Строгие правила - Ксанка

Левым крылом джип таранит ее автомобиль, и тот от резкого столкновения на высокой скорости подпрыгивает на месте, после чего начинает переворачиваться.

Кажется, мое сердце остановилось. Хватаю ртом воздух, в горле пересохло. Кажется, все уже неважно. Зачем я здесь? Как в замедленной съемке машина моей любимой с каждым ударом о землю превращается в груду металлолома.

Резко дал по тормозам. Бросил машину на обочине. Не замечая вокруг ничего и никого бегу к искореженному автомобилю, молясь, чтобы все это оказалось ночным кошмаром. Липкий животный страх пробирается под кожу.

Машина опрокинута. Стекла разбиты. Замедляя шаг, подхожу к водительской двери. Там, где должна быть дверь, – сплошное месиво.

Это сон! Это сон! Твою мать! Нет!

– Алька!

Стук сердца вызывает невыносимую боль. Если с ней что-то случится…

Я схватился за дверь, пытаясь открыть ее, но та словно сплавилась с корпусом машины.

Что делать?! Детка, только дыши. Вытащил из кармана брюк телефон и дрожащими пальцами стал набирать номер скорой. Но вместо нужных цифр на экране появляются какие-то непонятные комбинации. Прикрываю глаза, чтобы перевести дух. Чем больше я теряю контроль, тем меньше смогу чем-то помочь Алине.

К машине подбегают люди, спрашивают, нужна ли помощь.

Мать вашу! Конечно, нужна!

Окидываю их взглядом, но не могу различить лиц.

– Вызовите скорую и службу спасения! – Не узнаю свой голос. Сам набираю номер сестры.

– Да, Жень?

– Забери Ваньку из сада.

– Хорошо… А что случилось?

– Алина попала в аварию.

– Как?.. Боже мой, когда? Как она? Ты где?!

– Не знаю… – Я тупо посмотрел на груду пластика и металла, которая словно коконом окружила Алину и не дает подобраться к ней. – Я рядом с ней. Потом… объясню. Позвоню, когда буду в больнице.

– Да, конечно. Не волнуйся, Ваню я сейчас заберу.

После разговора с сестрой, я сбросил пиджак и присел на корточки у водительской двери, только теперь заметив окровавленную руку.

– Господи…

Сердце сжалось. От вида крови замутило. Никогда не страдал такой фобией, но понимание, что Алина лежит там вся в крови вывернуло душу наизнанку.

– Девочка моя. – Я потянулся к ней, надеясь как-нибудь понять, дышит она или нет. Рукой коснулся ее ладони и слегка сжал. – Алина…

Сначала машинально хотел потянуть ее на себя, чтобы помочь выбраться, но вовремя опомнился – это самое глупое, что я мог бы сделать. Нужно дождаться скорую, но сидеть и гадать, жива ли Алина, было выше моих сил.

– Милая, ты меня слышишь? – нашептывал я, как заклинание.

В какой-то момент пальцы Алины, которые я сжимал в ладони, слегка дернулись.

– Черт! Алька, ты слышишь меня? Потерпи, моя хорошая. Я здесь. Тебя скоро вытащат. Совсем скоро… Потерпи, родная.

От собственного бессилия хотелось выть.

До приезда скорой я не отпускал ее руки.

Через полчаса на место прибыли спасатели. Я стоял и неотрывно смотрел, как они разрезали гидравлическими ножницами водительскую дверь.

– Осторожнее! – крикнул я, когда двое мужчин доставали Алину из искореженной машины. Ничего другого, кроме как стоять и наблюдать за всем со стороны, мне не оставалось.

Родная, только дыши.

– Здравствуйте, меня зовут Анастасия Андреевна, я дежурный врач. Даже не знаю, радовать вас или огорчать, – сказала светловолосая женщина средних лет, входя в комнату ожидания, где сидели родители Алины, Мила, Андрей и я. Ваня остался с моей матерью.

– Как она? – Мила вскочила со стула.

– На удивление, переломов нет. После такой аварии… Вывих плечевого сустава, множественные гематомы по телу, закрытая черепно-мозговая травма.

– Закрытая? – вмешался отец Алины. – Иначе говоря, просто сотрясение? Все будет нормально? Она пришла в сознание?

– Сейчас затрудняюсь что-либо сказать определенно. Каждый организм индивидуально реагирует наподобного рода травмы. Алина молодая, крепкая, но из-за ушиба головы у нее крайняя степень потери сознания.

В комнате повисла тишина. Я отчетливо слышал стук своего сердца. И готов поклясться, его слышали за милю отсюда.

– Вы хотите сказать, она в коме? – с трудом произнес я.

– Да. Но данные МРТ показали, что кома – это просто реакция мозга, на полученный стресс. Никаких осложнений, по сути, быть не должно. В скором времени она придет в себя и…

– Насколько «в скором»? – впадая в панику, перебил я.

