День «Д». 6 июня 1944 г.: Величайшее сражение Второй мировой войны - Стивен Амброз

Но то, что представлялось катастрофой, на самом деле ею не было. Хотя обстановка оставшись тяжелой, она постепенно улучшалась, особенно на выезде «Е-1». Решительные действия Споддинга и Доусона нейтрализовали фортификации на его восточной стороне. На западных склонах огневые позиции противника эффективно сдерживала рота «М» 116-го полка. Бульдозеры проделали проход через дюны и готовили выезд к передвижению боевой техники.

Самое главное, что роты «Е», «И» и «Г» 16-го полка создали плацдарм между выездами «Е-1» и «Е-3» и шло сражение за Колевиль. По правому флангу пять рот 116-го полка заняли вершины между «Д-3» и «Е-1», а три роты 16-го полка овладели высотами на левой стороне выезда «Е-3».

В 13.09 Джероу смог передать Брэдли первые более или менее утешительные данные: «Войска твердо закрепились в секторах «Изи-Ред», «Изи-Грик», «Фокс-Ред» и продвигаются вперед на высоты над скалами».

«Положение оставалось сложным, — писал позже Брэдли. — Но наши войска дюйм за дюймом захватывали побережье. И я запретил себе даже думать о том, чтобы уйти с «Омахи».

Генерал-майор Чарлз Герхардт, командующий 29-й дивизией, подготовил доклад под названием «Боевые уроки и выводы дня «Д». Он суммировал их в двух фразах: «Нельзя допускать любые сообщения о бедственных ситуациях на войне. ОНИ ВСЕГДА НЕВЕРНЫ».

24. Борьба на плоскогорье

Вьервиль, Сен-Лоран и Колевиль

Джон Рааен, 22-летний капитан, командовавший штабной ротой 5-го батальона рейнджеров, был сыном армейского офицера. Он родился и вырос в Форт-Беннинге, в январе 1943 г. окончил Уэст-Пойнт и любил воинскую службу. Рааен прослужил 40 лет и участвовал в трех войнах. Он ушел в отставку в звании генерал-майора. «Я бы не променял ни один день своей военной жизни, — сказал в интервью генерал. — Случались и плохие времена, но они делали хорошие дни еще лучше».

6 июня 1944 г. в самом начале сражения Рааен усвоил первый военный урок: перепуганному солдату надо дать какое-нибудь конкретное задание, чтобы успокоить его нервы. Когда утром капитан поднялся на Вьервиль, он понял и другие важные вещи: нельзя доверять разведке и полагаться на данные о местности, пока не увидишь ее собственными глазами.

«Когда нам показывали карты и макеты Нормандии, — вспоминает Рааен, — мы все обратили внимание на живые изгороди, окружавшие поля. Они были такими же, как в Англии, — низкорослыми, компактными, вроде небольших барьеров, которые можно легко перепрыгнуть».

По аэрофотоснимкам нельзя было представить себе истинный размер французских живых изгородей. «Когда мы поднялись на плоскогорье, — говорит Рааен, — нам сразу стало ясно, что французские живые изгороди совершенно другие. Это — земляные насыпи высотой от двух до четырех метров, поросшие высоким густым кустарником, корни которого вылезают наружу. Сами насыпи уже являлись серьезным препятствием. А через заросли пройти было просто невозможно. Вы взбирались по круче, цепляясь за корни, а потом утыкались в переплетения кустов, ветвей, стволов». Обычно французы проделывали проходы через живые изгороди для скота и фермерской техники, но во время боев эти проезды перекрывались пулеметным огнем{64}.

«Немцы, — рассказывает Рааен, — обыкновенно устраивали в живых изгородях пулеметное гнездо и прорубали в зарослях небольшое окошко для стрельбы. Было невозможно понять, откуда они ведут огонь». Немцы также устанавливали пулеметы «Мг-42» таким образом, чтобы стрелять по проходам через живые изгороди. Кроме того, они пристреляли по заранее намеченным целям минометы и артиллерийские орудия. В начале боя немцы применяли простую тактику: они выжидали, когда на поле выйдет по крайней мере отделение солдат, и всех их срезали как ножом.

Со временем янки научились воевать в живых изгородях. Они зарядами ТНТ пробивали в зарослях в стороне от проходов большую брешь. В нее заползал танк и обстреливал позиции противника фосфорными снарядами, которые на немцев наводили ужас, но очень нравились американцам. Или, например, десантники приваривали спереди «Шермана» стальные рельсы (те самые, которые Роммель устанавливал на берегу). Когда танк поднимался на земляной вал живой изгороди, рельсы не давали ему перевернуться. Однако все эти «изобретения» появились лишь через две-три недели. В любом случае танков в день «Д» на плоскогорье не было.

