Мир Приключений 1990 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов) - Сергей Другаль

— Что-то припоминаю, — кивнул я.

— Оля считает, что мать умерла из-за отца. Очень сильна переживала его пьянки… Оля тоже ненавидит все, что с этим связано.

— Поэтому, наверное, и является одной из активисток “Антибахуса”, — заметил я.

— Это точно. Она и Штефану заявила: “Если будешь выпивать, уйду от тебя”. Но он тоже противник спиртного. Хотя сам из Молдавии и сын винодела.

— Интересно, как отнесся к идее трезвой свадьбы Олин отец? — спросил я.

— Оля говорит, что принял в штыки. Мол, нечего позориться. Еще подумают люди, что ему жалко денег на свадьбу дочери, экономит на спиртном… Но Оля со скандалом, но добилась своего. Отец дулся до последнего дня. А теперь девушка не может себе простить, что находится с ним в натянутых отношениях… Говорит: “Не дай бог, умрет!..” А Андрею Петровичу очень плохо. Все время на кислороде…

— Выяснили, что они ели?

— Оля говорит, что отец вообще ест мало. Попробовал салат из помидоров, ковырнул баклажанную икру, съел кусочек рыбы, ложку грибов и крылышко куриное. То же самое ели Штефан и его родители…

— А шафер, которого тоже забрала “скорая”?

— Его зовут Ваня Сорокин. Он ел эти же блюда.

— Ага, — заметил я, — все-таки отравившиеся ели одну и ту же пищу.

— Но Каштанов к ним не присаживался. Хотя, по словам Оли, отец очень звал его за стол. У них, я имею в виду Андрея Петровича и Стаса, возникла взаимная симпатия. Оля слышала, как они беседовали о видеомагнитофонах, о какой-то пленке. Каштанов пообещал помочь Мариничу записать на видеомагнитофон редкие ленты из фонда Гостелерадио. Для музея, разумеется… Они выходили вместе курить. Несколько раз. Задерживались подолгу.

— А кто же в это время снимал свадьбу?

— Юрий Загребельный, ассистент оператора.

— Да, конечно, — вспомнил я, — режиссер говорил. Насколько я понял, закуски были в основном принесены гостями?

— Оля ругает себя за это, — сказал следователь. — Считает, что виноваты грибы или копченая рыба.

— А что готовили на кухне?

— Горячее… Котлеты по-киевски и цыплят табака… Еще от кухни были деликатесы — черная и красная икра, шпроты… Между прочим, я успел немного переговорить с поварихой Волгиной. У нее самая легкая форма отравления, ее, наверное, завтра выпишут из больницы. Повариха уверяет, что продукты были свежайшие. Цыплят и кур привезли с птицефабрики буквально тепленькими.

— Неужели можно отравиться икрой?

Володарский не успел ничего ответить — на моем столе зазвонил прямой телефон. Я сразу узнал голос первого секретаря горкома партии Георгия Михайловича Крутицкого.

— Захар Петрович, вы можете сейчас подъехать ко мне? — спросил он после взаимных приветствий.

— Могу, — ответил я. — В связи с каким вопросом? Может быть, захватить материалы?

Я уловил усмешку в голосе первого секретаря.

— Два человека умерли от отравления, а вы спрашиваете…

— Как два? — вырвалось у меня. — Только оператор из Москвы…

— Минут двадцать назад скончался Маринич.

— Отец невесты!.. — Некоторое время я не знал, что и сказать. — Хорошо, Георгий Михайлович, я переговорю со следователем, который ведет это дело, и тут же в горком…

— Жду.

По суровому, отяжелевшему лицу Володарского я понял, что он догадался, о чем шла речь.

— Все-таки не спасли Андрея Петровича, — произнес он с горечью. — Представляю, что сейчас с Олей… Надо принимать срочные меры! Если ботулизм в еде, которую принес кто-нибудь из гостей, то могут стать жертвами члены семьи! Нужно срочно выявить всех приглашенных на свадьбу! Предупредить!.. Я прямо сейчас свяжусь с Карапетян.

— Она одна не справится.

Я набрал номер начальника управления внутренних дел города и попросил выделить людей в помощь Володарскому и старшему оперуполномоченному уголовного розыска Карапетян. Затем поехал в горком партии.

Когда я зашел в кабинет Крутицкого и начал рассказывать о событиях на свадьбе, Георгий Михайлович остановил меня жестом:

— Знаю, знаю… А вам известно, что, помимо семи человек, попавших со свадьбы в третью больницу, этой ночью было госпитализировано с острым отравлением еще несколько человек?

— Как? — опешил я.

— Так, Захар Петрович. В больницу номер четыре доставили двух человек из санатория “Южный”, а в больницу номер два отец привез сына-десятиклассника. Еще один пострадавший доставлен в железнодорожную больницу.

— Об этих случаях мне никто не сообщал…

— Свяжитесь с заведующим горздравотделом, он вам расскажет подробности.

— А среди тех, кого привезли во вторую, четвертую и железнодорожную больницы, смертельных случаев нет?

— Пока нет… Не дай бог! Меня информируют каждые полчаса… Три человека в очень тяжелом состоянии… Кто ведет следствие?

— Володарский, — ответил я. — Очень опытный следователь.

Крутицкий помолчал, подумал.

— Справится один?

— Надо будет — создадим бригаду.

— Смотрите, — предупредил первый секретарь. — Это ЧП! Надо срочно, немедленно установить источник отравления!

— Приму все меры, — пообещал я.

— Если понадобится какая помощь или мое личное вмешательство, звоните, — сказал на прощанье Крутицкий.

Я ехал в прокуратуру и размышлял: что же произошло? Помимо семи человек, отравившихся на свадьбе, в больницы города доставлены еще шестеро. Итого — тринадцать. Чертова дюжина! А вдруг будут еще?..

Чем связаны все эти случаи?

Может быть, в магазины города поступили испорченная колбаса, рыба, лимонад или какие-нибудь консервы! Хотя на свадьбу гости несли домашние продукты, но не исключено, что кто-то схитрил и принес покупное… Иначе как объяснить, что среди пострадавших есть такие, кто не был вчера в банкетном зале?

От всех этих дум голова шла кругом. Происшествие из ряда вон!

Когда я зашел в свою приемную, там меня ожидали Володарский и Карапетян. Оба уже знали о том, что было известно Крутицкому. Более того, в четвертую городскую больницу буквально полчаса назад поступил еще один человек с признаками отравления ботулизмом. Он был из местных, южноморский, слесарь аварийной службы горводопровода. Пришел утром домой после ночной смены, и ему стало плохо — рвота с кровью, судороги.

Прежде чем обсудить со следователем и оперуполномоченным уголовного розыска создавшееся положение, я позвонил заведующему горздравотделом. Он только что провел совещание главврачей больниц. Я спросил, какая же причина массового отравления.

— Похоже, что ботулизм, — ответил он. — Симптомы налицо. Нарушение чувствительности, сужение поля зрения, головная боль и головокружение, рвота. У тяжелых больных — бред, судороги…