Неправильная женщина - Анна Стриковская

Так что я относительно спокойно выспалась. Около четырех встала, сходила в комнату к Анри и забрала драгоценности. Он, как выяснилось, тоже спал все это время. Хотел было меня задержать, но я ловко увернулась, сказав, что после приема я вся к его услугам, а сейчас мне нужно приводить себя в порядок, а это дело небыстрое.

Вернувшись в комнату, я заперлась, разложила на кровати белье и платье, выставила на туалетный столик всю косметику, а сама пошла в ванную. Вымыла волосы, высушила их феном. Со времен советской власти у меня в чемодане всегда литровая кружка и кипятильник: мало ли что. Собираясь в замок, я ее не забыла и в который раз похвалила себя за запасливость. Кипятильником в кружке сварила термобигуди и закрутила кудри.

С бигуди на голове уселась перед зеркалом и навела на лицо марафет. Надела нижнее белье, платье, подушилась духами, которые мне подарил Анри, после чего набросила на плечи пеньюар и занялась волосами. Прическа мне удалась. Поднятые на макушку волосы делали лицо моложе, а спускавшиеся сбоку и сзади локоны выглядели завлекательно. Я погуще попрыскала их лаком, чтобы держались. Ну, вот и все. Не стоило тащиться в Намюр к парикмахеру, тем более, в такую жару.

Последний штрих — я надела колье и серьги — подарок Анри. Полюбовалась на себя в зеркало и осталась довольна. На меня глядела эффектная, немного загадочная дама в стиле 50-х годов ХХ века. В самый раз для такого приема. А если будут танцы, в чем я не уверена, то и туфли у меня подходящие: красивые и удобные.

Пришла Катька, посмотрела и одобрила:

— Маман, в этом наряде ты просто красотка. А бриллианты тебе Пеллернен подарил? Шикарные. Нас отправляют веселиться в Шарлеруа, говорят, на банкете банкиров молодняку не место. Так что желаю потрясти всю местную банкирскую братию, а мы сматываемся! Увидимся перед сном!

Она чмокнула воздух у моей щеки и умчалась.

Сережка тоже сунулся.

— Мам, Катька тебе уже сказала? Мы едем веселиться подальше от банкиров. Ты в этом платье выглядишь просто потрясно. Все упадут.

И тоже умчался.

Шел уже шестой час, я решила выбраться из комнаты, осмотреться. Надела кружевную пелерину, которая полагалась к платью, чтобы прикрыть бриллиантовое колье, и вышла.

Не успела я дойти до лестницы, как наткнулась на Егорова.

— А, Надежда! Ну что, как успехи?

— Добрый день, Виктор Андреевич. Спасибо, у меня все хорошо, — ответила я вежливо, старательно сохраняя спокойствие. Но внутри у меня все тряслось.

— Я бы на твоем месте не был так в этом уверен. Ты напрасно мне дорогу перешла. И в деле с Ларисой, и потом, с твоей дочерью. Отдала бы мне девчонку, я бы, глядишь, тебя в покое оставил. А теперь шалишь! С кашей съем.

Почему-то от прямых угроз страх мой прошел совершенно.

— Не съедите, подавитесь. Вы напрасно меня пугаете, Виктор Андреевич, я Вас ни капли не боюсь.

— Ты дура, Надежда. Смылась за кордон, думала, я тут до тебя не дотянусь. Ничего, у меня руки длинные. На что ты рассчитывала? Лариска моя добыча была. У нее же своего ничего не было, все от меня. Я в кои-то веки лопухнулся, на нее имущество записал. Но оно же по справедливости мое. Я только хотел свое вернуть. А ТЫ ПОМЕШАЛА. Я два раза просил тебя по-хорошему: сделай, как я сказал. Не поняла. Упрямая глупая баба. Дочку свою пожалела. Ей бы со мной хорошо было, не то, что с французиком этим бестолковым. Да она все равно его бросит, только теперь мне она больше не нужна. Больно гордая, как мать ее глупая. Не ценит своего счастья — не надо. Нас не хотят — мы семь раз не хотим. А ты теперь пиши на себя жалобу. Потому что я тебе жизни не дам, ни здесь, ни там, дома, в России. И не надо на меня таращиться. Как сказал, так и будет. Местных ты всех охмурить успела, да, правда, мой тебе респект и уважение. Одного не учла — я им глаза-то раскрыл. Так что жни, что посеяла.

— Вы что, убить меня собираетесь? — я сказала это с большой дозой иронии, потратив на это большую часть своих сил.

— Зачем? Теперь твоя жизнь такая будет, что сама в гроб запросишься. Так что, чао, подруга!

Он отошел от меня, очень довольный собою. А я остолбенела, все мысли смешались. Что он мог сделать? Что и кому сказал? Голова моя кружилась, в животе что-то противно сжималось, поднималась тошнота, я только что не падала.

Сделав два шага вперед, я увидела внизу Анри, который разговаривал с баронессой Лизой. Было видно, что она ему что-то втирает, а он стоит мрачнее тучи. Тут мне стало совсем плохо.

Чтобы не упасть, я схватилась за балюстраду. Это движение было замечено: оба бросили на меня взгляд и как по команде отвернулись. После чего Лиза что-то сказала и быстро вышла вон.

Стало ясно: пока я тихо и кротко спала в своей комнате, интрига господина Егорова развивалась тут по полной программе. Не знаю, что он обо мне наплел, но это явно подействовало на Лизу и на Анри. Надо как-то противостоять этой напасти. Я не буду прятаться, не суну, как страус, голову в песок, а пойду навстречу буре. Если Анри меня любит, он выслушает и во всем разберется. Я гордо подняла голову и пошла вниз по лестнице. Он уже шел ко мне снизу. Мы встретились на средней площадке. Анри схватил меня за руку, притянул к себе и впился глазами в мое лицо. Чувствовалось желание проникнуть мне в голову, прочитать мои мысли.

— Ты знаешь этого русского банкира Егорова?

— Знаю.

— У вас что-то было?

— Ничего. Мы знакомы по работе. Он — клиент моей фирмы. Если захочешь, я расскажу тебе. Потом, когда ты успокоишься.

— А с твоей дочерью?

— Тоже ничего. Она ему нравилась. Насколько я знаю, он пытался за ней ухаживать, но без результата.

— Ты все это время скрывала от меня это знакомство. Ты не считала, что мне следует об этом рассказать?

— Я знакома со многими людьми, с Егоровым в том числе. Если бы к слову пришлось, рассказала бы. А так, ни с того, ни с сего… Я даже понять не могу, о чем ты говоришь.

— То есть, ты не отрицаешь?

— Не отрицаю чего?

Анри вдруг перешел на крик, но выходило у него плохо. Звук шел сдавленный, он задыхался.

— Ты все прекрасно понимаешь! Не пытайся сделать из меня дурака! Лиза все мне рассказала, а ей рассказал сам этот ваш русский банкир. Я даже понятия не имел, что такое возможно. Я открыл тебе душу, я хотел, чтобы ты стала моей женой, а ты! Ты обманула меня! А сейчас стоишь такая спокойная и даже не пытаешься оправдываться! Между нами все кончено! Бриллианты можешь забрать, тебе они пригодятся, — он оттолкнул меня и побежал куда-то вверх по лестнице. А я со всего маху села на ступеньку. Хорошо, что копчиком не ударилась. Протянула к нему руки, хотела что-то крикнуть, и не смогла: звук застрял в горле.