Вершина мира. Книга первая - Евгения Прокопович

— Я аккуратно, теперь расслабься, держись и не помогай мне, только мешать будешь. Ну, готов? Поехали.

Аня расставила ноги на ширину плеч, для пущей устойчивости уперлась носками в топчан, и, приподняв его ноги сантиметров на двадцать, плавно потянула назад, отклоняясь всем корпусом, застывая на несколько секунд, а потом так же плавно возвращаясь назад. Влад до этого относившийся к Аниным действиям достаточно скептически с удивлением отметил, что боль действительно уходит.

— Ты как?

— Лучше, — улыбнулся Влад, — руки можно опускать?

— Можно, и на живот поворачивайся.

— Это еще не все? — ужаснулся Влад, чувствуя себя неловко, при мысли о том, как ей тяжело.

— А ты что думал? Чуть подрастянули тебя, боль ушла и уже скакать можешь? Нет, не все так просто.

— Да, я, в общем-то, никак не думаю, — доверительно признался Влад, — врач у нас ты.

— Вот и молодец, что хоть это понимаешь.

Влад осторожно перевернулся на живот и вопросительно оглянулся.

— Руки можно под голову положить?

— Нет, пока нельзя, потерпи немного. Удобно? Вот и хорошо. Только не дергайся.

Мужчина пожал плечами, нельзя так нельзя, послушно вытягиваясь на кушетке.

— Владушка, у тебя позвонок один сместился, я его сейчас немного раскачаю, потом толкну, а там посмотрим. Ты дыши глубоко и ровно, я под тебя подстроюсь.

— Я понял.

Аня положила обе руки на его поясницу, Влад почувствовал на себе почти весь ее вес. Вдох, давление почти исчезает, выдох и давление усиливается. Раз, два, три… девять, десять и резкий толчок, впечатавший мужчину в жесткие доски кушетки. В позвоночнике что-то оглушительно хрустнуло.

— Встал, — удивленно прокомментировал Влад.

— Да, я слышала, — чуть задыхаясь, откликнулась девушка, — эй, ты, куда это собрался? Лежи, шальной! — рассмеялась она, мягко толкая его обратно. — Сейчас массаж сделаю, и можно будет поесть. Есть-то, хочешь, горе мое?

— Угу, — промычал Влад, блаженно растекаясь под ее руками, поглаживающими его несчастную спину и изо всех сил стараясь не уснуть…

Глава 15

…Влад проснулся от света, настойчиво пробивающегося сквозь сомкнутые веки. Свет отличался от того холодного искусственного сияния, что лилось с потолка в их каюте на станции и к которому он привыкал особенно тяжело. Этот же жаркий, заставляющий мужчину помимо воли глупо ухмыляться, ловя кожей горячее касание. Солнце. Как же он соскучился по солнцу! Открыл глаза, что бы тут же зажмуриться. Слишком ярко. Он чуть приподнялся на подушках, уходя от прямого луча, и все же открыл глаза. Комната в точности повторяла спальню в Анином номере, только в зеркальном отражении, и цвет стен не салатный, а нежно голубой, в остальном, такая же широкая кровать с удобным матрасом и деревянной спинкой, у изголовья тумбочка с лампой и часами. Влад выпростал из-под простыни руку и повернул часы так, что б циферблат не отсвечивал. Пять часов утра. Рано что бы вставать, но и спать не хотелось.

Длинно, до хруста потянулся, разминая спину и осторожно перекатившись на бок сел на кровати, спустив на пол ноги, наслаждаясь ощущением теплоты половиц под босыми ступнями, и неприязненно покосился на кресло с беспорядочно сваленной одеждой. Зажившие клейма по каким-то своим соображениям периодически воспалялись, превращая любую одежду в изощренную пытку. Но сознание того, что через несколько дней воспаление спадет и все станет на свои места, помогало смиряться с неудобствами. Главное, что б Аня ничего не заподозрила, иначе замучает своими медицинскими штучками, а лечить здесь нечего, не в первый раз уже.

Встав с постели, прошелся по комнате, поворачиваясь к утреннему солнцу то одним, то другим боком, стараясь не думать, насколько забавно выглядит, разгуливая голым по комнате. Влад потер обезображенную клеймами горячую зудящую кожу и решил, что одеваться ни к чему, по крайней мере, пока, все равно никто не побеспокоит. Аня в такое время еще спит, а для обслуги с вечера на дверную ручку со стороны коридора вывешена красная карточка, говорящая, что постояльца беспокоить категорически запрещено.

И чего он вчера так упирался против отдельного номера? Испугался, что на него тратят слишком много денег, а он не тот… человек, на которого необходимо так тратиться или от того, что в какой-то момент придумал себя балластом? Захваченный с собой лишь потому, что оставлять дома одного нельзя. Да дурак потому что, вот и возражал, нагло предположил внутренний голос, нафантазировал себе всякой чепухи! Влад фыркнул и мотнул головой, отмахиваясь от назойливого приставалы. И какая, в сущности, разница, чем тебя с собой взяли, раз можно посмотреть на солнце! И что б ты делал, кабы настоял на своем и остался в Анином номере? Там голым не походишь, вопросы начнутся — что да почему…

Подойдя к окну, распахнул створку. В комнату ворвался прохладный ветерок, пахнущий цветами и рассветом, коснулся обнаженной кожи, вызвав слабую дрожь, вздул парусом легкую занавеску, закутав молодого человека в ажурную паутину. Влад тихо засмеялся, выпутываясь. Справившись с занавеской, подошел к высокому, во весь рост зеркалу и критически оглядел себя, провел ладонью по потемневшей от вылезшей щетины щеке, взъерошил волосы, размышляя, что же с ним не так. Мысли об этом самом НЕ ТАК появились уже давно и толпились где-то на грани подсознания, не решаясь обрести определенную форму.

Влад всегда нравился женщинам, даже когда был не в самом лучшем виде, все равно пользовался их расположением, хотя до конца не понимал почему. Что можно было найти привлекательного в тощем, не совсем чистом и покрытом полосками шрамов пугале, лишь отдаленно напоминающим того мужчину, которым стал сейчас? Чистая во всех отношениях кожа. Широкие плечи, чуть выступающие ключицы, плоский живот, узкие бедра, плавные очертания мышц, все это по идее должно приводить женщин в еще больший восторг, чем то, что было до… Впрочем, оно и приводило всех — медсестер, диспетчера порта и даже девицу за стойкой регистрации, исподтишка разглядывавшую его с определенным интересом, явно читающимся в женских глазах. Всех. Кроме той, которую хотелось восхищать и поражать… Той, что спит за закрытой дверью смежного номера и не обращает на него, как на мужчину, ровным счетом никакого внимания. А значит, что-то с ним не так. Крутанулся, до отказа вывернув голову, стараясь рассмотреть спину. Спина нравилась гораздо меньше из-за десятка тонких розоватых полосок, перекрещивающихся на бледной коже, которыми его наградили на Леоне. Шмыгнув носом, потер занывшую шею, прекрасно понимая, что шрамы вовсе не причина ее холодности.