Дембельский аккорд 1 - Альберт Зарипов

Но всё обошлось без материального ущерба и человеческих жертв. В конце тяжёлого пути обоих дембелей ожидало ещё одно испытание — натянутые по диагонали верёвки от верхних торцов уже угловых кольев до вбитых в землю металлических уголков… Но и они не смогли остановить двух яростно рвущихся к цели ветеранов… Победа вновь оказалась на их стороне… И теперь можно было отдохнуть…

— Вот так и живём! — произнёс я и отвернулся от уже надоевшего пейзажа за стеклом. — А в училище-то как? Вас, говорят, в Новосибирск перебросили?

Этот вопрос был пожалуй самым интересным для меня…

— Ну, да. — недовольно скривился молодой спецназёр. — Три года отучились в Рязани, а на последнем, четвёртом курсе отправили в Новосиб. В этом же училище раньше замполитов готовили…

— Да знаю… — тут уже я досадливо поморщился. — Встречал тут одного… Ухаря…

Но про мои внутренние переживания по упущенному… Им пока были неизвестны и разговор вернулся к прежней теме.

Мой младший собрат рассказывал про курсантскую жизнь на новом месте с недостаточной учебной базой и недообустроенным бытом, о вечных проделках командира роты с трогательной погремухой Пися, о недостаточном количестве преподавателей, всё же переехавших из Рязани в Новосибирское училище…

— Жалко! — откровенно огорчался я. — В Рязанском училище ведь такая хорошая база для учёбы и проживания. Прыжки парашютные постоянно. И всё такое прочее!

Но самое главное преимущество заключалось в том, что в нашем РКПУ был дух соперничества между ВДВ и ГРУ… Между нашими факультетами шло негласное соревнование «кто кого?»… У кого лучше учебные показатели и казарменный быт. Кто меньше других попадётся с нарушениями воинской дисциплины и у кого быстрее пройдёт укладка парашютов. Какое подразделение совершит больше прыжков и без потерь возвратится в родное училище с многодневных полевых учений. И даже какая рота лучше других пройдёт перед начальником училища парадным строем или с обязательным исполнением военной песни!

Причём последнее было единственным, в чём выпускники спецназовского факультета даже и не думали соперничать с выпускниками-десантниками!.. Ведь ГРУшников ежегодно выпускалось около шестидесяти человек, тогда как ВДВешников всегда было не менее трёхсот! Ну, а про ритуальное исполнение четверокурсниками-десантниками песни «Слушай, тёща — друг родной!» и говорить было нечего! Мы её не спели ни разу! Ведь самой достойной нашей строевой песней был легендарный гимн «Варяга».

Так всё и происходило на самом деле. Но это негласное соревнование только шло на пользу и десантникам, и спецназёрам… Ведь все роты училища старались держать свою специфическую марку на высшем уровне… А тут…

— Мы тоже жалели, что пятый батальон уехал из училища. — произнёс доселе молчавший лейтенант Винокуров. — Даже наши преподы говорили, что теперь нам не с кем соревноваться. Даже из ваших учебных классов позабирали все плакаты и стенды с образцами…

— Это мы с собой увезли! — рассмеялся Михаил. — Несколько товарных вагонов забили под самую крышу. Даже что-то везли вместе со своими вещами…

Он не договорил. Поскольку в этот момент в дверь постучали. Я громко разрешил войти и визитёры не заставили себя упрашивать повторно. Это оказались те двое дембелей, которые несли многострадальную солдатскую кровать, причём, именно в наш вагончик. Я поинтересовался о происхождении их груза… Как выяснилось, только что Пуданов почти выбил из начальника вещевой службы разрешение на получение двухярусной кровати… Столь дефицитного в здешних местах изделия отечественного кроватостроения!.. Именно поэтому Иваныч немедленно забрал её со склада, не откладывая этого нужного дела в долгий ящик… Чтобы начвещ не успел передумать. Вот ротный и «попросил» двух носильщиков мчаться побыстрее в подразделение…

Но военной погони сзади не было… Командира роты тоже не наблюдалось… Значит, он всё ещё находился на вещевом складе. Возможно на что-то ещё положив свой зоркий глаз…

— Так вот почему вы торопились! — понимающе воскликнул я. Думали, что начальник вещевой службы бросится вас догонять?

— А кто его знает? — ухмыльнулся первый солдат. — Нам ротный сказал — мы и помчались…

— Молодцы! А теперь…

Пока старослужащие снимали по моему распоряжению верхний ярус с нижнего, мы втроём подготовили место по правой стенке. После некоторых усилий и необходимых команд двухэтажная кровать встала прочно и непоколебимо.

— Спасибо! — поблагодарил я солдат. — Вот видите, какие у нас хорошие дембеля? Любо-дорого посмотреть на них! Правильно я говорю?

