Алое сердце черной горы (СИ) - Кирилл Миронов

— Что?.. О чем ты говоришь? — попытался приподняться Артемир, но тут же осел обратно, мучительно сморщившись.

— Да, мой наниматель умеет оставаться в тени. — с завистью в голосе восхитился Датокил. — Еще тогда, на Гунтале, я это осознал, когда Пириус нашел и нанял меня в обход внимания Надзора, приставив ко мне верного Незримому Оку немого террориста Хрграра.

— Хрграр — террорист?.. Пириус?.. Что? — сощурился Артемир, заблудившись в словах. — Это еще кто? Предводитель террористов, этого самого Незримого Ока?

— Можешь называть его так. — пренебрежительно кивнул Датокил. — Хотя его участь гораздо выше, чем главарь террористов, а помыслы — глубже, чему я в немалой степени поспособствовал. А ведь поначалу Пириус хотел лишь с моей помощью избавиться от Южного флота и посеять густую смуту на юге Нордикта, но потом, когда успех наших начинаний начал нарастать, как песчаная дюна…

— Хитрейший оправдал свое прозвище. — усмехнулся Артемир, вновь сморщившись от боли. — Что же, ты теперь убьешь меня? Ах да, ты же уже это сделал.

— Тебе бы быть благодарным мне, приор. — издевательски искаверкав интонацией титул, искренне возмутился Датокил. — Это я убедил Пириуса поставить во временной главе восстания благородного потомка Артов, именно благодаря мне ты вкушал все прелести и тягости лидерства над своим народом, который с радостью принял тебя на правление. Это я сделал из голодранца Эмира внушающего страх вождя равенцев Артемира, достойного своих великих предков.

— Но теперь, когда враги повержены, мое предназначение исчерпало себя. — подвел мрачный итог Артемир, не сдержав безумной улыбки. — Мог хотя бы взять на себя ответственность и убить меня лично.

— Согласен, подстраивать твое убийство Альзорием было излишне рискованно, но Хрграр справился блестяще. — повернул довольное лицо к стоящему неподвижно Хрграру Датокил, почтительно склонив голову. — Просто я, в порыве сентиментальной чести, хотел, чтобы тебя убил враг, а не друг. Уж прости мне эту прихоть.

— Друг… — едва слышно прошептал Артемир, бессильно повалившись на спину, испуская дух с последними своими словами. — Прости меня, Раздавид.

— Что ж, этого не понадобилось. — отшвырнул пистолет умершего Артемира Датокил, — Парень ушел красиво, как и надлежит воину-вождю.

— Все кончено, как ты и хотел? — из дверного проема донесся скрип Пириуса, которому позавидовала бы и дверь, из-за которой он воплотился, словно призрак.

— О, да, теперь все кончено. — повернул к Пириусу свои черные глаза Датокил, скидывая утративший надобность шлем. — Замок захвачен?

— А почему же я здесь, по-твоему? — усмехнулся Пириус, переступая через край шкафа, ставшего приору смертным одром. На трупы Альзория и Артемира он даже не взглянул. — Замок наш, Старший консул Деятельного Совета, возглавлявший оборону города во главе рыцарской конницы, сдался. Победа достигнута.

Датокил ослепительно улыбнулся, схватив дыхание от восторга.

Пириус оставался более сдержанным, вторя бесстрастному Хрграру. Он понимал, что впереди еще будут восстания саргов и других нордиктовцев, которые придется подавлять, репрессии против прежних элит, установление нового режима и его распространение среди многочисленных народностей Вирида. Потому он подвел итог без обильных воздаяний торжеству победы:

— Это далеко не конец. Пойдем же, у нас впереди много работы…

Дополнительные материалы

Изрядное количество лет назад, гораздо раньше, чем земляне начали использовать в своих историях слова «давным-давно», да и раньше, чем появились сами земляне, а то и Земля, обреталась в одном из краев бескрайнего космоса Звезда… Яркое пламя ее беспокойной поверхности освещало несколько ледяных и безжизненных глыб, что вращались вокруг нее, но они не представляют никакого интереса, и упомянуты были лишь справедливости ради. Но этого нельзя сказать об одной планете, которая скромно составляет им компанию. Почему? Все просто — вода! Да, именно вода, этот незатейливый источник всего зеленого и цветущего, бегущего и ползущего, летящего и плывущего… Именно на одной-единственной планете этой системы есть вода. И сколько! Океаническая часть поверхности того космического обитателя поистине внушительна. Ну а там, где вода, да еще и благостная атмосфера присутствуют, высока вероятность зарождения жизни, и сие событие себя ждать не заставило…

Описание длительного процесса развития жизни от примитивных форм до высокоразвитых тварей слишком громоздкое и утомляющее, потому эта бездна информации, которой едва ли найдется здесь место, втеснена не будет. Достаточно сказать, что к моменту начала истории флора и фауна описываемой планеты слабо отличны от земных… Неправдоподобно, не так ли? Какова вероятность того, что жизнь в двух разных частях Вселенной будет ветвиться так, будто бы это две руки одного и того же человека, развивающиеся одинаково от момента его рождения, и до самой старости?.. Ну что ж, не стоит относиться к этому очень уж критично, ведь встречаются же люди-двойники, не имеющие родственных связей. Среди немногих отличий от Земли наиболее значительны денность и нощность, а именно: день длится тридцать часов, из которых двенадцатичасовая ночь(это в среднем, ведь на разных широтах темное время течет по-разному) непроглядно темна, ведь спутников, от которых отражался бы свет Звезды, планета попросту не имеет. Свет же немногочисленных и далеких звездочек тускнеет даже в ясную погоду, и внушает скорее тоску, нежели уверенность в ярко освященном пути…

Теперь бы необходимо упомянуть про ландшафт, дабы иметь хотя бы общее представление, каким образом твердь в том мире ширится и разделяется… Итак, посреди Вечного Соленого Океана, как его позже назовут, вольготно разложили свои безразмерные телеса два континента — северный Нордикт и южный Гунталь, разделенные меж собой широким проливом Сатиса, простым и прямолинейным, как длиннющее копье. Гунталь напомнил бы земную Африку, да и форма схожая, расширяющаяся от южного рубежа к северу, напоминая треугольник. Самое сердце континента — безжизненная песчаная пустыня Камата, испепеляющее жаркая днем, и промозгло холодная ночью. Гунталь очень скуп, и комфортный климат можно ощутить лишь в прибрежных полосах континента, где пальмы чередуются с сухими кустарниками и нечастыми озерцами, скудными речушками, вокруг которых собираются оазисы из сочной зелени, будто чудесные произведения магического искусства, нехарактерные для местных земель.

Нордикт куда более милосерден, нежели его южный сосед, и много больше по площади, сложнее по форме. Весь периметр континента по северу и западу представляет собой непроницаемые горные череды, восток и юг — протяженные песчаные и каменные пляжи. Природное многообразие Нордикта позволит ощутить на себе холод северных земель, богато приправленных снегами и северными сияниями, приятное тепло и свежесть центральных полос, украшенных цветочными лугами, жар южных границ, покрытых раскаленной пылью и растительностью, которую коварный Гунталь закинул со своих земель, словно лазутчиков во вражий стан… Весь нордиктов север находится на умеренных высотах, а граница с океаном