Горение. Книга 1 - Юлиан Семенов

(Пустили б пораньше к пирогу — не лоботрясничали, только кто свой пирог отдает без понуждения?! Сыну — можно, а ведь потомков-то тысячи, и все жадно смотрят — своего хотят! )

Начальник Особого отдела доложил Дурново ответы, полученные из Берлина и Вены; англичане ограничились устной информацией; французы позволили себе сообщить сущую ерунду об анархистах-бомбовиках.

«Все верно, — подумал Дурново, листая письма, — Германия и Австрия будут помогать, потому что они — приграничные, они и тревожатся. Да и потом, у них под ногтем такая же боль сидит, как и у нас, — с поляками, например. Кайзер в Познань сколько миллионов вколотил, сколько немцев туда отселил?! Или Вена — в Краков и Львов. Они заинтересованы в нас, французы — живчики, спекулянты, черномазики — временят. Да — недолго! Стоит государя подтолкнуть, лишний раз кайзеру ручку пожмет, под фотообъективы станет, в синема покажут современный русско-прусский парад — испугается француз конкуренции, прибежит».

Пометил на календаре: «Попросить дипломатов продумать вопрос о демонстрации русско-прусского и русско-австрийского дружества».

Поднял глаза на полковника, стоявшего почтительно:

— Что, завернем гайки?

Тот не понял, подался вперед, на лице изобразил трепет.

— Успокоим, говорю, смуту? — спросил Дурново и, не дожидаясь ответа, известного ему заранее, углубился в чтение секретного письма, переданного германским МВД. Сначала было думал бегло пролистать сообщения о распрях среди польских революционеров — какие-то ППС, СДКПиЛ, язык сломишь, но вдруг заинтересовался — начал читать внимательно. «Министру Внутренних Дел Германии специального агента „Лореляй“ СООБЩЕНИЕ. Из всего, что я вижу и слышу от разных лиц, проистекает, что победоносная революция в России так же, как и достижение автономии или даже независимости польского сейма, весьма влияет на прусскую часть Польши. Я говорил с Галензевским, прежним полковником в восстании 1863 года, одним из главарей „Лиги Народовой“, о действиях, предполагаемых „Лигой Народовой“ в прусской части Польши. Галензевский ответил: — Прусская часть Польши сравнительно мало подминирована. Это относится не ко всей прусской части, не к Верхней Силезии, например, но главным образом к Познанской провинции. Однако тайная работа должна быть и там приведена в движение. Мы должны использовать продолжающееся возбужденное настроение. Если мы этого не сделаем, то прусскую Польшу захватят другие радикальные организации, вроде социал-демократических, а это для Берлина куда как страшнее, да и для нас тоже. То же самое говорят и социалисты (ППС), но они уповают на восстание поляков против немцев. В связи с этим я добыл два чрезвычайно важных сведения относительно отправки оружия и снаряжения из Парижа в Царство Польское. Один путь: по железной дороге груз доставляется до Острова. Из Острова он идет ночью на фурах в деревню Россошице, а там препровождается контрабандным путем через границу в Ивановице. Вблизи Ивановице груз скрывают в продолжении дня и ночью отправляют в Калиш, где он передается либо агентам СДКПиЛ, либо ППС. Другой, гораздо более употребительный путь, находится на севере Королевства уже не в Познанской провинции, а в Пруссии. По железной дороге посылка препровождается в Лик, оттуда, хотя дорога и идет дальше, но ею больше не пользуются, а транспорт препровождается на людях или на подводах к деревне Остроколен, за которой он идет через границу и дальше до Граева. В настоящее время в Лике находятся два члена СДКПиЛ и два члена ППС, которые препровождают грузы через границу. Настоящие имена агентов ППС следующие: Генрих Черницкий и Стефан Бобовский. Под какими именами они там живут, открыть трудно. Особенно конспиративны в этом смысле члены СДКПиЛ — я, увы, не смог узнать имен их людей, несмотря на все старания. Тот, кто для них отсылает оружие, получает письмо „до востребования“, в котором сообщается, где находится лицо, для которого нужно отправить „посылку“, и — главное — посредством каких знаков заговорщики могут признать друг друга, чтобы убедиться, что это именно то лицо, а не другое. Тому, кто выбрал тайное местопребывание, сообщается условным шрифтом, в отделе объявлений намеченной газеты (большею частью в „Нейес Виннер Тагеблад“ или „Берлинер Локальцайтунг“, так как в этих газетах отдел объявлений громаден и трудно уловить что-либо преступное), о том, когда кто прибывает с „грузами“ и где его самого можно найти». «Министру Внутренних Дел — специального агента „Лореляй“ СООБЩЕНИЕ. В большом совещании ППС принимали участие члены ЦК и гости: Рубанович — от „Трибюн Рюс“, известный анархист кн. Кропоткин, Свендер

