Бог гномов - Борис Иванов

Вот и сейчас они встретились в пути, в кабине битого перебитого вездехода, который тащил их по льду Медленной реки. И хотя ни на миг нельзя было оторвать внимание непослушного руля, чтобы не ухнуть в коварную полынью на каждом шагу поджидавшую вездеход, то, что они встретились вновь, было для Дмитрия еще важнее. Встрече той он был рад, и радость эту не слишком омрачало и то, что даже во сне он помнил, как вместе с несколькими другими зарыл Ромуальда, так и не дождавшегося «вертушки» спасателей, в мерзлую почву Гиблого острова. За долгие годы, прошедшие с тех пор, у него накопилась уйма вопросов, о которых ему хотелось бы поговорить с Иноком. Так много, что и сама Смерть не могла помешать им вдвоем обмозговать и разобраться с ними.

Сон — странная материя, разорванная на куски и пласты, которые то не имеют друг к другу никакого отношения, то бесконечно повторяются, то проникают друг в друга и путаются, словно воспоминания о чьей-то чужой жизни. В нынешнем своем сне Дмитрий никак не мог вспомнить, с чего начался этот их разговор. Помнил только то, что разговор имел какое-то отношение к сегодняшним одолевавшим его заботам.

Ах да! Они спорили о том, зачем нужен Бог.

— Должно быть, это такая необходимость? — спрашивал Дмитрий. — Если нет такого народа, который не изобретал бы для себя какого-то высшего существа…

— Кто-то из философов даже написал, что если бы Бога не было, то его следовало бы придумать… — отозвался Инок. — Но когда я стал выдумывать своего, я многое понял-

— Мне довелось как раз связаться с компанией таких чудаков, — признался Дмитрий, — которые не только выдумали себе Бога, но и сами сотворили его… У них теперь с ним большие проблемы…

— Так всегда бывает, — кивнул в ответ Инок, — когда хочешь переложить все свои проблемы на кого-то другого или на что-то другое. Дело в том, что это вообще непральный подход.

— Это как? — не понял его Дмитрий.

— Понимаешь, — усмехнулся Инок и поглубже нахлобучил капюшон своего комбинезона на рыбьем меху. — Это бессмысленно. По большому счету бессмысленно придумывать себе Бога или дьявола. Или даже творить их. Такие боги и дьяволы всегда останутся чем-то таким… Чем-то внешним для каждого. Какими-то хозяевами, которые будут подкупать своих нерадивых слуг для того, чтобы те слушались заповедей, придуманных ими. И творили Добро. Или наоборот — подстрекали этих своих слуг ко Злу… И всегда будут находиться такие из этих слуг, которые захотят обмануть Бога или поторговаться с дьяволом… А сами останутся какими были: не добрыми, не злыми, просто рабами. А Бог, всеблагой и вездесущий, должен быть в них самих. И ему не нужны никакие чудеса. И награждать Добро и карать Зло он должен не какими-то чудесными или магическими силами, а руками самих людей и силой их душ…

— Те, о которых я говорил, вовсе не люди… — не к месту вставил от себя Дмитрий и, кажется, принялся рассказывать Ромуальду про то, кто такие гномы и как случилось то, что ему пришлось сойтись с этими странными созданиями. Заодно он пытался объяснить эту странную историю и себе самому.

Но Ромуальд невнимательно слушал эти объяснения. Похоже было, что ледяная стужа уже пробиралась оттуда — с заснеженного берега — в его душу и начинала завладевать его мыслями.

— Если им понадобился Бог, то они в чем-то все-таки люди, — задумчиво бросил он, отрешенно глядя на замерзающую равнину за грязным стеклом кабины вездехода.

Дмитрий вдруг узнал этот берег, на который предстояло выбраться их вездеходу, и эту равнину. Это был безликий и жутковатый, как образ самого Сатаны, пейзаж Гиблого острова.

«Но ведь тогда…» — подумал он.

Той весной он один был в машине. Даже без радио Потому и погиб. Мы только потом пришли за ним… По льду… Лед еще не начинал таять тогда…

— И они, наверное, делают ту же ошибку, что и мы, люди, — бросил Инок. — Понимаешь, надо не сочинять такого Бога, от которого не спрячешься, а самому стать таким, чтобы не надо было ни бояться Бога, ни прятаться от него, ни просить у него совета. Просто надо понять ту навязчивую идею, которую все мы и хотим воплотить …

— Но если дело только в том, чтобы понять… Чтобы в себе вырастить это… это… — начал путано переводить свое недоумение в слова Дмитрий, то тогда… Тогда есть он, вообще Бог?

Инок не отвечал ему, а только становился все более и более замкнутым и непонятным для Дмитрия. Далеким.

И от овладевшего им недоумения, и от молчания Инока Дмитрий проснулся и рывком сел на диване. Наугад нащупал в полумраке тяжелый графин и глотнул из него застоявшейся воды. Поморщился и повертел головой. Сквозь жалюзи давно уже пробивался дневной свет, а ручку двери кто-то настойчиво крутил снаружи. Крутил и так же настойчиво давил на сенсор дверного зуммера.

Дмитрий поднялся, накинул на плечи куртку и отпер дверь. В дверях стоял Микис. Кому еще было взяться здесь?

— Ну? — сурово спросил у него Шишел, — До чего вы там добеседовались? Он хоть понял наконец Страж этот, что лучший способ вернуть гномам их Бога, это выложить мне — мне, а — не кому-то еще, где он сейчас находится?

Микис вместо ответа побрел к дивану, слегка спотыкаясь и придушенно вертя головой. Выглядел он, после долгой задушевной беседы с Тварюгой, полностью лишенным сил и даже, кажется, самой способности говорить членораздельно. Он молча схватил графин с тепловатой водой и принялся опорожнять его большими, торопливыми глотками. Ополовинив содержимое хрустальной емкости, Микис с отвращением посмотрел ее на свет и со стуком вернул на место.

— И когда ты перешел со «смирновской» на чистую водичку? — досадливо поинтересовался он у Шишела. — Ты знаешь, я сам спиртным не увлекаюсь, но… Но после разговоров с этой тупой тварью даже мне охота хлебнуть чего-нибудь покрепче, чем эта болотная жижа… Ты где ее раздобыл?

— Специально для тебя берег, — мрачно ответил ему Шишел. — Чтобы ты тут у меня вконец не совратился. От непосильных трудов, понимаешь… Так добился ты от этого Стража хоть черта лысого?

— Как тебе сказать… — снова судорожно повертел головой Микис и тяжело опустился в кресло. С одной стороны — да… С другой…

— С другой — не нужно! — остановил его Дмитрий энергичным жестом руки, ладонь которой своим размером была с хорошую лопату. — Ты с той стороны рассказывай, с которой «да»!

— Ну, в общем… — замялся Микис, — мы со всех сторон — и с той, и с другой — вроде к компромиссу пришли. Тварюга эта, конечно, поняла с самого начала, между прочим, что ты единственный, кто знает, как выключить систему уничтожения Бога. И то, что ты можешь выкупить Бога, она тоже понимает! Но все равно не может открыть тайну его местонахождения. То ли это такой для нее закон, которого не перепрыгнешь, то ли после того, как мы все друг друга этак вот перехитрили, она веру в людей напрочь Утратила, — сказать трудно. Но она…