Несравненное право - Вера Камша

— Что ж, Криза, лошадей нам в любом случае придется оставить, — высказал очевидное Роман.

— Я не хотеть, но видеть, что так надо, — согласилась орка.

Не столь уж и объемистые вьюки были сняты. Этому птицы мешать не стали, но только коней освободили от поклажи, налетели, нестерпимо крича. Лошади с жалобным ржаньем кинулись наутек и пропали из виду.

— Значит, им нужны мы. — Роман задумчиво потер лоб. — Но зачем? Они привели меня к Уанну. Они сначала вернули нам коней, а затем прогнали…

— Они хотеть, чтобы мы брать наши вещи, — высказала предположение Криза.

— Возможно, что ж, пойдем пешком, в горах это даже удобнее, а лошадь я тебе потом подарю…

Но пойти пешком им не удалось. Птицы не пропустили. Путники переглянулись и, не сговариваясь, уселись на землю. Думать.

— Смотреть! Так не бывать, — Криза тормошила Романа, но тот и сам видел огромный водяной столб, поднявшийся из колодца. Чудовищный фонтан рвался в ослепительно-синее небо, а над ним сверкала и переливалась удивительно яркая двойная радуга.

Птицы, призывно крича, рванулись к бурлящему холодному гейзеру и закружились вокруг. Затем вожак кинулся вперед, пролетел сквозь радужные ворота и исчез, за ним последовали еще три птицы, а остальные вернулись к путникам, недвусмысленно подталкивая их к кипящему водяному столбу.

— Так вот в чем дело! — прошептал Роман. — Это Дверь! Вот как пришел сюда Уанн! Что ж, нас зовут, и надо идти.

— Туда? — вздрогнула Криза. — Там вода, мы умирать! Вода нельзя жить.

— Ничего с нами не случится, — заверил ее Роман, хотя вовсе не был в этом уверен, — впрочем, ты права! Они звали только меня, и кто знает, что будет с тобой. Иди домой! Отсюда дорогу ты найдешь. А я, если все будет хорошо, к вам обязательно приеду.

— Нет! — выкрикнула орка. — Если мы терять друг друг, терять навсегда! Я идить с тобой!

— Но… — договорить он не успел, девушка, подхватив их пожитки, стремительно бросилась вперед и исчезла в радужном сиянье. Роман немедля последовал за ней.

Ланка не верила бледным. Более того, она их ненавидела. Из-за одного из них она потеряла Рене, а теперь они отстранили ее от всех дел. Вместо власти — почетное заточение в Высоком Замке и одиночество, ставшее после ухода Уррика невыносимым. Бежать было некуда — она так и не получила ответа на свое письмо, к тому же в ее положении в окна не вылезают и верхом не скачут. Жертвовать ребенком, пусть и от ненавистного супруга, Илана Годойя не желала. Рождение сына (а она была убеждена, что будет сын) развязывало руки, она становилась матерью наследника и, если помогут… поминать святого Эрасти или Равноапостольную Циалу она теперь не могла, а эландские Великие Братья были для нее пустым звуком. Неважно, кто бы ни помог… Если повезет, она скоро станет вдовой. Одна беда — бледные!

Ну да ничего, мать наследника отыщет способ справиться и с ними, вот только бы все прошло благополучно. Вообще-то в их роду женщины отличались завидным здоровьем. Но Лара все-таки умерла в родах, хотя ничто этого не предвещало. Увы, старый медикус, пользовавший Ямборов в последнее время, изрядно сдал, и Илана не была уверена, что он сделает все как нужно. Не был в этом уверен и сам Балаж Шама. К счастью, Годою пришла блажь согнать в Замок всех обитателей Лисьей улицы, и лейб-медикус мог выбрать себе помощника. Шама выбирал дотошно, изводя томящихся от безделья коллег вопросами.

Бледные не возражали, они вообще предпочитали не вникать в обыденные дела, но их присутствие и их сила ощущались всеми обитателями Высокого Замка от супруги регента до последнего поваренка. Как бы то ни было, Шаме они не мешали, и тот после множества проверок остановил свой выбор на толстеньком спокойном Симоне Вайцки, который под придирчивым взглядом лейб-медикуса принялся успешно пользовать сначала челядь, затем придворных, а в конце концов был допущен к самой принцессе. Старый Шама, убедившийся в правильности сделанного выбора, засел в своих комнатах среди книг, реторт и ступок. Симон же с невозмутимым лицом исполнял свою работу, и исполнял хорошо, а чувства толстенького лекаря никого не интересовали. Впрочем, больных было не так уж и много, так что основной заботой Симона вскоре стала Анна-Илана Годойя. Состояние принцессы внушало тревогу — ничем и никогда не болевшая, не привыкшая плохо себя чувствовать и к тому же обуреваемая мрачными и мерзкими мыслями, Ланка или тенью бродила по стенам Замка, или часами лежала в кровати с зеленым лицом. Симон ее раздражал, но от себя она его не отпускала, одиночество было еще хуже.

Илана не привыкла быть одна, ее всегда окружали нежность и забота братьев и отца, искренняя преданность нобилей и «Серебряных» с «Золотыми», любовь прислуги. Сейчас она этого лишилась. Ее боялись, перед ней заискивали, ей прислуживали, но не любили. Во всем замке можно было рассчитывать разве что на старую Катриону, спехом вызванную из Фронтеры и сохранившую преданность дочери Акме. Но Катриона была плохой защитницей и наперсницей, и принцесса, решительный характер которой не позволял пустить все на самотек, принялась подбирать доверенных людей. Это было непросто — охвативший замок страх перед бледными, тщательно скрываемая ненависть заложников, вежливо именуемых гостями, пронырливость новоявленных синяков, которых в Таяне правильнее было бы называть серяками из-за серовато-молочных балахонов, — все это затрудняло задачу. Но Ланка не была бы Ланкой, если бы она отступилась, удовлетворившись ролью беременной и, что греха таить, полузабытой жены регента. Женщина сделала ставку не на благородство и преданность, которые ушли из Высокого Замка вместе с Шандером Гардани, а на честолюбие и зависть.

Были, были в Гелани мелкие нобили, которым никогда ничего не светило — ни при Ямборах, ни при сделавшем ставку на горцев и колдунов Годое. Были простые воины, которые мечтали о золоте и власти, были авантюристы, готовые поставить на карту голову, надеясь содрать с судьбы немалый куш. Их нужно было найти, проверить и потихоньку склонить на свою сторону.

Это было похлеще игры с огнем и пляски на тонком льду, но другого выхода у Иланы не было. Она не сомневалась, что Годой, буде арцийская авантюра увенчается полным успехом, постарается отделаться от слишком много знающей таянской жены. От гонцов из Мунта она узнала, что супруг не расстается с племянницей императора Базилека. Ланка хорошо помнила Марину-Митту и ее таланты. Такая Годою не надоест, в отношении же арцийки к себе Илана не сомневалась. Та ее ненавидела, а ненависть фаворитки ничего хорошего законной жене не сулила. Единственным щитом для Иланы был бы ребенок, но он еще не родился. Значит, нужно дожить самое меньшее до месяца Звездного Вихря, дать жизнь наследнику и окружить себя людьми, которые рискнут поставить на жену, а не на мужа!