Попадать, так с музыкой! - Михаил Гуткин

— Товарищ Жуков. Может быть вы разрешите для практики часть обученных бойцов как раз выделить в помощь НКВД для борьбы с диверсантами? Время осталось всего ничего. Вполне возможно, что массовая заброска вот-вот начнется, если уже не началась. Там при штабе товарища Окулова в качестве инструкторов работают бойцы НКВД. Вот они и наберут себе помощников.

— Неплохая мысль. Разрешаю отобрать в пределах пятисот человек. Больше оттуда дать не могу — самим нужны. Остальных пусть добирают в других армиях округа. Все, выполняйте.

Только я хотела позвонить в НКВД по поводу выделения бойцов, как меня перехватил Романов.

— Здравствуйте, Анна Петровна. Вы теперь просто нарасхват. Хочу вас порадовать. Завтра получу первый образец арбалета. Если одобрите, то дня за три мне могут изготовить еще до десяти штук. Правда каждый арбалет обойдется в 200 рублей. И к ним еще болты, рубля по три за штуку. Считайте, что на каждый арбалет нужно не менее 10 болтов. И еще чехол для переноски. Короче, кладите на каждый арбалет по 250 рублей.

— Значит всего нужно две с половиной тысячи? Подождите минуту.

Я стала считать. Одну тысячу я уже дала. Нужно добавить еще полторы. А с собой у меня всего две тысячи. Если отдам полторы, то останется всего полштуки. Остальные деньги дома. Как неудобно, что нет кредитки. Занимать не хочется. Клянчить деньги у Жукова тоже не хорошо. Ой, ну и дура! Я же сегодня после обеда буду в дивизии. А оттуда успею попасть домой. Там и восстановлю финансовый баланс. Все, решено.

— Аристарх Ксенофонтович. Вот вам еще полторы тысячи. Делайте. Потом продадим все армии и еще заработаем. Не делайте такие большие глаза — я шучу (в мое время этому бы никто не удивился). И еще. Завтра в Минск прибудут два специалиста, которые начнут проводить занятия по партизанской борьбе и по минно-взрывному делу. Думаю, что вам полезно будет послушать.

— Обязательно послушаю. А где будут проходить занятия?

— Этого пока не знаю. Но так как они приедут по нашей линии, то думаю, что завтра в штабе все будет известно.

— Очень хорошо. А вы тоже будете в числе слушателей?

— Вот это пока не знаю. Я сейчас уеду и вернусь только завтра после обеда. И меня тут же могут еще куда-нибудь направить.

— Тогда желаю удачи.

— Спасибо, Аристарх Ксенофонтович.

198

Наконец, я добралась до дежурного, дозвонилась товарищу Цанаве. Сообщила о приезде инструкторов и о том, что с завтрашнего дня он уже может забирать бойцов в помощь своим сотрудникам. Как и предполагала, заявки начальники областных отделов ему уже прислали. К моему удивлению, просили сравнительно немного — на каждую область в среднем пришлось по двести человек. Конечно, всего получалось вроде бы много — более полутора тысяч только из Красной Армии, а ведь будут еще и бойцы НКВД. Но, к сожалению, все это будет размазано тонким равномерным слоем, так как неизвестно, где диверсанты планируют наносить удары. Поэтому в нужных местах такое число бойцов может оказаться недостаточным. Тут мне пришла в голову мысль — а почему, собственно, неизвестно, где будут удары диверсантов? Очень даже известно. Это я, командир, можно сказать, необразованный, а в НКВД сидят настоящие профи, которые прекрасно знают в каких местах нужно ожидать диверсии. Потом вспомнила слова Максимова о Ежовских чистках и начала сомневаться в наличие достаточного числа профи. Но все равно, точки нанесения ударов определить можно. Пусть, в конце концов, посоветуются с разведотделами армий. Все равно действовать будут сообща.

Так, а где буду при этом я сама? Пожалуй, надо присоединиться к одной из таких групп. Как еще набирать опыт, если не в таких делах? А отпустит ли меня Жуков? Наверняка нет! Значит нужно это подать под другим соусом. Например, будут контролировать, как организуется взаимодействие НКВД и РККА при проведении антидиверсионных мероприятий.

На этом я свои «размышлизмы» прекратила и вцепилась в полковника Виноградова. Он, в отличие от Васильева, жаться не стал, а сразу выделил мне машину. Причем с шофером, поскольку я объяснила, что Минск практически не знаю и обязательно заеду куда-нибудь не туда. При этом мы договорились, что в то время, когда я буду отсутствовать, автомобиль будет использоваться, как дежурный. М-да, а как же винтовочка? Придумала. Перед каждым отъездом я буду сдавать ее в оружейную комнату. Впрочем, через неделю никого уже не будет удивлять винтовка в салоне машины. Скорее будут спрашивать, почему винтовка, а не автомат. Ну так для ближнего боя у меня есть пистолеты и наган. Мне достаточно. А шоферу обязательно раздобуду автомат. На перспективу надо бы и о гранатах подумать. Но это после возвращения из дивизии.

