Огненные Купола - David Eddings

Она задумалась, надув пухлые губки.

– Возможно, мы и впрямь незрелы, Спархок. Это одна из опасностей нашего положения. Нет ничего, что угрожало бы нам и заставило бы нас повзрослеть, так что мы можем давать себе волю сколько угодно. Я и в себе самой сколько раз это замечала.

– И ты тоже?

– Не вредничай, отец, – Даная произнесла эти слова почти рассеянно, ее черные тонкие брови напряженно сошлись над переносицей. – Это вполне согласуется, – добавила она. – Тогда, в Астеле, Сабр проявлял явный недостаток взрослости, а ведь им кто-то ловко управлял. Возможно, ты только что обнаружил одну из наших слабостей, Спархок. Я предпочла бы, чтобы ты не применял этого наблюдения ко мне лично, но все же имей в виду, что все мы, с твоей точки зрения, в некотором роде незрелые юнцы. Боюсь, я сама просто неспособна это заметить. Если это общий наш недостаток, я подвержена ему точно так же, как и другие. Мы все обожаем производить впечатление друг на друга, а хороший тон требует делать вид, что ты впечатлен, когда кто-то красуется перед тобой. – Богиня скорчила гримаску. – Боюсь, это уже привычка. Крепко держись за свой скептицизм, Спархок. Твое холодное неверие может оказаться нам весьма полезным. А теперь, пожалуйста, отправляйся спать. У меня много дел.

Они пересекли горы Атана и по восточным отрогам спустились к границе. Разница между землями Атана и Тамула оказалась резкой и на редкость очевидной. Атан был диким краем лесов и гор, Тамул – гигантским ухоженным парком. Здешние поля выглядели до тошноты аккуратно, а холмы, казалось, были возведены искусственно, дабы тут и там улучшить пейзаж. Крестьяне трудились прилежно, и на их лицах не было ни следа нищенской безнадежности, столь привычной для крестьян и крепостных в эленийских королевствах.

– Все дело в организации, мой дорогой Эмбан, – говорил Оскайн маленькому толстому священнику. – Ключ к нашему успеху – организация. Вся власть в Тамуле исходит от императора, и все решения принимаются в Материоне. Мы даже говорим нашим крестьянам, когда нужно начинать сев, а когда – собирать урожай. Я готов признать, что такой метод управления имеет свои недостатки, но он вполне отвечает характеру тамульцев.

– Эленийцы, к несчастью, не так дисциплинированны, – отозвался Эмбан. – Церковь была бы счастлива иметь более послушную паству, но нам приходится управляться с тем, что дал Господь. – Эмбан усмехнулся. – Что ж, во всяком случае, это прибавляет жизни разнообразия.

Они прибыли в Лебас к концу дня. Это был небольшой чистенький город с откровенно непривычной архитектурой, которая явно склонялась к художественным излишествам. Дома здесь были приземистые и широкие, с изящными крышами, которые по краям загибались вверх, как если бы их строителям не по душе были прямые линии. Мощеные улицы, широкие и прямые, были заполнены гуляющими горожанами, разодетыми в яркие шелка.

Прибытие эозийцев вызвало в городе изрядный переполох, поскольку тамульцы прежде никогда не видели эленийских рыцарей. Больше всех, однако, поразила их королева Элана. Все тамульцы были черноволосы, со смугло-золотистой кожей, и бледная светловолосая королева, торжественно проезжавшая в карете по улицам города, вызывала у местных жителей особый трепет.

Первой их заботой были, разумеется, раненые. Оскайн заверил эозийцев, что тамульские лекари считаются лучшими в мире. Более того, оказалось, что у посла в Империи чрезвычайно высокое положение. Для раненых рыцарей был выделен особый дом, а лекари возникли мгновенно, точно сгустились из воздуха по приказу Оскайна. Для размещения гостей были предоставлены другие дома, битком набитые слугами, которые ни слова не понимали по-эленийски.

– Ты, похоже, обладаешь здесь немалым весом, Оскайн, – заметил Эмбан вечером, после экзотического ужина, состоявшего из множества перемен блюд, неизвестно из чего приготовленных и порой обладавших весьма непривычным вкусом.

– Не переоценивай моего веса, друг мой, – усмехнулся Оскайн. – Мои полномочия подписаны императором, и это его рука обладает немалым весом во всей Дарезии. Он велел, чтобы тамульцы сделали все возможное – и невозможное – дабы королеве Элане было у нас приятно и удобно. Никто не посмел бы не подчиниться приказам императора.

– Должно быть, эти приказы так и не дошли до ушей троллей, – с невинным видом предположил Улаф. – Впрочем, тролли ведь смотрят на мир иначе, чем мы. Может быть, они посчитали, что их появление развлечет королеву Элану.

– Неужели ему обязательно это делать? – воззвал Оскайн к Спархоку.

– Улафу? Боюсь, что да, ваше превосходительство. Это какая-то особенность талесийской натуры – весьма загадочная и, вполне вероятно, извращенная.

– Спархок! – возмутился Улаф.

– Ничего личного, старина, – ухмыльнулся Спархок. – Я только хотел напомнить, что еще не простил тебе все те случаи, когда ты хитростью заставлял меня готовить завтрак.

– Стой смирно! – прикрикнула Миртаи.

– Эта штука попала мне в глаз, – пожаловался Телэн.

– Не умрешь. А теперь стой смирно. – Она продолжала натирать снадобьем его лицо.

– Что это такое, Миртаи? – с любопытством спросила баронесса Мелидира.

– Шафран. Мы добавляем его в пищу. Это разновидность пряности.

– Чем это вы занимаетесь? – осведомилась Элана. Она и Спархок вошли в комнату и обнаружили, что атана равномерно натирает лицо Телэна местной приправой.

– Улучшаем пажа, ваше величество, – пояснил Стрейджен. – Он должен выйти в город, и мы не хотим, чтобы его эленийская внешность бросалась в глаза. Миртаи хочет изменить цвет его кожи.

– Ты ведь мог бы сделать это с помощью магии, Спархок? – спросила Элана.

– Я – возможно, – отозвался он, – а вот Сефрения смогла бы запросто.

– Где ты раньше-то был? – с горечью вопросил Телэн. – Миртаи терзает меня вот уже битых полчаса.

– Зато ты приятно пахнешь, – утешила его Мелидира.

– Я не собираюсь стать коронным блюдом на чьем-то ужине. Ой-о-о!

– Извини, – пробормотала Алиэн, осторожно вынимая гребешок из спутанной пряди его волос. – Я должна хорошенько прочесать волосы, иначе краска плохо ляжет. – Алиэн была занята тем, что окрашивала волосы мальчика в черный цвет.

– И долго мне потом придется смывать эту желтую пакость? – осведомился Телэн.

– Не знаю, – пожала плечами Миртаи. – Шафран смывается плохо, но где-то через месяц постепенно сойдет.

– Ну, Стрейджен, – пригрозил мальчик, – я с тобой еще за это поквитаюсь!

– Стой смирно! – снова прикрикнула Миртаи, продолжая натирать его шафраном.