Лондон - Эдвард Резерфорд

– Готово, – сказал он мягко и нараспев.

У Флеминга перехватило дыхание.

– Ты уверен? – осмелился спросить тот.

Алхимик кивнул.

– Это Эликсир, – шепнул он.

Неудивительно, что Флеминга трясло. В Эликсире заключался секрет вселенной. И сейчас, о небеса, они будут получать золото.

Искусство – или наука – средневековой алхимии опиралось на элементарный принцип. Порядок присутствовал во всем: в строгом чередовании божественных сфер, восходящих к небесному своду. В ангельской иерархии от простых крылатых посланников до лучезарных серафимов, пребывающих близ Бога Отца. Так обстояли дела и в природе: каждый элемент подчинялся божественному порядку в восхождении от грубейшего к более чистому.

Это относилось и к металлам. Философы выделяли семь, каждый из которых соответствовал той или иной планете: свинец – Сатурну, олово – Юпитеру, медь – Венере, железо – Марсу, меркурий – ртуть – назывался, как и планета, серебро – Луне, а золото, металл самый чистый, – ослепительному Солнцу.

Но в этом заключалась удивительная тайна: с течением времени тепло Земли постепенно преобразует все эти металлы, этап за этапом, в формы очищенные; железо станет ртутью, ртуть – серебром, пока наконец в самом конце времен все не обратится в чистейшее золото, перейдя в последнее и совершенное состояние.

Философы задавались вопросом: нет ли способа ускорить этот процесс и перевести металл из формы грубой и низкой в благородную золотую? А потому не приходилось удивляться, что ученые, названные алхимиками, подобно паломникам, искавшим исцеления при святынях, и книжным рыцарям, стремившимся обрести святой Грааль, искали субстанцию, способную заставить металлы трансформироваться в чистое состояние. Это магическое вещество, чем бы оно ни было, наверняка заключало в себе секрет вселенной и приобрело название Эликсира, или философского камня.

И Силверсливз его нашел.

Бенедикт Силверсливз практиковал магическое искусство алхимии уже пять лет, и Флеминг был лишь одним клиентом из многих, благоговевших перед ним; каждый верил, что секретом делились только с ним. Силверсливз был в этом деле великий мастер. Он мало того что удивлял своими познаниями даже людей образованных, но и действительно умел превращать неблагородные металлы в драгоценные. По крайней мере, так считали его клиенты, ибо видели, как он это делал.

Основа же данного чуда была очень проста, и Силверсливз, хотя и разработал много хитроумных вариантов этого фокуса, всегда предпочитал самый легкий. Именно этим он и занимался сейчас.

Нацедив в тигель несколько капель Эликсира, он поставил посудину на огонь. Серьезно взирая на дело своих рук, он принялся помешивать смесь длинным тонким жезлом. В знак особого доверия он даже дал помешать бакалейщику. Флеминг не знал, что до его прихода Силверсливз поместил в жезл несколько крупиц чистейшего серебра, которые удерживались маленькой восковой пломбой на кончике. По мере помешивания воск таял и крупинки выпадали. Он мог проделать такую штуку с любым металлом.

И так его клиенты раз за разом наблюдали появление железа в расплавленном свинце и наглядное образование серебра из железа, олова или ртути. Не видывали они лишь одного – получения золота.

Ибо в том была мудрость Силверсливза. Если он мог превратить простой металл в серебро, то когда-нибудь, несомненно, преуспел бы и в достижении главного. Вера зрителей была глубока, а жадность – еще сильнее. Подобно игрокам, опьяненным азартом, они приходили к нему снова и снова. С деньгами.

– Дело не в железе и ртути, – объяснил он. – Их вы, кстати сказать, можете принести. Дело в порошке для изготовления Эликсира. Он стоит целое состояние. Поэтому мне нужна ваша помощь.

Действительно, он не мог получить даже грана меньше чем за пять марок.

Эликсир состоял в основном из мела и сухого навоза, а потому Бенедикт Силверсливз, не утвердившись еще должным образом в своей профессии, зарабатывал неплохо и жил припеваючи.

Зачем он это делал? Уведомив Булла о скромности своего состояния, он сильно преуменьшил подлинные размеры бедствия – по сути, откровенно солгал. К моменту кончины его вдо́вой матушки семейные средства истощились настолько, что он остался практически без гроша.