Старые воины вежливо соглашались со мной и под конец моей речи всё-таки сдержанно ухмыльнулись. Так ничего и не сказав лейтенантам про «чёрную-пречёрную» тетрадку командира роты, они с чувством выполненного солдатского долга пошли в третью палатку.

— У нас тут своё соревнование «кто кого»… — пояснил я. Кто на кого побольше взвалит. Или они на нас свой пофигизм, или же мы загрузим их работой…

Долгожданный миг встречи настал! Запоздавший майор Пуданов только лишь заглянул в вагончик и мы тут же отправились успокаивать наши урчащие желудки.

По дороге Иваныч делился с нами последними новостями. Оказывается в нашу первую роту, кроме уже имевшихся двух лейтенантов, должен прибыть ещё один офицер. Вовка мы уже не считали чужим и появление дополнительного командира нами только приветствовалось… Да ещё какого!

— Мне тут сказали, что он в Будённовске очень хорошо зарекомендовал себя! — при этом ротный как-то искоса посмотрел на меня. — Медаль за это получил.

Здесь всерьёз озадаченным оказался именно я. И вовсе не потому, что как оказывается есть ещё офицеры весьма отличившиеся в летних «сражениях» на Будёновских полях… Наличие у него боевой медали тоже меня не впечатляло. Я мысленно перебирал кандидатуры, стараясь угадать личность назначенного к нам кадрового военного. Маркусин отпадал моментально, ибо масштаб работы у нас помельче. Плюстиков уже командует в бригаде третьей ротой. Петраков — закоренелый связист. Доктор Новиков — тоже не в счёт. Оставались лишь Лёха Сорокин и Славик Полтачков.

— А сколько тогда у нас получится командиров групп? — меня внезапно пронзила уже другая мысль. — Я, Цветков, Варапаев, Вжиков… Это уже четыре получается. Ну, Вжика скоро переведут от нас! Сегодня двое прибыло. И ещё один?! Что-то многовато получается… Это уже не первая рота, а настоящий рассадник командиров групп…

— Как говорится, то пусто, то густо! — добавил идущий рядом лейтенант Винокуров.

— Так начальство решило. — как-то туманно объяснял Иваныч. — Вжикова у нас больше не будет…

— Всё равно перебор! — не унимался я. Что-то здесь не то…

— Слушай, а тебе не пофигу сколько у нас офицеров в роте? — начал кипятиться майор Пуданов, но неожиданно его тон изменился. — Тебе же лучше! Меньше ответственности за личный состав, в караулы будете ходить по очереди…

Я молчал и не хотел ему отвечать… Меня сильно покоробил его первый вопрос. Да ещё и озвученный в присутствии двух молодых лейтенантов. Ведь мне пришлось затратить уйму нервов и сил именно на личный состав первой роты, пока она не превратилась в успешно управляемое командирами подразделение. И мне было далеко небезразлично то, с кем мне приходится служить и кем руководить… Но после всего этого услышать такой вопрос?!.. Мне было неприятно…

Но более отягчающим было то, что майор Пуданов задал мне такой нелицеприятный вопрос в присутствии молодых лейтенантов. Оба они конечно же были неплохими парнями, однако так уж получилось, что свежеиспечённые выпускники попали в нашу первую роту именно сейчас. То есть в тот период, когда все прежние волнения остались в далёком прошлом… Когда все наши дембеля прекратили своё активное противодействие воле всего двух офицеров. Когда в нашей первой роте всё «это» окончательно успокоилось… И именно сейчас, то есть как только к нам в роту прибыли молодые командиры, майор Пуданов решил демонстративно указать мне на моё же собственное место. Причём, не только для того, чтобы самому отдалиться от нас — своих командиров групп… Но скорее для того, чтобы публично самоутвердиться за счёт принижения моего статуса.

«Дескать, теперь ты являешься не вторым командиром в первой роте!.. А всего-то навсего одним из четверых командиров групп… Стало быть, отныне я не только принижен до уровня молодых лейтенантов, но и демонстративно… Как бы это сказать помягче?!.. Вот!.. Я только что был прилюдно впечатан на своё законное место!.. Мол, стой здесь и более других не высовывайся! Разве это не так?!.. Да… Крылья выросли у тебя орлиные! А ведь совсем ещё недавно ползал… Перед ржущими дембелями… Э-эх, Саня… Саня…»

Но ведь недаром говорят, что время является самым лучшим лекарством для внутренних нервных переживаний и душевных перетурбаций. Через несколько минут мы без лишних и ненужных разговоров уже поднимались в офицерскую столовую… Ещё минут с десять пришлось прождать в очереди на приземление за освободившийся столик… Вот произошла одиночная посадка в другом углу… И вскоре взгляд беспричинно и незаслуженно побитого… Скажем так, верного друга человека… Этот взгляд постепенно превратился в прежний взор именно Человека…