— от финляндской революционной партии, Ханивский — от социалистов-революционеров России. Делегатом немецкой партии был Фишер. Как я Вам уже писал, между ППС и немецкой социал-демократической партией возник конфликт, ибо ППС старается отбить рабочих из-под влияния польской социал-демократии. Этот конфликт обострялся со дня на день. Бескомпромиссную позицию заняла некая Роза Люксембург, сотрудница берлинской газеты «Форвертс». Она принадлежит к социал-демократической партии Царства Польского и Литвы. Она ненавидит всей душой ППС (СДКПиЛ и ППС ведут между собой борьбу, вызванную националистическим уклоном ППС). Думаю, что в споре ППС и СДКПиЛ нам целесообразнее поддерживать ППС в силу ее очевидного национализма, с которым всегда можно найти общий язык, направив неудовольство главарей партии (Пилсудский, Йодко) в нужное русло».

Дурново заметил — следующую страничку выдрали.

Вздохнул, подумав: «Сукины дети, будто непонятно, что это за русло. Россия это, а не „русло“. Нами хотят с ППС торговать, нашей землей, чтобы свою Познань с Данцигом сохранить… »

Продолжил чтение — все, связанное с транспортами оружия, тревожило; теперь, когда даровали писать в газетах черт те что, наган и бомба сделались «угрозою нумер раз». «Министру Внутренних Дел — агента „Лореляй“ СООБЩЕНИЕ. Последние события в России, как и в Царстве Польском, страшные репрессии, применяемые в настоящее время правительством, — главная тема разговоров среди руководителей польского революционного движения. Через Данциг транспортируют оружие ППС, национал-демократия, национальная лига, но главным образом социал-демократия Царства Польского и Литвы, которая имеет своих главных агентов по этой части в Лондоне и добывает оружие преимущественно из Англии с помощью фракции РСДРП (Н. Ленин). Это оружие идет морем, а из Данцига сухим путем к границе. Эту дорогу я пока еще не знаю; мне кажется — через Поланген (Паланга). Мой источник довольно надежен — член СДКПиЛ, знающий меня, как старого немецкого социал-демократа, симпатизирующего полякам. Он-то и сообщил мне, что приемом оружия в Варшаве занимается некий „Юзеф“, член Главного правления СДКПиЛ, ближайший сотрудник г-жи Р. Люксембург».

Отложив документ, Дурново попросил начальника Особого отдела:

— Пришлите-ка мне того полковника, которого Витте высек.

Заметил недоумевающий взгляд жандарма, пояснил:

— Он в Варшаве служил, полячишек знает отменно.

— Глазов?

— Господи, да разве я все ваши фамилии упомню? — Дурново улыбнулся. — Вас у меня тысячи, а я-то один.

— Глазов, — уверенно ответил начальник Особого отдела, — он у нас по инородцам. Но про ленинистов или мартовцев, про эсеров, то есть про самых действенных социалистов, он не сведущ, ваше высокопревосходительство.

Дурново поднялся из-за стола, прошелся по кабинету, зевнул.

— Социализм, — сказал задумчиво, — победить нелегко, оттого что он разумен. Только одно его может победить: если изнутри разложить национальным. Тогда можно щелкать по одному. Единая сила — сила; коалиция — она и есть коалиция, зыбко это, да и подставить можно в любую коалицию свой компонент. Пусть Глазов составит мне справочку по всем польским партиям. Если будет интересно — приму, так что пускай старается и не тянет — сейчас окраины решают так же много, как и столицы.

— Мне писать ничего не надо, — ответил Глазов заместителю начальника Особого отдела. — Ничего, ровным счетом.

— То есть?

Наступил момент высшего торжества — цель жизни.

— Да у меня уж все написано, ваше высокоблагородие.

— Ну, что ж… Приносите, перешлем.

— Нет, — ответил Глазов. — Коли мне поручено составить, я и вручу. Если б вас просили — для вас бы подготовил, но ослушаться приказа его высокопревосходительства не смею.

— Вы не в Варшаве, — с угрозою в голосе сказал заместитель начальника Особого отдела, того отдела, который про всех все знает, — вы в столице. По-столичному следует и жить.

— Так и живу, ваше высокоблагородие. Живу так, как господин Трепов меня наставлял, — подстраиваясь под лад собеседника, под открытую и понятную ему хитрованистость, ответил Глазов. — Иначе не умею.