Получив машину и познакомившись с шофером — молоденьким пареньком, Лешей, я сразу огорчила его, что сегодня он отвезет меня на аэродром (прямо сейчас), а потом, в мое отсутствие, будет дежурным. На всякий случай я сразу озадачила его, посоветовав раздобыть автомат с запасом патронов. Глядя на его растерянное лицо, я спохватилась и задала вопрос, с которого следовало бы начать.

— Леша, а ты умеешь стрелять из автомата?

— Нет, товарищ лейтенант госбезопасности. Я вообще стрелял только в детстве, в тире.

Так, еще одна проблема на мою бедную голову. А есть ли при штабе что-то вроде курсов подготовки? Пришлось бежать к дежурному и выяснять. Оказалось, что есть. Тогда я сразу договорилась с дежурным, что мой (МОЙ) шофер в мое отсутствие два часа в день будет заниматься стрелковой подготовкой и только потом заступать на дежурство. Я выдала все инструкции Леше, после чего он повез меня к летунам.

В дивизии, я, как и предполагала, оказалась в перерыве между утренним и вечерним занятиями. Чтобы не терять даром время, я сразу нашла инструкторов из НКВД и в присутствии генерала Окулова передала им разрешение Жукова на отбор 500 человек из обучаемых.

— Пусть в качестве практики поработают вместе с бойцами НКВД по задержанию диверсантов. Вы сами уже должны знать, в какой степени и на кого можете рассчитывать. Сегодня после вечернего цикла проведите отбор и завтра с утра можете отбывать вместе с ними в свои части. Не забудьте только, что 21 июня все бойцы должны вернуться в свои части.

Сказала это, а сама подумала, что не кругло получается. Ведь ночь с 21 на 22 будет самым важным отрезком времени для диверсий. Но тут нужно будет отдельное согласование, которое армейские командиры и НКВД проведут в рабочем порядке.

199

На вечернем занятии я, наконец, смогла оценить результаты недельной муштры, которую мы называли «теоретические занятия». В следующие три дня сегодняшние «ученики» сами станут «учителями» и, пока еще под присмотром инструкторов, начнут обучать следующий поток новобранцев. А сегодня у меня были, если можно так сказать, именины сердца. Бойцы окапывались по полному профилю, стреляли если и не в яблочко, то по корпусу попадали уверенно. Никто не препирался со старшим по званию. Все команды выполнялись безоговорочно. Я специально попросила нескольких солдат при мне почистить винтовки. Каждый из них выполнил всю процедуру чистки в полном соответствии с инструкцией. Да и все винтовки вид имели вполне ухоженный. Конечно, это еще не полноценные взвода и роты, но и пушечным мясом их теперь уже точно не назовешь. Между прочим, при команде «воздух» все дружно ныряют в окопы и оттуда начинают щелкать затворами, имитируя стрельбу по летящей цели. Посмотрев на все это, я вернулась в штаб и подошла к Окулову с вполне очевидным вопросом.

— Федор Савич, скажите пожалуйста. Вот кто мешал подобные занятия организовывать сразу при призыве? Тогда нам всем не пришлось бы сейчас заморачиваться подобными вещами.

— На этот вопрос, Анечка, у меня нет полного ответа. Могу лишь предположить, что все стало возможным только потому, что был жесткий и четкий приказ с самого верху. Этот приказ был дополнен таким же жестким приказом на более низком уровне. И выполнение этого приказа проходит под неусыпным контролем, — тут Окулов улыбнулся мне. — Поэтому все от генерала до сержанта отлично понимают, что будет в случае невыполнения. А раньше все шло, если можно так сказать, самотеком. Помнишь поговорку: «Пока гром не грянет…». Так вот это тот самый случай.

Н-да, опять классическое русское раздолбайство. Вот только подумать над причинами подобного явления мне совершенно некогда. Сейчас наступает время борьбы с диверсантами и все мысли только об этом. Сегодня вечером поговорю с Васей — надо узнать, как он сейчас в Гродно все организует. Кстати, через пару часов часть инструкторов НКВД с приданными бойцами из армии будут возвращаться к себе. Среди инструкторов есть бойцы из «моей» роты НКВД. Вот с ними я и попаду в Гродно. Хорошо, этот вопрос решен. Следующий по порядку, но не по важности — это вопрос подготовки к партизанской деятельности. Товарищ Пономаренко решает этот вопрос в масштабах всей республики, а тут у меня более скромные масштабы: Гродненский район (главный от НКВД — Вася) и Барановичская область (главный от НКВД — майор Григорьев). Правда, где после начала войны окажусь лично я, мне пока неизвестно. Ясно только, что в самом начале я буду при Жукове. А там, куда немцы станут наносить главные удары, где будут прорывы и где окружения — сие пока тайна за семью печатями. Так что и сам товарищ Жуков не сможет сейчас сказать, где он окажется, скажем, через неделю после начала военных действий.