Тень всадника - Анатолий Гладилин

Ладно, не будем так далеко заглядывать. Я бы хотел быть полезным, какой-то опорой для Дженни, хотя бы через двадцать лет. Через двадцать лет, может быть, она бы нуждалась в моей помощи, через двадцать лет, может быть (наконец-то!), я сумел бы сделать для нее нечто весомое... Увы, есть предчувствие, что через двадцать лет меня уже не будет.

Помню (все, что с ней связано, прекрасно помню), год назад, на дне рождения Эли, в русском ресторане, когда Дженни решила, что меня охмурила Зина (Когда мы с Дженни в одном помещении, ей только кажется, что я на нее не смотрю. Она постоянно в поле моего зрения. Шпионские фокусы), я подглядел такую сценку: включили пленку и зазвучала песня из популярного советского фильма, которую пел знаменитый советский артист, ее возлюбленный, давно и трагически погибший. Дженни насупилась, губы ее передернулись, и она вымолвила "Ого!" с такой злостью, будто протестовала, что посредством песни их любовь (подозреваю, не слишком счастливая для Дженни, но оставившая заметный след в ее жизни) становится достоянием веселящейся подвыпившей публики. И вот тогда по ее лицу я догадался, какой она будет через двадцать лет. То есть я увидел ее, сорокашестилетнюю, и вот к этой женщине, с резко очерченном ртом и затаенной в глазах обидой, обращены мои слова, которые я надиктовал на магнитофонную кассету: "Ты лучше всех, умнее всех, красивее всех, моя девочка, - (пропускаю интимную часть, не предназначенную для посторонних ушей) - а эту сволочь, что портит тебе существование, ты сломаешь, разотрешь в порошок, у тебя все, все, слышишь меня, будет хорошо, я в тебя верю".

Когда-нибудь, ну не через двадцать - через сорок лет, она прослушает мое послание - если до этого при переезде в другую квартиру или дом не выбросит кассету на помойку.

* * *

Молли, выражаясь языком охотников, сделала стойку, когда я подсел к ней в университетском буфете. Орудия главного калибра были извлечены из-под столика, и Молли приняла такую позу, чтоб я мог созерцать ее кофейные бедра. Ну согласись, что эффектно, что далеко не каждой удается такой фортель! Правда, мне это как мертвому припарки, однако на Дженни подобная картинка - я и Молли Горд в боевой готовности - могла бы подействовать. Я спросил: не слишком ли загружен мой курс, не злоупотребляю ли я подробностями? Мне ответили. Из ответа я понял, что пока мне не простили публичную ссылку на Ларри как на признанного сексолога, но если я буду настойчив... Подтверждалось мое первоначальное мнение. Я ей нужен для коллекции и для того, чтобы доказать классу ее неотразимость. Наш романчик длился бы недолго, но достаточно, чтоб о нем доложили Дженни доброжелатели.

Еще вариант. Разыскать Зину. Перед ней я виноват, однажды я ее уже подставил, поэтому ей надо обещать нечто стабильное. Должность моей секретарши, когда я буду директором Калифорнийского Интернационального Культурного Центра. Выбью для Зины приличную ставку у мистера Литвинова, ведь он во мне так заинтересован. Если откажет, то буду платить Зине из своей директорской зарплаты. Как личному секретарю. (Тут Дженни решительно не поверит: "Ты способен потратиться только на меня. Иначе основную сумму будешь посылать в Париж дочери".) Ладно, не надо заглядывать так далеко вперед. Просто сообщим Дженни о своих благих намерениях по телефону. И пусть думает. Ведь работа директора КИКЦ (Кикц? М-да, звучит как ругательство) предполагает представительство и вращение в сферах. Значит, представительствовать и вращаться со мной будет Зина.

Хорошо, если для тебя все это сложно, то потребуй элементарного уважения. И когда назначают свиданку на перекрестке, скажи, что будешь ждать в кафе. Зайдет на секунду и увидит тебя в компании с Молли или Зиной, или с какой-нибудь особой женского пола студенческого возраста. Сделай хоть что-нибудь!

..."Темно-синяя стрела" затормозила у светофора. Черная пантера взяла конверт, небрежно бросила его в бардачок, где у нее набор музыкальных кассет для дорожного пользования, махнула мне лапой из окна и укатила на охотничий промысел. Звериное чутье. Знает, что я валяюсь растерзанным полутрупом в кустах, что не способен к малейшему сопротивлению, что для меня и так праздник получить от нее мимолетную улыбку, что весь сегодняшний вечер буду вспоминать эти пятнадцать секунд у светофора. Разобью их на стоп-кадры, буду их перебирать, рассматривать и сравнивать с прошлым разом. И с умным видом размышлять: в прошлый раз она сделала лапой так, сегодня иначе - что бы это значило?

* * *

Через двадцать лет все ясно. Ни тени сомнения. Лишь бы смог прожить эти годы, не потеряв формы.

