Нити Жизни - Эль Море
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я превращаюсь в пепел,
И ветер, развеивая, уносит мои слёзы.
Так холодно и одиноко.
В этой пустоте вы протянете руку мне?
Ведь, я иду к Вам навстречу…
Минутами позже.Ритмично работает аппарат искусственного дыхания. Я лежу — без сознания, дыхания, пульса и сердцебиения, с отсутствием зрачковой реакции на свет, почти холодная и чужая.
Нужно только выключить все аппараты. И разойтись.
Но, никто до сих пор так и ни сказал слово: остановите.
Они вошли друг за другом в операционную.
И вот стоят рядом, смотрят на меня, безжизненно полулежащую, и трясутся от страха перед таким зрелищем.
Затем движение и мама кидается к телу, берет меня за руку и молит восстать. Она — не признает смерть. Она зовет меня. Зовет.
Папа падает на колени, обхватив голову руками. Он — стонет.
Они — плачут. Все.
Не знаю, где я. Всё смешано.
Меня нет в этой материи, но через трещину я просачиваюсь в виде энергии…
Отголоски. Тонкие нитки, что ведут меня к ним — сплетают нас воедино.
Мне чудится, что я стою напротив, что это я, как будто, «под их кожей», у всех сразу и у каждого отдельно, чувствую эмоции каждого, и всех вместе одновременно, что я живу этой жизнью, этими страданиями и всей той радостью, что выпала на нашу долю.
Их боль — моя боль, их счастье — моё счастье, их жизнь — моя жизнь…
Мир по-прежнему вращается.
В нем всё идет чередом — это бесконечный цикл.
Осень, зима весна, лето.
Земля вокруг солнца: день за днем, год за годом, столетие за столетием.
Задумано свыше — жизнь на смену смерти.
И мы рождаемся в тот момент, когда кто-то делает свой последний вздох.
Небо беззвучно пересекает самолет, за ним тащится шлейф длиною в километры. Он развевается и растягивается. На чистой голубой поверхности ни облачка. Мягкий свет приглушенно заливает небосвод.
Не плачьте, не сожалейте, а возвращайтесь к нам. Мы здесь и ждем вас.
Эпилог
Тринадцать лет спустя Бруклин, Нью-Йорк, США Кладбище Грин-Вуд. 22 января, 2024 года.В это живописное место покоя и вечного сна, которое больше похоже на парк для прогулок. Вот уже не один год подряд приходят одни и те же люди, связанные временем и историями. Это одна семья. Одни — были рождены в ней, другие — в неё вошли. Но все они — едины в своих чувствах к тому, кого однажды, встретив, вынуждены были отпустить.
И сейчас, в этот морозный день, когда солнце заливает дорожки кладбища, снег плотным саваном укрывает склепы. На холме, откуда видна Статуя свободы и залив, они стоят все вместе перед надгробием, на котором сбоку статуэтка бронзовой женщины, приоткрывающая дверь в иное… На двери круглый портрет — девушка, посылающая поцелуй смотрящим на неё. Под ним выгравирована надпись, слова гласят:
«Глубоко в её душе, Дремлет материя жизни. Она возьмет своё, На пути к Вселенной. Пройдя сквозь тысячи жизней. Она найдет то, что принадлежит ей».
— Двадцать лет — это очень короткий срок, — говорит молодая женщина с серо-голубыми глазами, в которых застыли крохотные слезинки.
Мужчина, на безымянном пальце которого одето обручальное кольцо, обнимает её.
— Качество жизни ценнее, чем её количество, — отвечает он ей.
Она подносит ладонь к уголкам глаз и смахивает капли, чистые, как кристаллы.
— Я никогда её не забуду. Никогда!
— Никто из нас… — говорит высокий мужчина, стоящий позади. Миниатюрная девушка, держащая его под руку, повторяет:
— Никто из нас.
Пара оборачивается.
— Брат, Кристина! — одновременно произносит семейная чета и спешит обнять их, — какой чудесный сюрприз!
— Вижу, вы не меняетесь, — ухмыляясь, произносит кареглазый знакомый, — всё такие же подростки.
Девушка тут же хмурит носик, хмыкает и целует в щеки его попутчицу.
— Эй, старичок, — одергивает его младший брат, — завидуешь? Завидуй молча. — Они раскрывают друг другу крепкие объятия.
— Дядя Нейл, — раздается мальчишеский голос, чей обладатель сидит на плечах у дедушки. Двое пилотов, изображая самолет, идущий на посадку — резво сбегают с пригорка.
— О… — выдыхает девочка, складывая руки перед собой, — сейчас начнется…
Нейл приседает рядом с семилетней племянницей и дотрагивается до её носика. — Что за недовольство, юная леди?
Девочка впивается в него глазами и, прищурившись, выдает:
— Дядя Нейл, если вы еще раз так сделаете, я отгрызу вам палец.
— София, что ты говоришь такое? — одергивает её бабушка, по внешнему виду похожая скорей на мать, нежели представительницу предыдущего поколения. — Негодная девчонка, вот подожди, я за тебя возьмусь! — наигранно страшит бабушка.
Девочка строит ей гримасу.
Все присутствующие переглядываются и предаются смеху.
В этот момент, на спину Нейла запрыгивает мальчик с криками:
— Дядя Нейл! Дядя Нейл! Покружи. Самолетик. Ну же…
— Так, первый пилот управление второму сдал. Удачных летных часов, — говорит глава семейства и подмигивает.
Нейл перехватывает пацаненка на руки:
— Ну что, пассажир Константин, к полетам готов?
Беззубый рот радостно открывается:
— Дя!
В тот же момент Нейл начинает крутить мальчугана в воздухе, выполняя пилотажные трюки. Трехлетний малыш довольно визжит:
— Еще! Еще! Еще!
— Совсем разбаловали детей, — замечает бабушка. Её муж прижимает её к себе:
— Не бурчи.
Девушка в черном пальто, с ласковой улыбкой наблюдает за своим возлюбленным. С годами она становилась более сентиментальной. «Вот уже три года, как они вместе, — думала она, — и соединила их её лучшая подруга». Она стала её ангелом. После окончания колледжа и двухгодовой стажировки в дизайнерской компании, она, наконец-то, добилась признания и финансовой независимости. И вот, приземлившись в Нью-Йорке, она мечтала лишь об одном — встретиться с ней. Взяв такси, поехала прямиком к ней. Возле ворот встретилась с её сестрой. И придя к назначенному месту, обе девушки переглянулись. Им было о чем вспомнить: порадоваться и поплакать. Алина ушла первая, рабочие дела не ждали. Через час, когда Кристина уже собиралась уходить, она почувствовала, что кто-то подошел сзади. Она обернулась — это был он. Тот, кто теперь стал ей мужем.
— Ну, а вы когда порадуете нас племянниками? — пропела Алина на ухо жене своего деверя.