Когда Рааен развернул ротный командный пункт в поле недалеко от Вьервиля, по нему сразу начала бить немецкая артиллерия. Он сделал еще одно полезное наблюдение: «Уже через пять минут артобстрела понимаешь, когда надо зарываться в землю, а когда нет. По свисту летящего снаряда можно определить, где он упадет. Если он разорвется в ярдах 50 от тебя, то нет никакого смысла искать укрытие. Ты остаешься на месте и занимаешься своими делами. Конечно, если снаряд может рвануть на меньшем расстоянии, то у тебя один выход — зарыться в любую ямку и молиться».

5-й батальон рейнджеров должен был выдвинуться к Пуант-дю-О. Им предстояло миновать Вьервиль и идти на запад по прибрежной дороге. Но полковник Шнейдер решил отправить дозорный отряд из роты Рааена на восток на встречу с десантниками, поднимавшимися по выезду Ле-Мулен. Команда Рааена прошла несколько канав и затопленных троп, пролегавших между живыми изгородями, и наткнулась на «передовой отряд 1-й дивизии» (в действительности это была дозорная группа из роты «К» 116-го полка 29-й дивизии, приданной к 1-й дивизии только на день «Д» 6 июня). «В группе оказался парашютист из 101-й дивизии, — вспоминает Рааен. — Он упал в воду в районе «Омахи», и ребята из 1-й дивизии его выловили. С того дня парашютист воевал вместе с пехотинцами».

Соединение американцев (возможно, первое), поднимавшихся у Вьервиля и у Сен-Лорана, отрезало немцев, занимавших оборону на скалах между секторами «Дог-Грин» и «Изи-Грин» и между гребнем и прибрежной дорогой. Рааен подумал: «Любой нормальный командир попытался бы отвести войска с этих позиций в глубь материка, чтобы они продолжали сражаться, а не подвергал бы их опасности оказаться в плену или на том свете». Но немцы (и солдаты «восточных» батальонов под дулом пистолетов немецких сержантов) оставались верны своему фюреру и доктрине Роммеля, который не допускал никаких отходов с занятых позиций. Немцы «должны были уже знать, что попали в капкан, но не покидали своих траншей и дотов». Нечто похожее происходило и у Колевиля.

Лейтенанта вермахта Фреркинга, все утро наводившего огонь на пляжи, наконец взрывом выкинуло из бункера. Это сделал танк «Шерман». Перед побегом лейтенант передал последнее сообщение: «С моря и берега сплошной огневой вал. Каждый снаряд попадает в цель. Мы уходим». Фреркинг слишком долго ждал. Его батарея осталась без боеприпасов. Он и большинство его солдат погибли во время отхода.

На других немецких батареях также иссякали снаряды. Полковник Оккер, командующий артиллерией 352-й дивизии, позвонил на 1-ю батарею и сообщил, что к ним отправляется грузовик с боеприпасами.

— Он уже в пути, — сказал полковник.

Да, грузовик вез снаряды на батарею. Но в него попал 14-дюймовый корабельный снаряд. Трудно себе представить, что от него осталось.

Большинство немцев не знали, что они проиграли сражение. Войска израсходовали практически все имевшиеся боеприпасы и не смогли остановить наступление. Располагая разветвленной сетью наземных коммуникаций, немцы должны были бы подвозить неограниченное количество снарядов, как они это делали во время Первой мировой войны. Но союзническая авиация и корабельная артиллерия превратили побережье Кальвадос в своего рода «остров», на котором немцам на передовых линиях приходилось сражаться только теми средствами, которыми они располагали. Казалось бы, американцы должны были испытывать трудности со снабжением: все порты контролировались противником. Однако к «джи-айз» постоянно шли подкрепления и боеприпасы морем, и немцы не могли с этим ничего поделать.

Германское командование совершило большую ошибку, не приказав войскам отойти и перегруппироваться, когда американские дозорные отряды проникли за передовую линию противника. Конечно, то, что немцы остались на своих оборонительных позициях, создавало для них определенные преимущества. Наблюдательные посты на скалах могли направлять стрельбу артиллерии по берегу и выездам, правда, лишь до тех пор, пока орудия обеспечены снарядами. Пехотинцы в траншеях и ДОСах держали бы под огнем десантников на пляжах. Но цена слишком высока. Оставаясь на прежних позициях, немцы не смогли организовать концентрированные контратаки против отделений, взводов, рот, которые пробирались наверх. А американцы были вооружены лишь минометами, ручными пулеметами и винтовками и не имели артиллерийской поддержки.