Мое сердце - Бертрис Смолл

Зерлинда ничего не ответила. Вместо этого она приоткрыла дверь и что-то быстро сказала по-португальски солдату, стоявшему с той стороны. Тот вошел в комнату, быстро подошел к Велвет и, изо всех сил ударив ее кулаком по лицу, подхватил на руки ее бесчувственное тело.

— Забирай обувь для себя и своей госпожи, прихвати самое необходимое, но учти, поклажу вы будете нести в руках, — сказала Зерлинда Пэнси. — Я подожду снаружи, но поторопись.

Пэнси собрала расчески Велвет, ее шпильки, ленты, носовые платки, маленькое золотое, усыпанное драгоценными камнями зеркальце и маленький серебряный ножичек для фруктов, который Велвет обычно носила на цепочке, и тщательно завернула все это в кусок шелка. Крепкая обувь, сказала Зерлинда. Пэнси чуть не рассмеялась. У нее-то крепкая обувь была, но вот что касается ее госпожи… Все, что у нее есть, — это шелковые домашние туфли. Вздохнув, Пэнси развернула свой сверток и, добавив в него три пары изящных туфелек, опять увязала его. Потом, подхватив узелок, вышла из комнаты.

Пэнси спустилась вслед за Зерлиндой во внутренний двор, где уже был собран внушительно выглядевший караван.

— Твоя госпожа там, — сказала Зерлинда, указывая на одну из повозок. — Весь караван предназначается в подарок Властителю. Его будут хорошо охранять. Ни тебе, ни твоей госпоже не причинят никакого вреда. Предводитель каравана понимает, что твоя госпожа подарок для самого Властителя. — Напоследок она добавила:

— Скажи своей госпоже, что Властитель Акбар хороший и добрый человек, любимый своими подданными.

Пэнси забралась в повозку, где лежала ее хозяйка. Осторожно она ощупала челюсть Велвет. Слава Богу, перелома вроде нет. Это было чудом, так как негодяй ударил ее очень сильно.

Караван покинул дворец губернатора и потянулся по пустынным и молчаливым улицам города в сторону дороги, ведущей на север. Высоко в небе сияла полная луна, освещая им путь.

Только к утру Велвет начала приходить в себя. К этому времени караван ушел уже довольно далеко от города. Пэнси, шагавшая рядом с повозкой, на которой везли Велвет, обрадовалась, увидев, что ее госпожа очнулась и с ней все вроде бы было в порядке.

С восходом солнца пришла жара, и наконец уже поздно утром караван остановился на отдых в тени огромной скалы. Раздали воду и фрукты, покормили животных, и затем все, кроме нескольких охранников, завалились спать.

— Я знаю, что вы лежали всю ночь, миледи, но лучше поспите. Ночью вам придется идти пешком, а вы к этому непривычная, — сказала Пэнси.

— Я чувствую себя ужасно, — призналась Велвет. — И голова болит.

— Неудивительно, — засуетилась камеристка, приподнимая Велвет за плечи и поднося к ее губам черепок с затхлой водой.

Когда Велвет осушила его до дна, Пэнси протянула ей ломтики какого-то красноватого плода, сладкого на вкус.

— Понятия не имею, что это такое, но есть можно, — сказала она.

Велвет слабо улыбнулась и жадно набросилась на еду.

Они проспали весь день напролет, несмотря на удушающую жару. Около полудня разразился ливень. Укрывшись в маленьком открытом гроте, образованном двумя наклонившимися камнями, Велвет и Пэнси благодаря их накидкам с капюшонами были защищены от дождя лучше, чем другие.

Ближе к вечеру, когда ливень прекратился, караванщики разожгли несколько костров и закололи барашка. Затем зажарили его. Женщины ждали своей очереди, пока барана разрезали. Они наконец получили по куску мяса и черпаку риса на маленькой тарелочке. Никаких вилок-ложек не было и в помине. Им пришлось, следуя примеру остальных, есть рис, используя пальцы. Когда с едой было покончено, загасили костры, поклажу навьючили на животных, и путешествие продолжилось.

Где-то в середине третьей недели пути Пэнси свалилась в лихорадке. Что стало причиной болезни, Велвет не знала, но, когда ее камеристка не смогла идти дальше и без сознания упала на дорогу, предводитель каравана хотел бросить ее. В исступлении Велвет вцепилась в свою служанку, свою единственную подругу.

— Нет! Я не дам вам этого сделать! — кричала она с полными слез глазами.

Предводитель каравана в ответ разразился проклятиями, пытаясь оторвать ее от Пэнси, но Велвет ни за что не хотела отпускать ее.

— Нет! — рыдала она, и вдруг ей в голову пришла спасительная мысль. Упав на колени, она неистово начала рыться в свертке, который Пэнси упаковала еще у губернатора. Найдя наконец то, что искала, она вскочила на ноги, держа в одной руке зеркало, а другой указывая сначала на Пэнси, а потом на повозку.

Глаза предводителя каравана жадно загорелись при виде изящного золотого зеркальца, усыпанного драгоценностями. В Лахоре у него была девушка, и это лучший подарок для нее. Он потянулся за зеркальцем, но Велвет отрицательно покачала головой, продолжая указывать на повозку. Предводитель каравана кивнул и опять протянул руку, но Велвет опустилась на колени и начала что-то рисовать пальцем в пыли. Заинтересовавшись, он внимательно следил за ней, а когда она поманила его, тоже встал на колени и увидел довольно грубое изображение повозки, длинной дороги и в конце ее город. Когда его глаза добрались до конца этого не совсем обычного послания, она положила зеркальце на изображение города и взглянула на него.

Он с сомнением поглядел на нее, прикидывая, можно ли ей доверять, и удивляясь той сообразительности, с которой она вела с ним торг, не зная языка. Как бы почувствовав его сомнения, Велвет отстегнула от пояса золотую цепочку, на которой обычно носила зеркальце, и протянула ему. Он взял ее и кивнул в знак согласия. Цепочка сейчас, зеркало — когда они доберутся до места назначения, а взамен больная девушка поедет в повозке. Он отдал приказание. Пэнси подняли с дороги и положили в повозку, под которой они обычно спали на привалах.

Велвет вздохнула с облегчением, не понимая, что караванщик был почти уверен, что Пэнси умрет задолго до того, как они доберутся до Лахора. И наверняка она не знала о том, что Акбар сейчас находится в Фатхнур-Сикри и караван меняет маршрут.

А Велвет тем временем изо всех сил пыталась привести Пэнси в чувство, больше всего напуганная тем, что может лишиться своей подруги, своей единственной оставшейся связующей нити с Англией. Она плохо представляла, что надо делать, хотя и изучала под руководством матери и леди Сесили начала траволечения. Но где здесь, в незнакомой стране, искать все эти травы и корешки, она не имела ни малейшего представления. Если бы только она могла достать листьев фенхеля, которые, если их заварить, помогли бы Пэнси избавиться от лихорадки! Отвар из лепестков фиалок также мог бы помочь, но Велвет подозревала, что фиалки не растут в этой жаркой стране. А где взять кабачки, еще одно средство от лихорадки? Ничего этого она не знала, и ее полная неспособность помочь Пэнси одновременно и пугала, и приводила в отчаяние. Но Велвет решила обмыть своей служанке руки и лицо, стала вливать в нее как можно больше воды и соков. Это было совсем непростой задачей, если учесть, что с каждым днем та все чаще и чаще впадала в беспамятство.