Оружие юга - Гарри Тертлдав

Голос негра был густой, как патока. Он стянул свою рубашку и брюки и повернулся без напоминания. Его спина, как и у Колумбуса, никогда не знала плети, но обращал на себя внимание уродливый шрам на внутренней стороне его левого бедра, шестью дюймами ниже его паха.

Джошуа Берд еще раз начал превозносить покорность раба. Прежде, чем он закончил, Джордж Льюис прокричал: — Эй, смотрите! Ты, парень! Откуда у тебя это пулевое ранение?

Док приподнял голову. И посмотрел прямо на Льюиса.

— Получил его под Вотер Пруф, в Луизиане, прошлый год, дрался с Бедфорд Форрест. Он сделал поймать меня, когда мои три други, мерзавцы, бросили меня.

Аукционист сделал все возможное, чтобы опровергнуть информацию о том, что Док с оружием в руках дрался против Конфедерации. На этот раз торговались неохотно, и цена уперлась в восемьсот долларов. Раба купил один из мужчин-ривингтонцев. Он заплатил золотом, что немного восстановило дух Джошуа Берда. Сошедшему вниз с платформы Доку ривингтонец сказал: — Ты делаешь свою работу, и все будет хорошо, парень. Просто не важничай, что когда-то у тебя была винтовка. Я не задумываясь, буду использовать против тебя все, что мне заблагорассудится: голые руки, топор, кнут, оружие, что угодно. Каждый раз, когда захочешь попробовать, просто скажи, а уж могила для тебя всегда найдется, ты меня понимаешь?

— Вам не нужно бить меня, нет, масса — ведь вас закон… — сказал Док. Но прежде, чем он закончил, он встретился глазами с новым владельцем и понял, что тот имел в виду именно то, что он сказал, и что ему плевать на закон. Он кивнул, проникаясь невольным смирением.

Коделл подумал, что негр повел себя разумно, если только он не притворялся. А если он все же притворялся, то, скорее всего, вскоре пожалеет об этом. Коделл видел, что люди из Ривингтона были редкими бойцами. Другие рабы поднялись на помост. Кое у кого были шрамы на спине. У двоих были следы от пуль. Один черный, когда его спросили, сказал, что он воевал в 30-м Коннектикутском полку и получил ранение под Билетоном. Это заставило Коделла нахмуриться, ведь Ли приказал всех захваченных негров рассматривать, как и любых других пленных. Кто-то решил извлечь прибыль и нарушил приказ.

Ривингтонцы купили большую часть рабов с пулевыми ранениями и получили их дешево. Остальных купили техасцы. Коделл подозревал, что они будут перепродавать их своим землякам, которые нуждались в рабском труде и вряд ли возьмут кого-нибудь с пулевыми шрамами.

— Семнадцатый в списке, — говорил Джошуа Берд. — Отличный кожевник и каменщик, по имени Уэстли, мулат с четвертью белой крови, возраст двадцать четыре года.

У этого кожа была немного светлее, чем у большинства тех, кто был до него.

Торги были оживленными. Рэфорд Лайлз снова поднял руку. Коделл понял, почему: раб с двумя такими навыками быстрее сможет понять, что ему нужно делать в универсальном магазине, и принесет выгоду. Но когда цена на мулата приблизилась к двум тысячам долларов, Лайлз вышел из торгов с расстроенным рычанием. Ривингтонец и парень из Алабамы или Миссисипи повышали ставки, словно игроки в покер. Наконец человек из дальнего Юга сдался. — Продан за 1950 долларов! — закричал Джошуа Берд.

— Масса, вы позволяет мне выкупить себя, когда я скоплю деньги, я буду работать очень усердно для вас, — сказал Уэстли, когда новый владелец забрал его с помоста.

Ривингтонец рассмеялся над ним.

— Кто тебе сказал, что ты будешь получать за работу деньги, каффр? Ты просто будешь работать на меня или на кого-то еще.

Лицо мулата помрачнело, но он не имел никакого выбора, все было в руках человека, который купил его.

Еще несколько человек были проданы, а затем вышел профессионал-каменщик, черный человек по имени Андерсон. Аукционист лучился, как восходящее солнце, когда цена на негра все росла и росла. Рэдфорду Лайлзу опять пришлось отказаться от борьбы. Парень из дальнего Юга, который недавно торговался за Уэстли, в конечном итоге купил Андерсона за 2700 долларов, когда ривингтонец, делавший ставки против него, внезапно бросил торговаться. Он не выглядел совсем уж счастливым, когда пошел расплачиваться с Джошуа Бердом. Коделл не завидовал ему. Как кто-то в толпе заметил: — К дьяволу, можно купить себе конгрессмена за меньшие деньги.

После того, как Берд распродал всех мужчин-рабов, он перешел к женщинам, представляя одних как полевых работниц, других как поваров или швей.

— Вот негритянка по имени Луиза, — сказал он, когда еще одна поднялась на помост. — Ей двадцать один год, прекрасный повар и птичница. Скажи господам, сколько детей у тебя уже было, Луиза?

— У меня был четыре, сар, — ответила она.

— Она во многом хороша, — заявил аукционист, — и принесет чистую прибыль ее владельцу. И у нее также хороший характер.

Он развернул ее и стянул верхнюю часть платья, чтобы показать чистую спину. Она принесла Джошуа Берду почти столько же, сколько Андерсон, и он выглядел довольным, когда техасец, который купил ее, увел женщину. Некоторые негры, знал Коделл, гордились высокими ценами, которые за них заплатили. Впрочем, в этом был какой-то смысл: владелец, который отдал большие деньги за свою живую собственность, скорее всего, бережнее отнесется к ней.

Работорговец посмотрел на своих слушателей. Улыбка расползлась на все его лице.

— А теперь, господа, главное блюдо. Представляю вам мулатку по имени Жозефина, девятнадцать лет, рукодельница.

У Коделла перехватило дыхание, когда Жозефина поднялась на платформу и встала рядом с Бердом. Он еле откашлялся, чтобы возобновить дыхание. Такой же эффект она произвела на большинство мужчин. Она стоила каждый секунды этого восхищения, и даже много больше. В ней, возможно, были следы индейской крови, а также белой и негритянской; слегка скуластая, с чуть раскосыми глазами, и очаровательным носиком. Ее кожа, совершенно гладкая, был точь-в-точь цвета кофе со сливками.

— Я бы не отказался от кусочка такого главного блюда, — хрипло сказал человек рядом с Коделлом. Учитель кивнул. Рабыня была просто потрясающей.

Вместо того, чтобы просто показать спину Жозефины, как у других женщин, аукционист расстегнул платье, и оно упала на доски. Она осталась совершенно голой. Кашель из толпы вырос в два раза, затем еще во столько же. Ее грудь, подумал Коделл, так и просится в руку, а маленькие соски заставляли думать о сладком шоколаде. Джошуа Берд развернул ее. Она была совершенна со всех сторон.

— Можешь надеть платье обратно, — сказал ей аукционист. Когда она наклонилась за ним, он крикнул: — Теперь, господа, ваши ставки!

К удивлению Коделла, аукцион начался медленно. Через некоторое время, он догадался: все прекрасно понимали, насколько большой будет цена и не решались рисковать такими деньгами. Тем не менее, цена Жозефины неуклонно возрастала, 1500, 2000, 2500, 2700, за которые был куплен опытный каменщик, и вот уже 3000. Участники выпадали из торгов один за другим со стонами сожаления.