Perpetuum mobile (Гроза над Миром – 2) - Венедикт Ли

Генерал Корман поднял бойцов до рассвета. Он шел впереди, в полной выкладке, ничем не отличаясь от обычного солдата Эгваль, брошенного в мясорубку суорской войны безжалостной волей адмирала Геллы.

Глянул на мягко светящийся кружок компаса на левом рукаве – с дороги не собьются. Лес могучих деревьев впереди постепенно редел. Тропа вела под уклон и скоро отряд Корман вышел на маленькую поляну… следы бивака там были тщательно убраны, но от опытного взгляда их не скрыть.

Корману было жаль людей, которых он преследовал. Лучше бы им рассредоточится и уходить из под удара поодиночке… Вместо этого они совершают самоубийственный маневр с выходом на узкую полосу открытой местности перед обширным пространством болот.

Корман вздохнул, поправил автомат на поясе, взмахом руки велел бойцам поторопиться.

– Как красиво! – сказала Нойс.

– Да, Спутница, – эхом откликнулся Ао.

Перед ними повсюду, куда мог достать взгляд, расстилался ровный цветочный ковер. Алые, оранжевые, голубые, белые и фиолетовые… Всех форм и размеров. Нойс не могла понять, как такие разнообразные породы уживаются вместе. Между ними кое-где проглядывала сочная травяная зелень. Буйство красок и запахов. Невероятный, уникальный биоценоз.

Ао нагнулся, поднял с земли угловатый, поросший с одной стороны мхом камень размером с человеческую голову. Отвел руку назад, так атлет готовится толкнуть ядро. Бросил. Описав пологую дугу, камень упал на поляну…

И исчез со звуком, средним между стоном, бульканьем и плеском.

Нойс содрогнулась. Нет здесь никакой земли. Вместо твердой поверхности – зыбкий растительный покров, а под ним мутная, вязкая жижа. Сразу от берега глубина такова, что шесты не достают дна. Один неверный шаг – и тебя нет.

Конец пути.

Колонны вековых горий в утреннем тумане. Неслышный шаг бойцов… Играющее в крови ожидание боя. Он будет коротким. Лес редел и Корман дал знак «приготовиться».

Наверху раздался резкий хлопок. Вскинув голову, Корман увидел, что ствол ближайшей к нему гории перерублен наискось, примерно на середине высоты. Отрубленная верхняя часть могучего ствола начала медленно, затем все быстрее оседать, храня при этом прежнее вертикальное положение. Вот она коснулась земли нижним, блестящим белой, расщепленной древесиной концом, и земля охнула под ногами Кормана.

Треск ломающихся веток… Темная громада опрокидывалась на Кормана и он в слепом ужасе бросился прочь. Вторично вздрогнула земля…

Ругаясь на чем свет, Корман поднялся на ноги. Чистая психология. Проклятые суорские дикари. Установили на деревьях дистанционно управляемые заряды и «рубят лес» на пути его отряда. Убитый лесной великан падает в случайном направлении и вероятность, что он тебя накроет, почти нулевая. Его, Кормана, берут на испуг.

Еще дважды падали на их пути старые гории. Последняя так вовсе перегородила дорогу. Но никто из бойцов не пострадал. «Что варвары этим выиграли?» – спросил себя Корман и сам же ответил: «Ничего». Отсрочили свою гибель на четверть часа, ровно столько потратил его отряд, обходя завалы.

Кто-то из суорян должен наблюдать за ними, чтобы вовремя подрывать очередные заряды. Сейчас эти люди испытывают горечь и отчаяние. С их стороны Корман ожидал беспорядочной стрельбы. Но… ничего.

Лес кончился. Укрытая подушкой мягкого мха земля пружинила под ногами. На ней четко выделялись следы нескольких человек, недавно в панике бежавших в направлении болот. Почва медленно понижалась, образуя подобие гигантских ступеней. А вдали до горизонта распростерлось цветущее буйство красок…

Корман нахмурился. Следы. И ни одного человека. Но спрятаться здесь негде. Не за тем же невысоким холмом, чей противоположный склон должен обрываться прямо в бездонную трясину…

– ЛОЖИСЬ!! – закричал голос в голове Кормана.

Он бросился наземь; фуражка, сбитая пулей, слетела с головы… в глазах потемнело. Короткий провал в памяти и Корман очнулся. Кровь заливала глаза, мешала видеть. Смутная фигура, оружие наперевес, приближалась к нему. Не на того напали. Корман дал очередь из положения лежа, скосив врага в упор…

…Ощутил, как мягкий мох под его руками стал жесткой, гладкой поверхностью. Она мелко вибрировала и эта дрожь передалась телу.

Корман недоуменно поднял голову.

