Аргонавты 98-го года. Скиталец - Роберт Сервис

— Я не знала, — смущенно пробормотала она. — Я думала, что вы одиноки. Дождь настиг нас, и мы бросились к ближайшему убежищу.

В замешательстве он встал. Зели отскочила в сторону.

— Я рад… — начал он и растерянно умолк. — Мое жилище очень бедно. Простите. У меня всего один стул, которым я и прошу вас воспользоваться.

Но она не хотела войти.

— Если разрешите, мы останемся под навесом. Дождь скоро пройдет.

Он услышал, что она говорила со своим спутником по-французски. Это был тот самый метис-плантатор, с которым он ее однажды видел. Он знал его, этого бессовестного сердцееда, разбившего жизнь не одной женщине. Но предупреждать ее о том, что знакомство с таким проходимцем может кончиться для нее роковым образом, он счел неуместным. Ее честь и достоинство его не касались.

Он был уверен, что плантатор говорил о нем дурно, но не понимал их разговора. И он был прав. Плантатор говорил вот что:

— Вы глупо поступаете, что интересуетесь этим парнем. Вы видите, каков он и как живет. Все эти бродяги имеют женщин, которых они заставляют зарабатывать для них деньги. Эта девушка, которую вы видите, проститутка низшего пошиба.

Фелиция молчала. Долго глядела она на дождь, который шел с неутихающей силой. Наконец она обратилась к Джеку Муну:

— Мы пойдем. Кажется, небо начинает проясняться. Благодарю за приют. Спокойной ночи.

В ее тоне была холодная любезность, и когда она отвернулась, на лице мелькнула презрительная усмешка.

Глава VII. Дневник Фелиции Арден

Фелиция ужасно разочаровалась в Джеке. Он оказался обыкновенным проходимцем, а не смелым пиратом. Порочный бродяга. Что ж, это будет ей уроком, и если она когда-нибудь встретится с ним, то не обратит на него никакого внимания.

Через несколько дней после случайного визита к Джеку она сидела у себя на балконе. Рисовать у нее не было охоты, и она стала записывать в свой дневник впечатления и события последних дней. Заглянем же, уважаемый читатель, в этот дневник.

«Гиацинт продолжает преследовать меня, и мне кажется, что в Папити европейцы стали дурно отзываться обо мне. Я замечаю, что местные леди окидывают меня презрительным взглядом. Возможно, что они считают меня сумасбродкой, так как я курю на улице и веду знакомства с мужчинами. Воображаю, как у них вытянулись бы физиономии, если бы они узнали, что я состою в родстве с одним из министров Соединенных Штатов и обладаю состоянием, которого хватило бы на покупку всего города. Это так забавно, когда люди не знают, кто вы…»

«Интересно, что думает обо мне Гиацинт. Я, конечно, сказала, что я бедная художница. Я уверена, что он считает меня птичкой, попавшейся в его сети. Но скоро он разочаруется в своей мнимой победе. Я дам ему должный отпор, если он зайдет чересчур далеко… А он все-таки ужасно забавляет меня…»

«Я больше не встречала этого противного бродягу Джека, хотя уже дважды гуляла по побережью. Ежедневно, часов в шесть вечера, я любуюсь на берегу величественным закатом солнца. Высокие пальмы на далеком мысе рельефно выделяются на ярком фоне неба и моря, залитые золотистыми лучами. Краски ландшафта быстро сменяются одна другой. Нежный зеленый цвет растительности переходит в лиловый, море становится темным, небо принимает таинственный багровый оттенок. Облака сгущаются и бросают на лагуну темные тени. Металлические снасти проходящей шхуны сверкают резким отраженным блеском. Голубое небо становится бледно-зеленым, и затем быстро спускается мрак…»

«Вчера вечером я отправилась с Гиацинтом в местный кинематограф. Он помещается в здании, построенном из бамбука, и похож на огромную клетку, в которой, благодаря естественной вентиляции, легко дышится. Народу было много, причем большинство публики состояло из туземцев. Женщины были одеты в свободные, безукоризненной белизны платья. Мужчины были в европейских и туземных костюмах.

Демонстрация фильма сопровождалась возбужденными возгласами публики. Драма вызывала взволнованные восклицания, комедия — радостный рев. Туземцы похожи на большую ватагу детей. Они никогда не видели ни поездов, ни аэропланов. И вдруг все чудеса цивилизации появляются на магическом экране! Неудивительно, что они почти обезумели от восторга…»

«Наконец-то наступил момент, когда надоевший мне волокита Гиацинт объяснился со мной.

Несколько дней до этого он проявлял ко мне особенные внимание и любезность, и у меня не было основания быть недовольной им. И я думала, что в самом деле укротила этого распутника. Увы! Это было затишье Перед бурей.

Мы обедали в китайском ресторане. Он вел себя самым приличным образом, но я все же заметила, что он чересчур пристально следил за мной своими большими черными глазами. Возможно, он хотел меня загипнотизировать. Он настойчиво старался напоить меня, постоянно наполняя мой бокал шампанским. Дважды, когда он отворачивался, я вылила вино за балкон.

Руки у него холеные, и на мизинце красовалось кольцо с огромным бриллиантом.

— Мне нравится, когда мужчины носят бриллианты, — сказала я, зная, что он не способен понять иронии. — Тяжело быть бедной художницей и не иметь драгоценностей.

Он самодовольно вытянул руку, чтобы я могла полюбоваться перстнем.

— Вы совсем не носите колец, — произнес он сочувственно,

— Нет, — ответила я со вздохом. — У меня были кое-какие безделушки, но я должна была их заложить. Теперь, увы, мне их уже не выкупить.

— Вы даже не носите обручального кольца, — заметил он.

— Ах, вы обратили внимание на это! Я не всегда ношу его. Видите ли, я так долго жила в латинском квартале, что теперь мало считаюсь с общепринятыми условностями.

— Многие не знают, что вы вдова, и считают вас незамужней.

— В самом деле? Разве это не все равно?

— Это все равно для меня — я люблю вдов.

— Таковы все мужчины. Я никогда не могла этого понять.

— Потому что…

Тут он замолчал, и в полумраке я увидела, что его глаза заблестели. Он смотрел на меня в упор и, похотливо облизывая губы, буквально пожирал меня своим сладострастным взглядом. Он попытался взять меня за руку, но я повернула свою папиросу так, что он слегка обжег себе палец.

— О, простите, — невинно сказала я. — Так что же вы хотели сказать о вдовах?

Он нервно пососал обожженный палец и затем продолжал:

— Мужчины любят их потому, что они понимают игру и ведут ее с открытыми глазами, потому что они опасны. Они нежнее голубки и мудрее…

— Змеи! Жаль, что Ева не была вдовой. Ну-с, продолжайте.

— Некоторые мужчины относятся к ним с предубеждением. Глупо. Разве вино теряет свой приятный вкус, если кто-то уже открыл бочку?