Нити Жизни - Эль Море
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Открыла плотные увесистые двери и, завернув за угол, попала в коридор-двойник.
— Где же эта треклятая палата? — прошептала я, вглядываясь в таблички, приколоченные на каждой двери. Как вдруг, раздался звук и меня передернуло. Где-то на этаже спустили воду в туалете, и слив в бочке этого трона незамедлительно решил об этом оповестить.
«Так и сердечный приступ можно получить», — подумала я. Ну, что ж, у каждого свои ночные рандеву… Вздохнув, я продолжила дальше свои происки в духе «Шерлока Холмса». И как ожидалось, наткнулась на свою цель.
678А — отразилось в моих глазах.
— Я пришла, — выдохнула. «Ну, же — подталкиваю себя задней мыслью. Чего ты ждешь? Где твоя решительность? Дерни эту чертову ручку и войди! — чуть ли не кричу я сама на себя». Это было плохой идеей, потому, как я разбудила свое второе «я» и оно гласом поспешило наставлять на путь истинный заблудшую меня.
«Какого черта ты вообще делаешь?» — спрашивает оно меня.
«Действительно, что?!» — отвечаю я. Делаю шаг назад, пятясь от двери. Но, заблокировав все «голоса» — возвращаюсь.
— Будь, что будет, — произношу. Впиваюсь в ручку мертвой хваткой и плавно свожу её вниз, замок еле слышно клацает, дверь поддалась и открылась. Я зажмурилась, словно боясь того, что ждет меня, но внутрь вошла.
В палате было свежо. В воздухе летал аромат лета. Окно было настежь открыто и ветер, путешествуя по простору, развевал невесомую, прозрачную, как паутинку ткань. Словно камыши, растущие в низинах озера, она слегка покачивалась, подчиняясь ветровым ласкам.
Я решилась. Отлепила себя от двери, предварительно закрыв её. Пересекла на цыпочках дистанцию, казавшуюся длинною во много, много миль. И застыла над ложем спящего «принца». Мысли окрутили вокруг: это моя жизнь и рамки справедливости устанавливаю здесь я. И гори всё синим пламенем! Даже, если это односторонняя любовь, но между нами протянулись какие-то нити доверия и симпатии, то почему я не могу позволить отдаться этому. И может, хоть так, стать для кого-то прощальным подарком… Никакой боли, сожалений и извинений — я подвела итог моральным терзаниям. Жизнь предлагает три процента того, что с нами происходит по случайности, а девяносто семь оставляет нам, и уже мы выбираем, как к этому относиться. И это мой выбор. И не сделай я это сейчас, не сделаю уже никогда.
— Кто ты? — осведомляется полусонный голос.
— Никто, — доносится до него.
Я приподнимаю одеяло и подлезаю под него. Тепло.
— Зачем ты пришла?
— К тебе.
— Что ты хочешь?
— Тебя, — сказала я. Любви — отразилось в голове. Почувствовать, что живу — прокричало сердце.
Он повернулся и приподнялся на локте:
— Это сон?
— Нет, — выдохнула я.
— Тебе лучше уйти.
— Да, но я не уйду.
У него загорелись глаза, и я заблудилась в их глубине.
— Низко говорить такое мне. Я поверю, а ты исчезнешь.
— Я останусь…
Но, в момент, когда наши руки соприкоснулись, моё сердце дрогнуло. И это уже не были «тормоза» моральных принципов, это была сама я. Глупо думать, что можешь изменить свои чувства и направить их в другое русло. Обуздать, покорить и притупить их. Они — могут, но ты — нет. От этого всего и беды на наши головушки. Мы просто не умеем вовремя себя останавливать, равно так же, как и воспринимать себя — в целом формате, а не кусковом варианте, как связывать ум и сердце.