Он лежал на металлической палубе, огражденной по периметру невысоким поручнем. Рядом с собой увидел чьи-то ноги, обутые в армейские ботинки.

– Очнулись? Вы не ранены, темечко оцарапало.

Голос человека звучал глухо, подавляемый ровным гулом мотора.

Корман рывком сел, отчего голова у него пошла кругом. А рядом с ним на палубу присела молодая женщина в форме суорской мятежной армии. Он впился в нее глазами.

На левой руке свежая повязка со слабыми пятнами крови. Защитного окраса рубашка изодрана ударами пуль. Под ней тускло блестят крупные полупрозрачные чешуи…

– Пуленепробиваемый полиэтилен, – в ее снисходительной усмешке сквозило что-то непередаваемо мерзкое. – Он легче воды, так что мой «броник» – одновременно и спас-жилет. Как самочувствие, генерал?

Теплые пальцы коснулись его висков и пульсирующая в них боль утихла.

– Сейчас вспомните.

И Корман вспомнил…

…Его солдаты успели открыть ответный огонь, но силы оказались неравны. Сам Корман уцелел потому, что вовремя бросился наземь. Успел увидеть, как падают его солдаты, как другие бегут под укрытие деревьев и также валятся, как подкошенные, не успев спастись. Как отлетают от стволов толстые куски коры, оставляя на виду белую древесную мякоть… Очередь из такого пулемета перерезает человека пополам. Бронежилет не спасает…

Корман заскрипел зубами в бессильной ярости, ударил кулаком по металлическому настилу, на котором сидел. Боль в руке привела его в чувство.

Он был без одежды, в одном белье и ветер (откуда взялся ветер?) холодил обнаженную кожу. Кроме молодой женщины, рядом толклись еще несколько суорянских дикарей. Один, крепкий и стройный, держался неподалеку, изредка кидая на Кормана злые взгляды.

«Водомерка!». Военный катер на воздушной подушке, круглый и плоский как блин. Он с ревом летит над поверхностью цветочного моря. Из центральной башенки торчат рыла крупнокалиберных пулеметов. Поверх них надпись: «Ника-2»… Над палубой натянута маскировочная сеть, придающая катеру издали вид поросшего травой и цветами небольшого холма. Водомерка… Откуда она здесь?!

– Кто из моих… уцелел?.. – Корман схватился за голову, боль вернулась.

– Понятия не имею. Бежали как зайцы.

Корман застонал.

– Верните мне одежду…

Застыл от внезапной догадки. Мертвому одежда не нужна. Его допросят с пристрастием и убьют.

Принесли сверток, кинули рядом. Форма мятежников.

– Я… не надену это!.. – прохрипел Корман.

Она пожала плечами.

– Черт с вами. Ходите голый.

«Ника-2» делал пятьдесят километров в час, хотя мог разогнаться и до двухсот. Тогда на его палубе людям находиться было бы невозможно. Корман, осторожно поворачивая голову, попробовал сосчитать мятежников. Пять, нет семь…

– Без вас – тринадцать… Кончайте вертеть башкой.

Она откровенно издевалась над его «тайными» ухищрениями.

Вынула из рукава блестящий маленький стилет, взяла отвергнутую Корманом одежду и аккуратно срезала с нее знаки различия.

– Надевайте, не выпендривайтесь. Будете никто, а я-то маршалом вас хотела сделать.

К этому времени Корман изрядно продрог, и без лишних споров натянул ставшую нейтральной одежду. С удовольствием ощутил, как согревается тело, но холод в душе не проходил.

– Эй, послушайте!

– …Да?

– Мне вас жаль. Вы знаете, как казнят в газовой камере?

– Как?

– Вас крепко привяжут к привинченному к полу стулу. Рядом со стальной ванной с серной кислотой. В потолке откроется люк и оттуда в нее упадет таблетка цианистого натрия. От химической реакции появятся пары синильной кислоты. Вам надо будет сделать резкий, глубокий вдох – тогда все закончится быстро. Но… если станете бороться за жизнь, задерживать дыхание… Страшная головная боль. Рвота. Судороги. Полчаса мучений гарантированы.

Она молча выслушала его тираду, не выразив ни гнева, ни испуга.

– Я постараюсь все сделать правильно.

Корман не нашелся с ответом. Черт бы ее побрал! Спокойна и терпелива, как учительница со школьником-оболтусом. Всерьез вообразила себя командиршей. Взять даже то, что вокруг все сидят, либо лежат на палубе, а она одна расхаживает с гордо поднятой головой.

Поймал себя на мысли, что она в самом деле неуловимо напоминает его первую школьную учительницу. Так же молода, строга и… временами снисходительна.

Она вновь уселась на палубу рядом с ним.