Восходящая тень - Роберт Джордан

Об этом Морейн их не предупреждала. Она лишь сказала, что суда Морского Народа самые быстроходные, и посоветовала им обратиться к Ата'ан Миэйр. Однако она вручила им сумму, на которую можно купить целый флот. Ну, во всяком случае, несколько кораблей — это точно. Конечно же, она сделала это потому, что знала: уговорить Госпожу Парусов окажется непросто. Но почему она ни словом не обмолвилась о предстоящих трудностях? Впрочем, это глупый вопрос — Морейн из всего на свете делает тайну. Но зачем было заставлять их понапрасну тратить время?

— Значит, вы отказываете в нашей просьбе? — отбросив церемонии, спросила Найнив. — Но если вы не берете в плавание Айз Седай, то зачем пригласили нас сюда? Почему не сказали об этом сразу, на палубе, и не покончили с этим?

Госпожа Парусов отстегнула один из подлокотников своего кресла, встала и, подойдя к одному из кормовых окон, указала на Твердыню. Кольца и медальоны, висевшие у левой щеки, поблескивали в солнечных лучах.

— Я слышала, что он может направлять Силу и в его руках Меч-Которого-Нельзя-Коснуться. Айильцы явились из-за Драконовой Стены по его зову. Я видела их на улицах, а в Твердыне, говорят, их полным-полно. Тирская Твердыня пала, государства суши расколоты войной. Те, кто некогда властвовал, вернулись и впервые получили отпор. Пророчество исполняется.

И Найнив, и Илэйн поразились услышанному, причем Найнив не сумела скрыть своего удивления.

— Пророчество о Драконе? — произнесла Илэйн после минутного замешательства. — Да, оно исполняется. Он действительно Возрожденный Дракон, Госпожа Парусов. — Упрямец, прячущий, свои чувства так глубоко, что мне до них не добраться, вот кто он такой!

— Не Пророчество о Драконе, Айз Седай, — промолвила Койн, повернувшись к ним, — Пророчество Джендаи, Пророчество о Корамуре. Не о том, кого вы ждете и страшитесь, а о предвозвестнике новой Эпохи, прихода которого ожидаем мы. Во время Разлома Мира наши предки отплыли, ища спасения, в море, ибо земля дрожала и качалась, бурля, как штормовые волны. Говорят, что они не умели управлять судами, которыми воспользовались для бегства, но Свет пребывал с ними, и они спаслись. Но они не видели суши до тех пор, пока земля вновь не стала твердой, а за это время многое изменилось. А затем им было возвещено Пророчество Джендаи. Наш народ должен странствовать по морям до возвращения Корамура и служить ему, когда он вернется.

Мы сроднились с морем, морская вода течет в наших жилах. Многие из нас вообще не сходят на берег — разве чтобы дождаться следующего судна и отправиться в очередное плавание. Сильные мужчины рыдают, когда им приходится оставаться на суше. Женщины поднимаются на судно, а если его нет, то хотя бы на плот, чтобы выносить ребенка, ибо мы рождаемся на воде, там же умираем, и вода принимает нас после кончины.

Сейчас Пророчество исполняется. Он — Корамур. Айз Седай служат ему — доказательство тому ваше пребывание в этом городе. Об этом тоже говорится в Пророчестве: «Имя его низвергнет Белую Башню, и Айз Седай, пав на колени, омоют его ноги и оботрут их волосами».

— Боюсь, вам долго придется ждать, пока я примусь мыть ноги какому бы то ни было мужчине, — усмехнулась Найнив. — И какое это имеет отношение к нашему плаванию? Скажите лучше: берете вы нас или нет?

Госпожа Парусов ответила вопросом на вопрос:

— А почему вы хотите плыть в Танчико? Это не самое приятное место. Я швартовалась там прошлой зимой, и помнится, тамошний народ чуть не разнес мое судно в щепки, умоляя увезти их оттуда куда угодно. Все равно куда, лишь бы подальше от Танчико. Маловероятно, чтобы положение там изменилось к лучшему.

— Вы всех так расспрашиваете? — промолвила Найнив. — Я предложила вам достаточно денег, чтобы купить целую деревню — две деревни! Если этого мало, назовите свою цену.

— Не цену, — прошипела Илэйн ей на ухо, — подарок!

Но если Койн и была задета, то не подала виду.

— Зачем вам в Танчико? — повторила она свой вопрос. Найнив судорожно вцепилась в косу, но Илэйн положила ей ладонь на руку. Они заранее договорились сохранять свои намерения в секрете, но сейчас представлялось разумным пересмотреть этот план. Бывают моменты, когда лучше не скрытничать, а сказать правду.

— Мы охотимся за Черными Айя, Госпожа Парусов, — ответила Илэйн, спокойно выдержав гневный взгляд Найнив. — Есть основания полагать, что некоторые из них находятся в Танчико, и мы должны добраться до них, иначе они могут причинить вред Возрожденному Дракону… ну, Корамуру.

— Да поможет нам Свет благополучно достичь причала, — промолвила Ищущая Ветер. За все время беседы она заговорила впервые, и Илэйн взглянула на нее с удивлением. Джорин хмурилась и ни на кого не смотрела, но слова ее были обращены к Госпоже Парусов:

— Мы можем взять их на борт, сестра. Мы должны это сделать.

Койн кивнула. Илэйн переглянулась с Найнив и увидела, как в глазах подруги отразились ее собственные вопросы. Почему решение приняла Ищущая, а не Госпожа Парусов? Ведь на этом судне Койн была капитаном, как бы они ее ни называли. Правда, в конце концов они добились своего — их согласились взять в плавание. Интересно, сколько они запросят? — размышляла Илэйн. Как велик должен быть «подарок»? Жаль, что Найнив призналась, что они располагают большей суммой, нежели указанная в доверительном письме. А еще упрекает меня, что я сорю деньгами.

Дверь распахнулась, и в каюту, шурша ворохом бумаг, вошел широкоплечий седой мужчина в свободных шароварах из зеленого шелка. Каждое его ухо украшали четыре золотые серьги, а на шее висели три тяжелые золотые цепи, на одной из которых была прикреплена нюхательная коробочка. Щеку пересекал длинный шрам, а за поясом торчали два кривых ножа, что придавало ему свирепый вид. Но самое удивительное — за уши его была зацеплена чудная проволочная рамка, удерживавшая перед глазами прозрачные линзы. Морской Народ славился своими зеркалами и зажигательными стеклами и тому подобными изделиями, которые изготовлял на своих островах, но такое диковинное приспособление Илэйн видела впервые. Мужчина уставился сквозь свои стекла на бумаги и заговорил, не поднимая глаз:

— Койн, этот дурачок обещал мне пять сотен шкурок кандорских снежных лисиц за те три маленьких бочонка двуреченского табаку, что я взял в Эбу Дар. Пять сотен! Он доставит их сюда к полудню. — Мужчина поднял глаза, и в них появилось удивление. — Прошу прощения, жена моя. Я не знал, что у тебя гости. Да пребудет с вами Свет, почтеннейшие.

— К полудню, муж мой, — промолвила Койн, — я уже буду спускаться вниз по реке, а к ночи выйду в открытое море.