Киномания - Теодор Рошак

— Чо это он такое говорит? — спросил Трахарь, обращаясь ко всем сразу.

— Он говорит, что фильм слишком громкий, — выкрикнул Сифилис — эта мысль вызвала у него смех.

— Херня это все! — возразил Трахарь, бросив на меня взгляд, полный агрессивного презрения. — Нужно, чтобы ухи закручивались. Мы можем усилить до ста двадцати децибел — легко.

— И чтобы меня не вырезать, — подала голос Давалка.

Она имела в виду эпизод, где исполняла главную роль — жертвы, которую «отпялили» всем племенем. Я смотрел этот эпизод с особенным вниманием. К моему удивлению, сцена не производила тяжелого впечатления главным образом потому, что ни здесь, ни в других частях фильма никто из персонажей не выглядел по-человечески, а значит, не пробуждал сочувствия. Как и все недо-недо, Давалка была похожа на какого-то обезьяноподобного недоумка. И тем не менее сцена с ее участием, на мой взгляд, была первым кандидатом в корзину, хотя бы только потому, что органы совокупления оставались узнаваемо гуманоидными.

— Но в остальном, — продолжал брат Юстин, — вы считаете, что при условии некоторого мягкого монтажа фильм может вызвать одобрение критики?

Я набрал в легкие побольше воздуха, что позволило мне сдержаться и обойтись без долгих комментариев, которые вертелись у меня на языке — десятки всевозможных «но», мучительные сомнения, нравственные колебания. Но я знал, что на просмотр меня приглашали вовсе не для того, чтобы я высказывал суждения такого рода. С другой стороны, и я, говоря откровенно, пришел не для того, чтобы делиться всем этим. Скорее я был обеспокоенным и нерешительным гостем в мире, который возбуждал в равной мере мое любопытство и отвращение. Сюда меня привели мои поиски Макса Касла; в Саймоне Данкле я нашел его, Касла, родную душу и ученика, и не мог позволить каким-то там нравственным соображениям помешать мне на этом этапе.

— Одобрение критики?.. Да, я почти уверен, что вызовет. Судя по состоянию культурной сцены, я думаю, Бобби прав. Может быть, мир именно этого и ждет.

Глаза брата Юстина загорелись.

— Тогда мы должны поговорить, — сказал он и, протянув руку, благодарно прикоснулся ко мне.

Свое предложение брат Юстин высказал, только когда мы оказались наверху в его кабинете. Жанет, не отходившая от меня ни на шаг, словно я был большой белый охотник, который вел ее по конголезским джунглям, хотела было пойти со мной, но брат Юстин дал ей понять, что ему нужно обменяться со мной несколькими словами наедине. Она неохотно последовала за Шарки и остальными к купальне, куда обещали подать закуску.

— Профессор Гейтс, мы считаем, что пришло время представить Саймона миру, — начал брат Юстин; говорил он таким напыщенным тоном, что я почувствовал себя довольно неловко, — Молодой художник с огромным талантом, которому есть что сказать своему поколению… Вы бы не хотели поспособствовать этому проекту?

Я не совсем понимал, какой помощи он ждет от меня.

— Если вы хотите, чтобы я стал пресс-аташе Саймона, то это вряд ли. Не моя специализация.

— Конечно же нет, — Брат Юстин раздраженно отмахнулся от такой идеи, — Вы — ученый-киновед со всемирно известным именем. Мы обращаемся к вам именно в этом качестве. Мы бы просили вас провести серьезное критическое исследование работ Саймона — так, как вы это сделали в отношении Касла. И мы надеемся, что результат будет сходным: картины Саймона станут достоянием более широкого круга зрителей. Видите ли, мы рассчитываем, что после выхода «Недо-недо» появится волна интереса к Саймону. Мы бы хотели, чтобы его привел в мейнстрим человек со зрелыми суждениями и вкусом, хорошо подготовленный в научном плане и — самое главное — чувствующий его творчество.

— И вы полагаете, что у меня непременно будет благоприятное мнение о его творчестве? Я этого не могу гарантировать.

Брат Юстин отмел мое возражение движением руки.

— Конечно же, вы вольны рассматривать фильмы Саймона настолько критически, насколько пожелаете. Видите ли, мы не сомневаемся, что, чем глубже вы будете исследовать его работы, тем больше достоинств вы в них найдете.

— Вы в этом уверены?

— О да. А кто лучше поймет творчество Саймона, чем человек, который так глубоко изучил фильмы Макса Касла? Именно поэтому мы вас и пригласили. Мы полагаем, что вы, как никто другой, подходите для роли толкователя работ Саймона.