Ведь, глубокая и неоспоримая истина всегда лежит на поверхности. И сейчас она в том, что выверни я своё сердце наизнанку, кроме Итана. М. я там никого больше не найду, в таком статусе. Любить мы можем многих, но влюбленными быть лишь в одного.
Мой голос дрожит и запинается:
— Я убеждала себя, что смогу. Но я, я… не могу так поступить с собой и тобой. Можешь ненавидеть, я и сама себя ненавижу. Но не могу, прости…
— И не надо… — говорит он, склоняясь ко мне, и обнимает так заботливо и нежно, как маленькую потерявшуюся девочку, а я и есть такая. Я не должна была плакать. Но слезы покатились из глаз против воли и стали стекать по распаленным щекам на его футболку. И я не могу совладать со своим жалким состоянием — реву.
Он укладывает меня на подушку и его голос шепчет заклинание:
— Просто успокойся.
Я знаю, что он ощущает боль, какую ощущаю и я. И в обоих — я тому причина. Я задыхаюсь, перекошенный рот сводит скулы, а я продолжаю всхлипывать и давиться мокрыми каплями.
— Глупышка… — убаюкивает он меня. — Ты ведь знала и я знал.
— Знала, но… пришла.
— Тише… — он целует меня в висок, — я тоже виноват…
— Прости… — шепчу я, коря себя.
— Все в порядке, — отвечает он.
Я лежу в его объятиях. Его дыхание на моей шее.
— Нейл, — я разворачиваю к нему лицо.
— Да?
— Я, правда, безмерно благодарна тебе за всё.
Его глаза так близко. Слишком близко.
— Что в нём такого?
Так или иначе, все к этому шло…
— Я не знаю.
— Ты его любишь?
— Да.
— А он?
— Я не знаю.
— Бессмыслица какая-то.
— Может и так. Но, ты можешь переписать свои чувства? Нет? Вот и я не могу.
— Это навязчивая любовь. Призрачная. А мы здесь реальные…
— И практичные?
— Мне нравится время, которое мы проводим вместе. Я эгоист? Но, я не хочу делить тебя с кем-то еще.
— Прости…
— Впервые чувствую, что уступаю кому-то… абсолютно. И главное, ничего не могу с этим поделать.
— Ты не уступаешь. Ты — это ты, а он — это он. Вы оба дороги мне.
— Но по-разному?
— Да.
— Это больнее, чем то, если б ты мне сказала, что я не нужен. И где я ошибся? Может, придумаешь более вразумительную речь?! Так, чтоб я поверил, пожалуйста.
Это самый сложный разговор в моей жизни. Я не признавалась в этом никогда, но глядя на влюбленные пары, еще со школы, я в тайне всегда мечтала, что однажды кто-то полюбит и меня. Я так сильно желала услышать эти слова: «Я люблю тебя!». Или хотя бы: «Ты мне нравишься». В то время, даже я сама до конца не осознавала, зачем мне это, потому, что это было лишь синдромом — «копирования».
Мир вокруг — жесток. Мир — один большой манипулятор. С рождения общество навязывает нам идеалы, таблоиды расписывают яркие стороны жизни, фильмы — образ жизни. Вот, в голове и складывается однотипное мышление на счет окружающего нас. Из-за этого мы даже любим странным способом. Любим, так жалко…
Я завидовала тем девчонкам, которые получали цветы и открытки-валентинки на День всех влюбленных, что посылали мальчики. В тот момент, когда разносчики — выбранная пара из старших учеников, заходили в наш класс и объявляли имена тех, для кого есть подарки, я чувствовала себя чужой, потому, что моё имя ни разу не называли. Но я не переставала надеяться, что однажды… Но, время шло и со всеми входящими событиями в мою жизнь, я поняла, что этого не произойдет. Ни цветов, ни подарков, ни слов, ни чувств. Всё останется не постижимым и не доступным для меня. И вот, я их получила. Но. Я совсем забыла, что наряду с общими синдромами «копирования», с годами у нас вырабатываются личные.