А через сорок лет? Ты бы продолжал любить Дженни? Она не сохранится, как Марлен Дитрих, слишком щедрая натура... Она раздает себя без оглядки - Эле, работе, карьере, и тем, кто с ней сегодня, и тем, кто с ней будет завтра. И на тебя, дурака, столько сил потратила... Ты привык к определенному кругу, где на первом месте - служба. Ни один твой коллега не прожил сорок лет семейной жизни. Может, и было такое, но ты этого не знал. Ты получал оглушительный удар по башке, то есть новое назначение в другом времени и на другом континенте. Неужели существуют мужчины, которые способны прожить с одной и той же женщиной сорок лет? В газетах пишут - да, я таких не видел. Потрогать бы их руками. Из какого материала они сделаны?

Корректнее сформулировать вопрос так: неужели существуют женщины, с которыми хочется прожить сорок лет и более? (Их ты потрогать руками не жаждешь?)

Однажды Дженни ядовито заметила: "Профессор, ты же скрытый женоненавистник! Тебе приятны только молодые и красивые. Уродливых и старых ты терпеть не можешь!"

Я не отрицал. Я объяснил. Тогда (тогда я жил еще на Диккенс-стрит) она слушала мои объяснения.

Вот, извольте:

Нет уродливых и старых. В природе все разумно и уместно. И жар-птица и крокодилы. Страшны превращения. Да, женщины меняются, и это естественно. Но никогда жар-птица не превращается в крокодила, а юная красавица превращается в жирную старуху с бородавками на лице. За что? Это несправедливо. Это ошибка Создателя. Более того, это преступление. За это надо наказывать ("Рубить Создателю голову", - подсказала ехидина), женщины такой участи не заслуживают. Не бывает старой медведицы, бывают медведицы, волчицы, тигрицы... Дикий мир? Ослабевших съедают? Возьмем домашних животных. Старая лошадь, если за ней элементарно ухаживают, то есть кормят и моют, отличается от юной кобылки лишь отсутствием резвости. Не бывает старых собак, бывают больные собаки. Или женщина чем-то прогневала Создателя? Может, он был так очарован Первой Женщиной, поклонялся ей, как Богине, а она изменила ему с Дьяволом рогатым, наставила рога? Кстати, это выражение "наставить рога" пришло из тьмы веков. Ну, дуреха, ну, Бес попутал. Создатель, как же сильно он ее любил, чтоб так страшно проклясть весь женский род! Другие ведь не виноваты. Или Создатель понял, что сам заложил в женщинах нечто порочное. "Я тоже порочна?" - "Ты святая". - "Ты бы смог меня любить в течение всей моей жизни?" - "Клянусь". "Тебе легко клясться, - сказала ехидина. - Ты знаешь, что не доживешь до моего преклонного возраста, сам мне в этом признался".

...Легко клясться. Права, как всегда. Ведь двести лет мудрая Система меня баловала (спасибо, господа начальники!): мне не довелось увидеть ни одну из своих любовниц в доме. В моей памяти они остались навечно молодыми.

Разрази меня гром! Опять не помню, как ее звали. И ко мне она не имела никакого отношения. Назовем ее миссис N. Там был любовный треугольник. Миссис N, он и ее соперница. Он ушел от миссис N к сопернице, потом вернулся, стоял на пороге ее дома под дождем, его шатало (не то от горя, не то от виски), соперница прибежала, пыталась увести, он ее отталкивал и просил, умолял миссис N, ну и все такое прочее. Я оказался случайным свидетелем этой сцены. И вот победный блик в глазах миссис N я запомнил. Она стоит в освещенном проеме двери, и эти двое под дождем возятся на ступеньках, жалкие, мокрые... Апогей торжества! Через пять лет я встретил миссис N и еле узнал. Ее стало в четыре раза больше. Слоновья болезнь. И вскоре она умерла. Трагическая судьба. Но может, для нее главным в ее жизни остались те победные мгновения?

К чему это я? К тому, что, пораскинув мозгами, решил: Дженни я бы любил, что бы с ней ни случилось, и через сорок лет.

Теперь надо поймать ее где-нибудь на перекрестке, когда она, заложив головокружительный вираж типа "Покрышкин в воздухе", обгоняет "ленд-ровер" и "кадиллак"! когда она везет триста тысяч наличными и чеками в банк; когда она, выпросив полчаса из рабочего времени, несется в лабораторию чистить репу доктору Хофферу; когда на красных светофорах она просматривает в машине свой готовый отчет для адмирала Якимуры; когда у нее деловой ленч с клиентом, после чего она летит на конференцию в Сиэтл; когда темно-зеленый костюм на Диккенс-стрит от нетерпения сучит ногами и перезаряжает ревниво винчестер, а она спешит на тайную свиданку с неопознанным (неопознанными?) объектом - так вот, на полпути, на взлете, при посадке, перехватить мою девочку и сообщить ей эту важную новость.