Проект Деметра - Райдо Витич

Лала тихо плакала, обняв колени. При всех свое горе показывать было стыдно, вот и ушла в сторону. Тошно было на душе, все Огник из ума не выходил, и вспоминалось, как они с ним грибы собирали, как он в воду упал, решив светлой рыбу поймать. Как травы с ним собирала, и он рассказывал, к чему какая, делился знаниями, которые от Хелехарна получал. Как вместе по воду к ручью ходили, как Лала ему венок из однодневок сплела и водрузила на голову. Как рыжие волосы горели при свете и конопушки на лице ярче от улыбки становились.

Все разом вспоминалось, до мелочей, и хотелось скулить и выть от понимания – не вернуть, не повторить, нет больше Огника.

Самер рядом присел – жалко девчонку, ревет как дитя, сердце рвет. Обнял осторожно, к себе прижал. Знает, утешитель из него аховый, но и оставить, как есть не может. Другие может и не слышат, а ему ее плачь как наждаком по стеклу да над ухом, даже передергивает.

– Он мне как брат был, – всхлипнула.

– У меня тоже брат был, сюда вместе пришли, – вспомнил Самхата, поглаживая девушку по голове и плечам. И брякнул. – Я его и не знал совсем.

– Огника?

– Ни того, ни другого.

Лала уставилась на него недоуменно. В темноте лицо ее каким-то ирреальным показалось, как из сказок про царевен и русалок. И губы припухшие, приоткрыты.

Сам не понял, что потянуло – накрыл поцелуем. Губы у нее были нежными, сладкими, и сама робкая, но податливая, как невеста из древних сказок. У Самары голова закружилась и желание в виски бьет – смял, не сдержавшись – пискнула, как мышонок. Мужчина чуть отстранился, в лицо вглядываясь – напугал? Смотрит, словно ждет, не отталкивает.

И вроде отодвинься, какого ты делаешь? Завтра ведь будет. Что ты этой доверчивой глупышке скажешь? А руки не отпускают – оглаживает, сжимая, стискивая. И хочется послать к чертям все раздумья, местный менталитет, вопросы, проблемы, задачи. Так хороша светлая – губы сладкие, грудь пышная, спелая, бедра крутые, талия тонкая, и сама словно зовет: робкая, нежная, податливая.

Нет! – сел, волосами тряхнул, избавляясь от наваждения. На таких, как Лала, женятся, а не мнут по кустам словно девок в загуле.

– Спать пойдем, – прохрипел. – Замерзнешь здесь.

Лала села, сжалась, будто пощечину получила:

– Я совсем тебе не нравлюсь?

Самару передернуло – вот, дура девчонка, да я ж тебя чуть не взял.

Только о чем говорить с неопытной, что объяснять?

– У тебя там жена есть?

Самара хмуро глянул:

– Вот как раз жениться я и не готов, – буркнул. Встал и, подхватив девушку, потащил к костру.

Эрика услышав их шаги, глаза открыла. Посмотрела на пару и подумала, что серьезно поссорились – Лала, как в воду опущенная, Самер злой будто стадо голодных чертей. Уставился на Ведовскую: ну, и чего интересного?!

Да ничего, – бровь выгнула и, вздохнув, глаза закрыла, крепче к Эрлану прижавшись:

– Как хорошо, что ты добрый. Терпеть не могу цапаться.

Эрлан не сдержал улыбки, прижался губами к макушке жены. Эя потянулась к нему губами, сама целовала, по лицу поглаживая, а Лой взгляда от нее оторвать не мог, прижимал к себе, ладонью от плеч до ягодиц обводя.

Самару перекосило:

– Мы вам не мешаем?

– Завидуешь? – выгнула бровь Эрика, а в глазах бесенята скачут. Самер отвернулся, зубами скрипнул. Лала осторожно к его плечу прижалась. Покосился, притих, не много и усмехнулся – ну, как пацан, а? Что за убойная смесь в местных, что голову настолько сносит?

И даже вздрогнул – Шах резко поднялся и в темноту ушел. Самара и Эрика переглянулись.

Вейнеру тошно было. Прошагал не соображая куда, лишь бы подальше, лишь бы не видеть, как парочка обжимает да целуется. Перед глазами не лес – Эрика, "темница" Робергана и желание одно на двоих. Но как влез Эрлан, так и стоит стеной!

Шах вернулся под утро, печальный как Пьеро. Сел у огня, валежник подкинул и смотрит вроде на пламя, а взгляд то и дело к Эрике уходит – красивая та во сне, глаз не отвести. Как ребенок губы приоткрыла и улыбается, лицо безмятежное, кожа как изнутри светится.

– Сгоришь так, – тихо заметил Самара, присаживаясь рядом: тоже всю ночь не спал, маму, бога…

Шах хмуро посмотрел на него:

– Рецепт от ожогов знаешь? Поделись.

– Знал бы… всю ночь так спал, – кивнул на Радиша, что похрапывал с открытым ртом сидя у сосны, ноги вытянув, руки сложены как у примерного ученика.

Помолчал и добавил:

– Другую найди.

– Не находится. Эта как штык в сердце.

Самара на Лалу покосился – та ладони под щекой сложив, посапывала – бедра крутые, ножки длинные… И передернул плечами, словно озяб: действительно, как кол в сердце. Втемяшиваются же.

– Тихо, вот дурью и маемся.

– Угу. Сегодня тихо, завтра громко, сейчас спим, через час скакать начнем, – проворчал и уставился неласково на Эрлана. – Может, наконец, скажешь, когда в твой гребаный Тоудер придем и нахрена в него, в принципе, премся. Вроде уже все по дороге встретились.

Мужчины молча в упор смотрели друг на друга и остальные понимали, что вопрос не в Тоудере, не в багах и походе в неизвестность. Отношения меж братьями накалялись все больше и не с каждым днем – с каждым часом.

– Завязывай, – тихо бросил Шаху лейтенант.

И тут Радия как обухом по голове пригрели – сел с громким всхлипом, глаза полусонные и огромные, волосы дыбом:

– Мы идем в Морент!

– Тебе, что приснилось-то, чудо от спиритов? Эй? – помахал перед его лицом рукой Шах. Радиш моргнул и, видно, окончательно проснулся. Выдохнул, волосами потряс, пригладил их и опять за свое:

– Морент. Мы идем в Морент.

– Это тебе ночкой предок с твоей секвойи нашептал?

Эрика проснувшись от гомона голосов, силилась понять, что происходит. То, что ее разбудили, Эрлану очень не понравилось. Он так глянул на Вейнера, что даже сидящему рядом Самеру не по себе стало. Но тому недовольство брата как бальзамом по ранам – Эрика-то отлипла от муженька, отодвинулась.

– Не предок – сестра, – бросил Радиш, ничего не замечая – видно было – под впечатлением сидит. – Повторяю – мы идем в Морент.

– Морент – сказка, – бросил Табир.

– Что за сказка? – спросила Эя.

– Морент от слова морро – заповедное место предков. Может сказка, может быль. Кто-то искал и пропадал, кто-то искал и возвращался не найдя. За последние двадцать лет Морент искали чаще, чем мира. Но так и не нашли.

Радиш кивнул:

– Город предков – Морент. Саша сказала, что мы идем туда.

– Это невозможно. Никто не знает, где он и, есть ли на самом деле. Как можно идти неизвестно куда?

– Стоп, – развел руки Самер. – Давайте по порядку, – и вопросительно уставился на Эрлана. Тот упорно молчал. Сидел, привалившись спиной к сосне, руку с колена свесил и поглядывал странно. – Так куда мы идем, навигатор по лесным массивам?