Молодому человеку не пристало быть нищим. Богатый купец мог приветствовать в своем доме младшего сына из семейства джентри: домашний капитал обеспечивал юноше известную опору; кроме того, ему обычно начинали оказывать некоторую финансовую поддержку. Он мог приветить честолюбивого малого из старой лондонской семьи вроде Силверсливзов, с хорошими перспективами, исходя из наличия у того каких-то средств. Но возьмите такого юношу и оставьте без оных – тот мигом превратится в авантюриста, объект подозрений и порицаний. Поэтому Силверсливз придумал способ нажить скромное состояние. Его добрый конь и богатые одежды были целиком оплачены такими, как Флеминг, несчастными глупцами. Более того, ему предстояло продолжать это занятие по ходу всего длительного и осторожного ухаживания за богатой невестой. Чего-чего, а терпения и выдержки ему было не занимать.

Флеминг легко попался на удочку в первый же разговор с этим ученым молодым человеком в таверне «Джордж». Месяц за месяцем он покупал порошок, наблюдал за превращением металлов в серебро и втайне тратил свои сбережения, пока не оказался не в состоянии заплатить даже подушный налог. Но продолжал грезить. И заживут же они, когда дело дойдет до золота! Нечего и говорить – он купит «Джордж», «Табард», все гостиницы от Саутуарка до Рочестера, да и до Кентербери. Дама Барникель сможет делать, что ей вздумается. Он даст ей все роскошные наряды и меха, о каких она мечтала. Жена будет благословлять его, любить и даже уважать, как уважали мужей другие жены. А Эми выйдет замуж за джентльмена. Или за Карпентера, если ей хочется. Вот будет им счастье! Его сердце так и таяло в хрупкой грудной клетке, а вогнутое лицо сияло. Возможно, нынешней ночью все и произойдет.

Большинство шарлатанов, предававшихся этому преступному ремеслу, объясняли фиаско изъяном в оборудовании или ингредиентах. Однако у Силверсливза имелось решение поизящнее.

– Эликсир безупречен, – говорил он. – Вы сами проверили серебро, нами полученное. Вы знаете, что оно чистое. Но последний переход к чистейшему золоту – трудное дело. Даже Эликсир должен действовать в согласии с расположением звезд и планет. Когда наступит благоприятное соединение, обещаю: мы достигнем успеха.

Именно поэтому в полночь, в самую густую тьму, а также потому, что решил купить Тиффани новый чепец, он отправил к бакалейщику посыльного со срочным сообщением: «Меркурий восходит. Приходи ночью».

Великий катаклизм 1381 года застал Джеффри Дукета врасплох. Впрочем, его наблюдали лишь очень немногие в Англии. Весна в том году прошла довольно спокойно. Флеминг ходил подавленный, но юноша, ничего не знавший об алхимических пристрастиях хозяина, мало о том задумывался. Он раз или два навестил Тиффани и слышал в доме Булла, что Силверсливза принимали там всей семьей, оказывая все бо́льшие почести.

Правда, до него доходили рассказы о недовольстве в глубинке. Возмутительный новый налог порождал беспорядки. Крестьяне рассвирепели и скопом уклонялись от уплаты, особенно в восточных графствах. Но все это не слишком заботило Дукета.

В марте налоговые сборы оказались неутешительными, и совет при мальчике-короле решил действовать более активно. Однажды утром Дукет услышал новости: «Сборщиков отсылают обратно в Кент и Восточную Англию». Богатый и стойкий Кент, близкий к столице, своими здоровыми нравами был во многом подобен Лондону. Однако в Восточной Англии, независимой издревле, подушный налог стал особенной проблемой. Если в большинстве графств у многих деревень имелся землевладелец, который из доброты сердечной или расчета помогал беднейшему крестьянству платить налог, то на востоке, где преобладали мелкие независимые хозяйства, таких благотворителей было меньше и крестьянство оказалось под серьезным ударом.

Апрель и май отличились сообщениями о деятельности сборщиков. Городу Норвичу пришлось тяжко: в одних его стенах сыскалось шестьсот разъяренных неплательщиков. В сельской Восточной Англии таких было выявлено свыше двадцати тысяч, и всех обязали платить – каждого десятого!

В начале июня вести стали более зловещими. «В Эссексе убили тех сборщиков». Днем позже: «Поднялось пять тысяч крестьян. Они отряжают гонцов в Кент». И до захода солнца по Чипу пронесся вполне надежный слух: «Кент восстает». Утром 7 июня Дукет услышал, что мятежники атаковали Рочестерский замок. Он не поверил, но позднее спросил у Булла, которого встретил на улице.

– Боюсь, что правда, – мрачно подтвердил купец. – Мне только сказали, что туда подалась половина крестьян из окрестностей Боктона. Они и вожака выбрали, – проворчал он. – Какой-то тип по имени Уот Тайлер.