Сердце волка - Вольфганг Хольбайн

И вдруг позади русского появилось что-то огромное, расплывчатых очертаний. Оно схватило наемника и швырнуло в темноту. Штефан был неожиданно спасен и, шатаясь, сделал несколько шагов назад. До его слуха донеслись крики и шум ожесточенной борьбы, но он не обращал на них внимания и даже не думал о том, что за существо схватило русского и утащило его в темноту.

Штефан повернулся и выкрикнул имя своей жены так громко, как только мог. Не услышав ничего в ответ, он, тем не менее, по эху своего крика понял, что они находятся в довольно маленьком помещении.

Шум борьбы позади него не стихал. Штефан опустился на четвереньки и стал наугад ощупывать пол. Наконец его пальцы на что-то натолкнулись — это была Ребекка. Она никак не отреагировала на его прикосновение, но, когда он рывком поднял ее на ноги, она слегка застонала, и с ее губ слетело одно слово: «Ева».

Штефан положил ее руку себе на плечи и, охнув от боли (раненая нога с недовольством отреагировала на дополнительную нагрузку), выставил левую руку вперед, чтобы не наткнуться на препятствие.

Уже после нескольких шагов Штефан ощутил под пальцами шершавый, неоштукатуренный бетон. Он наугад повернул налево, пошел вдоль стены, ощупывая ее, и через три или четыре метра натолкнулся на что-то металлическое. Но к его огорчению, это оказалась не дверь, а какой-то шкаф или еще что-то совершенно бесполезное.

— Ева, — со стоном произнесла Ребекка. — Где… Ева?

Невероятно, но Ребекка даже в такой момент думала не о себе, а о ребенке.

— Я найду ее, — успокоил Штефан жену. — Но сначала я вытащу тебя отсюда. Не переживай.

Позади него послышался пронзительный крик, затем — какой-то ужасный хруст, и после — нечеловеческий визг. Еще через миг раздался выстрел. Его грохот, отраженный от бетонных стен, показался необычайно громким, а вспышка у ствола на долю секунды осветила помещение жутким оранжево-красным светом.

То, что Штефан увидел в этой оранжевой стробоскопической вспышке, могло быть только видением, порожденным страхом и истерией кошмаром, на мгновение принявшим телесную форму.

Один из наемников лежал на полу и уже даже не шевелился, но его фигура была какой-то неполной, словно недоставало какой-то конечности. Второй наемник отчаянно боролся с каким-то невероятным, жуткого вида существом, чем-то похожим на человека, но еще больше — на зверя, — это было мощное уродливое волосатое создание с клыками, когтями и искаженной ненавистью мордой.

Штефан видел эту сцену всего лишь одно мгновение, но его фантазия тут же дополнила ее самыми что ни на есть жуткими деталями.

Однако он успел заметить и еще кое-что: помещение, в котором они находились, действительно было очень маленьким и буквально в двух шагах от него и Ребекки находилась дверь. Он снова двинулся на ощупь вперед и чуть было не запаниковал, поначалу не обнаружив на двери ручку, но затем все-таки нащупал какой-то гладкий металлический выступ. Да, это была дверная ручка. «Господи, пусть дверь не будет заперта! — мысленно взмолился Штефан. — Умоляю, Всемогущий Господь, пусть дверь не будет заперта!»

Дверь не была заперта. Ее ручка пошла вниз без сопротивления, и через секунду комната наполнилась тусклым светом.

Штефан распахнул дверь шире, вышел, еле ковыляя, наружу и, споткнувшись, даже не попытался удержать равновесие. Он упал на колени, неуклюже опустил Ребекку на землю и поспешно огляделся по сторонам.

Они находились теперь в больничном дворе. Дверь, через которую они только что прошли, была расположена в стене одного из двух самых больших зданий больничного комплекса. В двадцати метрах от них начинался большой газон, который при свете луны был похож на поверхность огромной ямы, заполненной смолой. Казалось, что они тут же утонули бы в ней, если бы только ступили туда ногой. Штефан по-прежнему остро ощущал опасность, но она исходила теперь не из здания, откуда они еле сумели выбраться живыми. Источник опасности был где-то впереди. Но возможно, все-таки не следовало доверять проснувшимся инстинктам на все сто процентов.

Он попытался стать на ноги и хотел помочь подняться и Ребекке, но она решительно покачала головой и отстранила его слабым движением руки.

— Ева… — прошептала Ребекка. — Ты должен… сходить за ней.

Штефан задумался. Ребекка была права, ведь он только что обещал ей найти Еву. Впрочем, даже и без этого обещания он не мог уйти отсюда, оставив девочку на произвол судьбы. Однако буквально каждая молекула его тела противилась уже одной мысли о том, что ему надо вернуться в темное помещение, откуда они только что выбрались.

Тем не менее он полностью поднялся на ноги, повернулся и посмотрел на дверь. Она была наполовину открытой, и в находившееся за ней помещение снаружи падал тусклый свет. Однако был освещен лишь небольшой участок голого бетонного пола сразу за дверью, а дальше была кромешная тьма — самое лучшее укрытие для всех ужасов, какие только имеются во вселенной. Хотя шум и крики в глубине помещения уже прекратились, Штефан чувствовал, что там что-то есть. И это что-то было намного опаснее людей Баркова и их оружия.

Но он должен был выполнить обещание, данное Ребекке. Кроме того, Еву действительно необходимо было вытащить оттуда. Существо, таившееся во тьме, представляло опасность и для нее. Может быть, даже прежде всего для нее.

Штефан полностью распахнул дверь (хотя освещенный участок пола от этого не стал намного больше), сделал осторожный шаг внутрь и, затаив дыхание, прислушался. Звуков борьбы из темноты уже не доносилось, однако он слышал… что-то. Он не мог сказать, что именно, но звуки были очень жуткими. Умопомрачительными.

Тем не менее Штефан пошел дальше и остановился только тогда, когда достиг границы освещенного участка. Он не решался протянуть руку в темноту, как будто она была чем-то вещественным — не темнотой, а светопоглощающим веществом, которое, как кислота, обожгло бы его, если бы он его коснулся.

И тут он увидел Еву.

Девочка, слегка наклонившись вперед и опершись на сжатые в кулаки ручонки, стояла на четвереньках почти у самой границы освещенного участка и напряженно смотрела куда-то в темноту. Штефан не видел ее лица, но ее поза говорила о том, что она сильно напряжена. Из ее рта вырывались странные жуткие звуки, похожие то ли на воркование, то ли на легкое рычание. Штефан никогда в жизни не слышал ничего подобного.

— Ева?

Девочка никак не отреагировала на его оклик. Штефан был уверен, что она даже не услышала его голос. Он сделал еще шаг вперед и стал ждать, когда его глаза привыкнут к темноте, но уже через несколько секунд понял, что этого никогда не произойдет.