.

— Но на пути много препятствий.

— Это так, — ответил Арести. — Мы устраним их.

— Для того чтобы прорезать преграды плазменными резаками и цепными кулаками, потребуется время, — сказал Плоск. — Быть может, я сумею предложить лучший способ? На борту «Экскомменгум инкурсус» есть машины, с помощью которых можно ускорить атаку.

— Никаких уловок и недоговорок, магос, — сказал Гальт.

— Конечно, владыка капитан. Я лишь предлагаю безвозмездно проложить вам путь.

— Это нам пригодилось бы, — ответил Сораэль. Он, Мастрик и Арести одновременно посмотрели на своих командиров. Гальт и Цедис кивнули.

— Я немедленно займусь этим, — сказал Плоск, склонив голову.

— В таком случае давайте приступим, — подытожил Цедис. — Что бы магосы ни хотели здесь найти, у нас есть своя цель. И она состоит в том, чтобы уничтожить самую губительную угрозу. Генокрадам не хватает одних лишь убийств сынов Терры, они хотят заразить сам генетический источник человечества. Так было в первый раз, когда их гнусные отродья пробрались на борт корабля на лунах Имгарла, и гак будет всегда. Но, братья! — Его голос стал громче, вернув себе часть сил и красноречия. — Этот отросток чумы будет уничтожен здесь, на орбите Джорсо, нашими клинками и болтами! Мы посылаем в бой почти две сотни воинов в терминаторской броне. Из таких битв рождаются легенды. С самого появления Империума лишь несколько раз случалось что- то подобное. Мы — Адептус Астартес из двух прославленных благородных орденов. У магосов своя цель, а у нас — своя. Служба! Смерть! Очищение! — Цедис взмахнул руками и встал. Присутствующим показалось, что он стал выше ростом.

— Служба! Смерть! Очищение! — вскричали в ответ воины двух орденов.

Цедис улыбнулся и кивнул. Он слегка поник, усилия истощили его.

— Давайте займемся нашими душами и орудиями. Нac ждет радость битвы.

В нишах «Армор армориум» — арсенала «Новум ин Гонорум» стояли девяносто шесть комплектов терминаторской брони. Зажимы удерживали их на стендах за стеклом. Сейчас доспехи были пусты и неподвижны. По рядам ходили пять технодесантников, за ними следовал тесный круг сервиторов, оборудованных точными инструментами. Они проверяли комплекты по пять штук, распевая песни пробуждения и функционирования при открытии стеклянных витрин. Как только жрецы металла открывали альковы, их наполнял свет. Установленные на вращающихся колесных стендах доспехи выезжали из стены. Технодесантники продолжали петь и, аккуратно поворачивая броню, проверяли ее внешние слои. Затем они открывали панели внешних разъемов доступа и подключали к ним диагностическое оборудование.

Каждый комплект доспехов оживал на пять секунд. Генератор начинал работать, визор мерцал, из фонарей вырывались лучи света. Конечности разминались в своих ложах, оптические волокна сокращались глубоко под адамантиевыми распорками и листами пластали и керамита. Технодесантники давали ритуальные ответы на верную активацию машин, имплантаты в головах жрецов наполнялись информацией сенсориев, сообщающих о точном состоянии каждого компонента. Признав состояние доспехов удовлетворительным, технодесантники отходили, и комплекты отключались и откатывались назад. Сервиторы обрызгивали каждый из них масляными благовониями и монотонно повторяли гимны на готике и чирикающие бинарные благословения. Затем они подходили к следующим пяти комплектам и начинали процесс заново. Каждый доспех проверяли, активировали, диагностировали, отключали и благословляли. Ни у одного не нашлось недостатков.

Технодесантники терпеливо и преданно работали всю ночь.

В Великой часовне, многими палубами выше, собрались Новадесантники. Больше двухсот двадцати братьев из трех рот. Отсутствовали только находившиеся в лазарете, на страже и командных постах на кораблях флота. Молчаливые братья в капюшонах сине-костяных роб стояли на коленях в блеске свечей и молились о победе.

Песни войны отдавались от стен часовни. Слуги пели о желании увидеть своих господ живыми и невредимыми, вернувшимися с победой. Одон и два других капеллана стояли на пресвитерии часовни — священном месте у алтаря, закрепленном за десантниками их звания. К платформе, на которой они находились, вели три широких ступени, вырезанные полукругом. За спинами капелланов возвышался алтарь. На вершине крутого лестничного пролета был установлен Мемориал Корвона — точная копия саркофага из Великой гробницы в крепости Новум. Его венчала статуя Корвона, облаченного в каменные доспехи и сжимающего меч двумя руками, держа его острием к ногам. Одон и остальные были одеты в черное, их татуировки в виде черепа жутко смотрелись в тени капюшонов. В руках Одон держал Чашу братства, перед ним на горизонтальной поверхности лежал крозиус. По правую сторону стоял капеллан Корнак, а по левую — Ардион. Крозиусы были зажаты в их руках. По бокам от них стояли также облаченные в черное молельные сервиторы и слуги.

Одон по очереди благословлял каждого из братьев. Они шагали вперед и получали возможность отхлебнуть из Чаши братства, в которую была налита вода с Гонорума, смешанная с водой Макрагга. Этот ритуал был одним из первых, которые проходили только что посвященные Новадесантники. Он оставался важнейшим для их веры в течение всей жизни. Смешанный вкус двух домов — легиона, который оставили их предки, и территории, которую их основатель поклялся вечно защищать. Братьев было много, а чаша — маленькой. Деревянная посудина, обшарпанная и невзрачная, обладала таинственными свойствами. Вода в чаше не заканчивалась, пока из нее не отхлебнет последний брат и на его лице не будет начертан знак благословения Корвона. Воды всегда было одинаковое количество, независимо от того, благословляли одно отделение или целый орден, хотя такого собрания не проводили уже двадцать веков. Первая рота обычно охраняла чашу. Она была одной из самых почитаемых реликвий ордена. К ней прикасались губы каждого Новадесантника со времен Корвона и до настоящего времени.

Ритуал проводили неспешно. Братья молча подходили к Одону с поднятыми капюшонами и руками, спрятанными в рукавах. Они отпивали из чаши, получали произнесенное шепотом благословение капеллана и, не говоря ни слова, возвращались на свои скамьи. Как только последний занял свое место, песни слуг снова стали приглушенными, похожими на тихий шелест, как звук ветра Гонорума, переплетенный с клятвами верности Лукреция Корвона, которые он дал многие тысячелетия назад.

Вперед вызвали ветеранов Первой роты. Большинство собрались в одном месте впервые на памяти ныне живущих. Восемьдесят семь лучших космодесантников, которые сражались с врагами Императора уже целые поколения, по меркам обычных людей. На коже этих воинов было изображено такое количество символов и победных сцен, что их тела стали сине-черными. Они несли на себе все виды почетных знаков, известных ордену. Железный нимб здесь, аквила там, еще дальше — Лавры сопротивления и многое другое.