Сердце Проклятого - Ян Валетов

Если добавить к крепкому пытливому уму хорошее сложение, развитую мускулатуру, открытое чистое лицо, немного резковато вылепленное, но не пугающее, а, скорее, строгое, темные живые глаза и черные, припорошенные ранней сединой волосы, то 169 сантиметров роста общую картину не портили. Вадим пользовался большой популярностью у женского пола, но постоянной подругой до сих пор не обзавелся. Это ввергало в печаль родителей, но самого Вадима, пожалуй, только радовало.

— Ты не спишь, Ави?

— Как слышишь — не сплю. Доброе утро, Вадим!

— Доброе утро, шеф!

— Брось, я давно тебе не начальник!

— Первый начальник, как первая любовь — связь недолговечна, зато не забывается.

Ави Дихтер искренне рассмеялся.

Остряк. Шесть утра. Скорее всего Вадим не ложился, но голос у него был бодрым, без намека на усталость.

Дихтер был лично знаком с Горским с самого первого дня появления Вадима в «Шабак». Более того, Горский об этом не знал, но информация о молодом таланте-информатике попала на стол Дихтеру достаточно давно, и ученого «вели», аккуратно прощупывая и его самого и его связи с того самого момента, как из-под его пера вышла первая серьезная работа по дешифровке буквенно-цифровых кодов. Именно Ави Дихтер отдавал приказ о вербовке Вадима Горского и организовал переход молодого доктора с университетской кафедры прямо на должность заместителя начальника отдела электронной разведки.

Ни один человек в «Шин-бет», которому довелось поработать с сыном питерских эмигрантов, об этом назначении никогда не пожалел, а вот террористы отдали бы много, чтобы узнать, кто именно вычисляет их реальные адреса с помощью адресов электронных, вскрывает базы данных, шерстит информацию на жестких дисках и взламывает шифры и пароли.

Поговаривали, что Горского не останавливает даже пресловутой PGP[75], но, похоже, что это были лишь слухи, периодически возникающие в «Шабак» после очередного успеха отдела электронной разведки. Впрочем, если бы Вадим умел взламывать PGP-код, то вряд ли сообщал бы об этом на каждом углу: предупрежден — значит вооружен! Кто же в здравом уме будет вооружать противника лишними знаниями?

Хотя, подумал Дихтер, если бы рассказы о том, что Горский научился вскрывать файлы, зашифрованные программой PGP, оказались правдой, то особо удивляться бы не пришлось.

— Я полагаю, что ты не зря не спал ночь… — сказал Дихтер.

— Не зря, — согласился Горский. — Знаешь, иногда жалею, что не курю. По законам жанра мне бы сейчас стоило медленно раскурить толстенную сигару, поглядывая на тебя многозначительно. Окунуть ее для вкуса в коньяк…

— При встрече подарю тебе сигару.

— Лучше коньяк!

— Считай, что договорились.

Несмотря на разницу в возрасте, звании и положении, Горский не испытывал никаких комплексов в общении с бывшим директором «Шин-бет» и ныне действующим политиком государственного уровня. Горский вообще не испытывал никаких проблем в общении с политическими деятелями — их социальная значимость, чин или место в иерархии его не интересовали совершенно. Он был одинаково ровен и приветлив и с уборщиком туалетов, и генералом армии, а в случае конфликта мог благополучно дать по физиономии как одному, так и другому. Вспыльчивостью Горский не отличался, но хамства в свой адрес не спускал никому, может быть, потому те, кто привык возвышаться, унижая других, а таких в любой армии мира немало, обходили его стороной. С остальными общий язык находился легко, безо всяких проблем.

Дихтер хотел бы верить, что, строя свои отношения с людьми в такой добродушно-открытой манере, Вадим руководствуется в большей степени симпатиями и антипатиями, а не своим любимым точным расчетом, но наверняка знал, что на самом деле это не так. Несмотря на внешнюю «пушистость», Горский был достаточно жестким и прагматичным человеком, не очень сентиментальным, не сильно жалостливым, и к тому же при необходимости с удовольствием мог манипулировать окружающими. Наверное, для друзей он делал исключение. Но в этой фразе ключевым было слово «наверное»…

— Что за новости, от которых тебе хочется закурить?

— Помнишь диск, с которого мои парни достали информацию о участии некого Валентина Шагровского и Арин бин Тарик в теракте в Эйлате?

— Еще бы!

— Диск был фейковым[76]…

Дихтер помолчал немного для проформы. Хотелось сделать собеседнику приятное, ведь каждый одаренный человек любит почувствовать свое превосходство над окружающими. Самолюбие бывшего директора Шин-бет от этого не страдало, а вот Горский вполне мог ощутить себя на белом коне. Что ж, так оно и лучше…

— Как вычислили? — наконец-то спросил Ави, выдержав нужную паузу.

— Прежде всего по тайм-лайн[77]. Все не сходилось! Хоть сделано было хорошо, но убрать белые нитки, которыми была сшита версия, не смог бы и гений.

— Мне для этого не нужен был бы тайм-лайн, — мягко сказал Дихтер. — Шагровский никак не мог быть связан с террористами. Он журналист, в Израиле первый раз, его дядя — мой старый приятель, человек, с которым мы вместе воевали!

— Ну, тут ты на моей территории, — возразил Горский. — И уж поверь мне, ни дядя-герой, ни то, что в страну он въехал в первый раз, не делает его женой Цезаря! Мог ли Шагровский быть террористом? Мог! Еще как мог! Я смотрел его фильмы, знаю, что он хороший специалист, далекий от политики, но он с Украины, где полно людей, поддерживающих связь с Хезболлой, Хамасом, Талибаном, чеченскими экстремистами. Ты про крымские тренировочные лагеря слыхал?

Дихтер не только слышал о тренировочных лагерях экстремистов в Крыму, но и поименно знал тех, кто проходил в них обучение, но говорить об этом не стал. Незачем.

— И в России он работал. В Казани, например. В Элисте. В Туркмении был, — продолжил Вадим. — Они снимали в Бахрейне, Судане, Эфиопии. Да его могли тысячу раз завербовать, сломать, шантажировать… Подложить под него кого-то, заразить СПИДом, обвинить в растлении малолетних… Да, что угодно могли, и не обязательно это было бы неправдой! Человек слаб, Ави… Враг коварен. Наличие у Шагровского такого славного дяди не значит ровным счетом ничего!

— Ты не знаешь Египтянина.

— Теперь знаю. Я читал его файл.

— Какой из? — улыбнулся Дихтер, глядя на то, как под ним проносятся огни городских окраин.

— Последний. Самый подробный. Египтянин не был пособником в теракте в Эйлате, и его в этом никто не обвинял.

— Но сомнения на счет него у вас были?

— Были, Ави, были. И насчет него, и насчет Шагровского, а уж насчет ассистентки с фамилией бин Тарик — и подавно. И для сомнений были причины, с которыми нужно было разобраться…