Диковинница - Наталья Беляева

— С чего ты взяла, что Лесогора что-то мучает? — прагматизм деванки был неумолим.

— Да ты бы видела ту бурю! — Белка вспомнила о своём утреннем приключении и содрогнулась.

— Может, он жалеет, что спас вчера твою жизнь? — шутливо предположила Светлана. Беляна забавно выпучила глаза, и подруга ответила ей тем же, — Четырежды, если я не ошибаюсь?

— Я тоже помогла ему, между прочим, — парировала Белка.

— Это ещё вопрос… — пробормотала деванка.

— "Прекратите икать!" — передразнила Лесогора девушка, — Представляешь?

— Лешие равнодушны ко всему, что не касается лесных обитателей, — вздохнула Светлана, — Ты просто привыкла, что на все твои выходки он отвечает лишь усмешкой.

— Ага, а в этот раз я его достала, да? — фыркнула Беляна.

— Возможно. Как ты там его назвала? Столетним престарелым извращенцем? — Светка прыснула, не в силах сдержать заливистый хохот.

— Я, между прочим, извинилась, — нахмурилась Белка.

— Молодец! — издевательским тоном похвалила её подруга, — Тогда инцидент, разумеется, исчерпан. И какое тебе дело, что его мучает? — поинтересовалась она, зевая.

— Да никакого, конечно, — поспешно ответила Белка, поворачиваясь набок.

— Ну да, ну да, — Светлана погасила лампу и улеглась. — Мне можешь не рассказывать…

И Беляна почти увидела в темноте, как подруга ухмыляется.

Закрыв глаза, девушка глубоко и с наслаждением вздохнула. Всего пара часов на отдых перед дорогой. А потом она вернётся в свой мир, к самому дорогому для неё человеку. Разумеется, спать сегодня не придётся. Они с бабушкой слишком долго не виделись. Белка мечтательно усмехнулась, прислушиваясь к наступившей тишине, нарушаемой лишь лёгким посапыванием Светланы и мерным тиканьем в собственной груди.

Тиканьем? Не может быть! Определённо, ей показалось!

Беляна села в кровати и одними губами вызвала крошечного Горисвета, не позволив ему подняться вверх, чтобы не разбудить подругу. Медальон в её ладони чуть ощутимо трепетал в такт биению сердца. Раскрывая его, она уже не сомневалась в том, что сейчас увидит…

Рубиновое сердечко ритмично пульсировало внутри, отстукивая одному ему известный счёт. Глаза девушки распахнулись в изумлении, и она встряхнула головой, решив, что это очередной странный сон. Ничего подобного. Она однозначно не спала. А значит, согласно легенде, часы, отсчитывающие время её любви, начали свой ход…

В тусклом сиянии Горисвета Белка ещё какое-то время разглядывала удивительное украшение. Эффект пульсации сердца придавало рубину едва заметное ритмичное колебание вперёд. Вдоволь насмотревшись на механическое чудо, она закрыла крышечку и неслышно улеглась на спину, погасив свет. Заставила себя расслабиться, но не смогла подавить саркастичную усмешку.

Итак, история о волшебном рубиновом сердечке оказалась всего лишь красивой сказкой. Беляна почти чувствовала сожаление. Обидно. И бабушка расстроится…

Она повернулась на бок, и тёплый медальон скользнул в её ладонь. Бьётся… надо же. Невероятно! Видимо, во время падения в лесном портале она как-то стукнулась, отчего пружинка в механизме удачно села на место, запустив его ход. Любопытно, надолго ли? Жаль, если часики… хотя, какие же это часики — просто забавная игрушка… но всё равно, досадно будет, коль они снова остановятся.

Лишь одна из корявых ветвей тысячелетнего Ясеня давала жизнь редким зелёным листочкам. Остальные напоминали чёрный, обезображенный временем, но всё ещё могучий скелет. Подойдя к древнему исполину, Лѝхард упёрся рукой в обвитый плющом ствол, и кора под ладонью провалилась внутрь. Он шагнул в глубину открывшегося прохода и через мгновение окинул взором залитую солнцем и утопающую в зелени долину.

В центре сказочного пейзажа раскинулись высокие хоромы из цельного массива дерева. Под изумрудными травяными крышами полукруглой формы мостились балконы и башенки. Оконные рамы представляли собой сплетенную в замысловатую косу лозу, а стены по углам обвивали цветущие лианы. Настолько диковинный дом, казалось, невозможно построить. Не иначе, как он вырос из-под земли по велению своего всемогущего хозяина.

Горько усмехнувшись, Лѝхард прошёл вдоль звонкого ручья. В его хрустальной воде парочка полосатых енотов сосредоточенно полоскали одно на двоих полотенце. Пощекотал шейку забавной белочке, слетевшей с ветки ему на плечо. Та, довольная полученной лаской, через секунду взметнулась обратно на дерево. А Леший уселся на широкой террасе, под сиреневыми кистями роскошной глицинии.

Его любимое кресло было огромным и монументальным, словно трон. Оно казалось слегка грубоватым, поскольку обработка лишь подчеркнула естественные изгибы дерева. Но от того не стало менее удобным и как нельзя лучше подходило облику Лесного Владыки.

Хозяйский взгляд Лешего привычно осматривал владения. У поросшего кувшинками пруда напряжённо пялилась на поплавок остроносая Лесавка, нетерпеливо дёргая удочкой. Две другие, почёсывая колючие вихры, суматошно копошились вокруг в ожидании улова. А вдали, среди бушующего зелёного великолепия, рассыпалось множество разномастных ярких домиков. Его подданные, вопреки традициям, и зимой не желали покидать своего могущественного покровителя. По его примеру они, соревнуясь друг с другом, стали возводить собственные чудные жилища. И теперь, через сотню лет, в запретной части Дивного Леса раскинулся этот сказочный городок, подобного которому в Тридевятом мире не было.

Лѝхард упёрся руками в подлокотники и расслабленно откинулся на спину. Он выделялся среди сородичей не только ростом и цветом глаз. Владыка Дивного леса прослыл сумасбродом среди Леших тем, что легко ладил с людьми и увлекался женщинами, обладал способностью бодрствовать зимой и почти так же свободно, как в лесу, чувствовал себя в городе. Но ничто не могло нарушить его внутреннего покоя… доныне.

Его воспоминания были столь отчётливы и реальны, что всякий раз заставляли сердце радостно выпрыгивать из груди. В одно мгновение. А в следующее — замирать от страха. За полные нежности синие глаза. Трепетные и сладкие губы. За слова, что навсегда останутся в памяти. "Полюби меня". Будто его нужно просить об этом. Будь всё так просто…

От раздумий отвлёк лесовичок с перекинутой через руку белоснежной салфеткой. Его голова с разросшимся вместо волос черничным кустом чинно склонилась в приветствии. А круглые глазёнки вопросительно уставились на Лешего в ожидании распоряжений. Тот отрицательно покачал головой, и, отвесив учтивый поклон, Кустик исчез, оставив на земле молоденький росток черники.