У меня все еще были сомнения относительно того, что это приглашение может означать для меня.

— Что именно вы хотели бы от меня?

Брат Юстин распростер руки в гостеприимном приветствии.

— Приезжайте в нашу школу. Приезжайте хоть каждый день и оставайтесь сколько хотите. Здесь все фильмы Саймона. Смотрите их. Изучайте. И самое главное — здесь Саймон, в полном вашем распоряжении.

— Я могу говорить с ним?

— Сколько вам угодно. Вы видите — он застенчивый парнишка. Совсем не из той породы, которая встречается со зрителями и прессой. Но я уверен: здесь, в родных стенах и с человеком, которому он может доверять, он окажется общительным.

Я спрашивал себя — подходящий ли сейчас момент замолвить словечко за Жанет, которой ради интервью с Саймоном пришлось проехать расстояние гораздо большее, чем мне. Но другая мысль вытеснила эту.

— Мне действительно очень любопытно понять, почему фильмы, которые делает Саймон, так популярны среди его зрителей. Но я должен вот что сказать. В настоящее время я пытаюсь закончить большой труд, посвященный Максу Каслу. К сожалению, я сильно выбился из графика с этой книгой, а потому у меня сейчас просто нет времени начинать новое исследование.

— Но тут не должно быть противоречий, — гнул свое брат Юстин. — Ведь вы, вероятно, хотели бы еще многое узнать о Касле — подробности его жизни, гипотезы, касающиеся его фильмов. Мы могли бы помочь вам в этих ваших исследованиях. Изучение Саймона может стать способом изучения Касла, вы меня понимаете?

Он предлагал мне сделку. Если я помогу с Саймоном, то мне за это помогут с Каслом. Но как?

— Предложение заманчивое. Только я не представляю, какую помощь могли бы вы оказать мне в моих исследованиях. Доктор Бикс сказал, что все документы, связанные с Каслом, были утрачены во время войны.

Брат Юстин кивнул.

— Так оно, несомненно, и есть. Но существует и информация другого рода. Вы, например, спрашивали о связях Касла с нашей школой. Я уже говорил, что почти не застал его. И тем не менее, если поднапрячься, я наверняка мог бы вспомнить что-нибудь еще. И потом, ведь есть брат Маркион. Я уверен, он мог бы предоставить вам немало интересных подробностей.

— Ваш предшественник? Но вы же сказали, что он умер.

— Нет-нет. Просто он вышел в отставку… Лет двенадцать тому назад.

— Он, вероятно, очень пожилой человек.

— Это очень типично для нашей церкви: многие ее члены доживают до весьма преклонного возраста. Брату Маркиону должно быть… ой-ой, почти под сотню. Но голова у него ясная, как и прежде.

— Понимаю. Конечно, мне было бы очень интересно поговорить с ним. Но я не вижу, какая тут может быть связь с творчеством Саймона.

— Что касается этого… между Саймоном и Каслом существуют определенные поучительные параллели, происходящие из их общего религиозного воспитания. Такие ранние влияния, безусловно, стоят вашего интереса.

Я моментально ухватился за эту фразу.

— Вообще-то я спрашивал у доктора Бикса о таких влияниях. Он с порога отверг эту мысль. Он меня уверял, что между образованием Касла и его поздними работами нет никакой связи. В этом он был абсолютно убежден.

Брат Юстин усмехнулся.

— Очень похоже на доктора Бикса — его такие вопросы выводят из себя. Он занятой человек, у него масса обязанностей в разных уголках мира. Вам очень повезло, что он уделил вам столько времени. Я подозреваю, он просто не хотел, чтобы его беспокоили. Вопросы доктрины и образования находятся вне круга его компетенции.

Я во все глаза смотрел на брата Юстина — пусть увидит мое недоумение.

— Мне это кажется странным. Я полагал, что, будучи главой вашей церкви, доктор Бикс и есть тот человек…

Я замолчал, увидев изумленное выражение на лице брата Юстина.

— Будучи главой нашей церкви? Извините, профессор. Вы ошибаетесь. Доктор Бикс — не глава нашей церкви. Ни в коем случае. Он наш главный администратор, но его обязанности исключительно светского характера. Финансовые вопросы, кадры, международная дипломатия. Строго говоря, у нашей церкви нет «главы», кроме Самого Спасителя. Но есть духовные авторитеты. Наши старейшины. Они живут в Альби.

— Альби?

— Это неподалеку от Тулузы — в Южной Франции. Этот город имеет для нас историческое значение.

— Доктор Бикс мне об этом ничего не сказал. А жаль. Я бы съездил туда.

Брат Юстин отрицательно покачал головой.