Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 - Гэв Торп

Но выдержала. Отзвучало последнее эхо, и я хорошенько закупорил пузырёк.

— Благодарю тебя, — произнёс я, утирая слёзы. — Лора… Я никогда не забуду тебя, и…

Послышался шум и тяжёлые шаги на лестнице.

— Лора? Я услышал твой голос. С тобой всё в порядке?

У девушки округлились глаза.

— Это Периэль! — прошипела она. — Мы разбудили его. Тебе нужно уходить.

— Разумеется.

Я приложился губами точно к её ручке и помчался по коридору.

Эладриэль был в ярости. Я стоял в квадратном доме на Лотарнской улице и смиренно сносил его гнев — чувство было такое, будто я находился в самом центре урагана. Рядом со мной, облизывая изуродованную губу и кудахтая, дежурила наша прелестная Алома.

Я пытался сосредоточиться на том, что говорил Эладриэль и найти, за что зацепиться. Но даже в такой момент мне едва удавалось не разглядывать маленькую бутылочку, стоящую на полке позади лорда… Бутылочку, в которой была заключена оставшаяся часть меня.

— Что мне мешает, — завывал Эладриэль буквально в дюйме от моего лица, — разорвать тебя напополам прямо сейчас?

Я набрал в грудь воздуху и решил разыграть свою единственную карту.

— Это, — сказал я и протянул то сокровище, что мне удалось унести с острова Периэля.

Эладриэль выхватил у меня бутылёк.

— И что?

— Я не мог выкрасть девушку, — ответил я, повесив голову. — В конце концов, куда мне, болвану, полукровке, сравниться с проницательностью таких лордов, как вы и Периэль…

Эльф хмыкнул.

— Ну, это очевидно.

— Однако, — настойчиво продолжил я, — в качестве хоть какого-то утешения я принёс одну песню.

— Одну песню?

— Просто выньте пробку, милорд.

Эладриэль с озадаченным видом последовал моему совету, и по комнате поплыл изумительный голос Лоры.

Я позабыл все печали и попытался насладиться этими последними секундами удовольствия. Что бы ни произошло, этого голоса я больше никогда не услышу. Вытирая слёзы носовым платком, Эладриэль покачал головой. Алома рядом со мной высморкалась себе в руку. Мерзость.

Песня подходила к финалу, голос становился всё выше.

«…что пойман был рукой когда-то…»

И пузырёк раскололся в руке у эльфа. Тот от испуга подпрыгнул и стряхнул кусочки стекла на пол.

Я ощутил, как кровь сильнее заструилась по телу, глубоко вздохнул, почувствовал воодушевление. Поскольку — как я и надеялся — раскололось ещё кое-что. Вслед за первой бутылочкой, разрушилось и та, что стояла за спиной Эладриэля. Я снова был самим собой.

Эльф с рычанием повернулся ко мне. Я бухнулся на колени и затараторил:

— Милорд, будьте великодушны. Я сделал всё, что в моих силах. А ведь вы говорили, что даже одной песни Лоры будет достаточно. И я принёс вам её…

Эладриэль возвышался надо мной, тяжело дыша; видно было, что ещё сохранившаяся красота песни боролась в нём с банальной жадностью. Наконец он сделал шаг назад.

— Хорошо, Сэм. Поднимайся. На этот раз прощаю тебя.

Повинуясь какому-то странному импульсу, перед тем, как встать, я тайком сгрёб несколько осколков бутылочки из-под песни и спрятал их в карман.

— По крайней мере, я услышал её пение. А для тебя, я уверен, ещё найдётся работа. — Он повернулся и направился к нише в стене, где хранился мой пузырёк. — Но в будущем тебе стоит более ответственно подходить к выполнению заданий, и не забывай, у меня всё ещё…

Эльф осёкся. Он дошёл до полочки и теперь, сбитый с толку, перебирал рукой осколки стекла. Затем развернулся на месте, его лицо было пунцовым.

А я стоял всё там же, стараясь не трястись, и ожидая, что меня вот-вот поразит вновь рождённый гнев Эладриэля. Секунда растянулась в вечность.

Вдруг возле меня раздался отвратительный хрипящий звук. Это смеялась Алома. Мы с Эладриэлем уставились на неё.

— Песс-сня, — прошкворчала она. — Она расс-збила другую бутылсс-ку и осс-свободила его. Он провёл тесс-бя, милорд…

И она снова закудахтала. И, о, чудо, через несколько секунд сам Эладриэль разразился смехом.

— Она права. Ты взял верх. Давай, проваливай.

— Что?

— Выметайся! — проревел он, заливаясь смехом. — Пока я не передумал.

И я вымелся.

— Именно поэтому, — заключил Сэм Уорбл, — я и завязал с азартными играми. Понятно?

И полурослик осушил последнюю кружку эля.

Тарквин почесал подбородок.

— Недурная байка, как по мне. Но что-то не сходится. При чём здесь кольцо?

— Как же, разве непонятно? — Удивился Сэм. — Я забрал осколки бутылочки из-под песни и, как только смог себе позволить, велел вставить их в золото. Маленький такой сувенирчик. — Он любовно погладил колечко.

Тарквин тряхнул головой и встал с места.

— Болтовня это всё. Но история хорошая, Сэм. Слушай, может, пойдём, перекусим в «Адмиральской галере»?

— Не сегодня. Позвольте мне посидеть одному, повспоминать былое.

— Ну, как знаешь. — Тарквин рассмеялся.

Полурослики повставали и стали застёгивать куртки. Максимилиан принялся собирать карты.

— А знаешь, что, Сэм.

— Что?

— Я тебе почти поверил — пока ты не дошёл до огра. Вот этот кусок мне никак не проглотить. Я имею в виду, ну кто будет ставить такую редкую вещь, как коллекцию кала гигантской летучей мыши, на какую-то жалкую пару дракончиков? — Покачав головой, он пошёл вслед за остальными.

Оставшись один, Сэм пожал плечами и несколько минут рассматривал своё колечко. Затем легонько подул на оправленное золотом стекло. Осколки зазвенели на сотни крошечных голосов, и можно было даже расслышать слова: «…что пойман был рукой когда-то… детский смех…».

— Что, Сэм, никто не верит твоим небылицам, а? — К столу подошёл Джаспер, чтобы забрать оставленные кружки.

Полурослик улыбнулся.

— Разгадали они меня, да? Ничего, в следующий раз постараюсь получше. О, Джаспер, послушай, не знаешь никого, кто мог бы заинтересоваться уникальной коллекцией кала гигантской летучей мыши? Цена договорная…

Нейл Джонс

Заклинания внизу (не переведено)

Не переведено.

Никола Гриффитс

Путешествие на юг (не переведено)

Не переведено.

Роберт Уотерс

Плохая встреча в Морхейме (не переведено)

Не переведено.

Сэнди Митчелл

Кто убил Лютера ван Грота?

Если Сэм Уорбл и обладал чем-то таким, что можно было бы назвать жизненным кредо, то оно уложилось бы ровно в три слова: "Не ищи хлопот". Не сказать, что он испытывал в этом необходимость — хлопоты имели обыкновение находить его сами, с чем он, впрочем, готов был мириться, ибо, если заботы других людей, как правило, приносили им доход, то его — и подавно. Как и все полурослики Сэм был очень привязан к мелким радостям жизни, и оторвать его от них было дорогостоящим предприятием для любого, кто пожелал бы воспользоваться его весьма специфическими услугами.