– Возможно, через несколько часов или дней. Показатели мозговой активности в норме, поэтому будем надеяться на скорейшее выздоровление Алины. Но… – Анастасия Андреевна как-то странно замялась, отчего все присутствующие в комнате сделали тяжелый вздох.

– Но что? – не выдержал я ее напряженного молчания.

– Мы не можем вводить все необходимые в данном случае препараты, так как они могут негативно сказаться на беременности.

Все удивленно уставились на врача, ожидая от нее пояснений, но их не последовало.

Я не мог понять, о чем она говорит. Кто-нибудь понял? Мила подошла ко мне и уткнулась носом в мою грудь.

– На беременности? Какой беременности? – переспросил я, обнимая сестру.

– Алина беременна. Не знаю, каким чудом она не потеряла ребенка после такой тяжелой аварии. К сожалению, у нее преждевременная отслойка плаценты. Мы делаем все необходимое для сохранения беременности, но нужно не забывать и о жизни матери. Сейчас предстоит определить дальнейший путь лечения, при котором мы сможем вывести Алину из комы, при этом сохранив жизнь ребенку.

– Боже, – прошептала Мила, еще крепче прижимаясь ко мне. То же самое повторила и мать Алины.

У меня же в голове творился полный хаос. Меня раздирали тысячи вопросов.

Алина беременна?

Беременна?!

Господи!

Я выпустил сестру из объятий и отошел в другой конец комнаты, сел на диван, едва слыша, как родители Алины забрасывают вопросами врача. Мне казалось, что моя голова сейчас просто взорвется. Я локтями уперся в колени и спрятал лицо в ладонях, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. На душе скребли кошки. Было тяжело дышать, мысли путались. Алина в коме и она беременна. Все это какой-то кошмар…

– Она снова ничего не сказала… – прошептал я, когда спустя несколько часов мы с Милой остались одни. Андрей повез родителей Алины домой. Сложно было, конечно, уговорить их уехать, но я обещал, если появятся новости, сразу же позвонить. Хотелось остаться одному.

– Женечка, может, она просто не успела? Может, она решила все рассказать, когда приехала к тебе в офис?

– Не знаю, Мил. Не знаю… – Я потер ладонями лицо и тяжело вздохнул. – Устал строить догадки…

Делая очередной круг по комнате, Мила вдруг резко остановилась.

– Жень! Алька вчера вино пила в ресторане. Возможно, она и сама не знала о беременности.

Я бросил взгляд на сестру, понимая, что она, скорее всего, права. И почувствовал невероятное облегчение. Мне не хотелось узнать, что и эту беременность Алина решила от меня скрыть.

– Очень хочу в это верить.

– Она бы и полбокала не выпила, если бы знала об этом. – Мила присела на корточки передо мной и взяла меня за руки. – И она бы не стала это скрывать, Жень. Она очень любит тебя.

– Ладно, когда придет в сознание, выясним. Главное, чтобы с ней и ребенком все было хорошо.

– А представь, если это девочка? – В глазах сестры блеснул радостный огонек.

Я посмотрел на Милу и впервые за прошедшие часы улыбнулся.

Вскоре вернулся Андрей. Я отправил Милу домой, хоть она и не хотела оставлять меня одного. Но веский аргумент, что ей сейчас тоже нужен отдых, все-таки возымел действие.

Когда Свиридовы уехали, я добился, чтобы меня пропустили в палату к Алине.

И вот уже несколько часов я сидел и смотрел на нее, прокручивая в голове все события с момента ее возвращения. Сколько их было…

На протяжении последних пяти лет я жил с точным осознанием того, что никогда и никого больше к себе не подпущу. Не позволю пробраться в сердце. И был уверен, что даже встреча с Алиной (хотя мне казалось, что мы больше никогда не увидимся) не сможет повлиять на мое решение.

Отчетливо помню тот день, который снова перевернул мою жизнь с ног на голову. Когда в лифте я увидел Алину и понял, насколько слаб перед ней. Не смог уйти, не смог остаться в стороне и равнодушно наблюдать, как неприятности преследуют ее одна за другой. Другой бы радовался, злорадствовал… А я… предложил ей пожить у меня. Чертова гордость и старая обида каждый вечер требовали разорвать Алину в клочья, когда возвращался домой и часами сидел в гостиной, ожидая ее появления. А она как чувствовала, не выходила из своей комнаты, ставшей для нее убежищем. От меня…

Как-то в обед я вернулся домой за документами… Ха! Серьезно, что ли? За документами? Кому ты врешь? Вернулся, потому что тянуло туда магической силой. Хотелось увидеть ее, просто удостовериться, что она дома… Ну да, о’кей, все так и было. Я ведь тогда чуть с ума не сошел, обнаружив, что комната Алины пуста. Несколько минут пытался сдержать себя, чтобы не набрать ее номер и не задать глупый вопрос: «Где ты?».