Демократия для избранных. Настольная книга о политических играх США - Майкл Паренти

В то время как число апелляций в суды низших инстанций намного возросло, количество времени, которое Верховный суд тратит на рассмотрение дел, и число дел, которое он заслушивает, сократилось на четверть по сравнению с периодом 1960-х годов, когда председателем Верховного суда был Эрл Уоррен. Трудно утверждать, что члены суда чрезмерно перерабатывают, когда количество дел, приходящихся на каждого из членов консервативного большинства суда, на самом деле сократилось. Даже если бы было верно, что члены Верховного суда перегружены, это не объясняет той очевидной классовой предубежденности, которая проявляется при истребовании дел из производства нижестоящих судов вышестоящим судом.

Влияние Верховного суда

В отношении политического влияния Верховного суда можно сделать несколько общих заключений. Верховный суд, скорее всего, был консервативным фактором. На протяжении свыше полувека он использовал вето своего меньшинства, настроенного в пользу бизнеса, для проведения тех реформ законодательства, которые европейские страны осуществили уже десятилетия назад. Он противодействовал Конгрессу в вопросе введения прогрессивного подоходного налога. Для принятия этого решения потребовалось восемнадцать лет, и пришлось обойти восемнадцатую поправку к Конституции. Верховный суд поддерживал интересы рабовладельцев буквально накануне Гражданской войны и допускал расистскую сегрегацию в течение еще почти целого века после нее. Суд препятствовал усилиям Конгресса ввести ограничения на финансовые расходы богатых кандидатов по проведению своих избирательных кампаний.

Играя решающую роль в определении того, что соответствует Конституции, а что нет, Верховный суд подает соответствующие подсказки многим слоям общественности, в том числе и самому Конгрессу. Не приняв ни одного законодательного акта о гражданских правах в течение семидесяти лет, Конгресс после судебного дела «Браун против Совета по вопросам образования» за десятилетний период ввел в действие три таких законодательных акта. При наличии действующего закона сторонники защиты гражданских прав по всей стране усилили давление в целях превращения принципа десегрегации в реальность. Аналогичным образом решения Верховного суда под председательством судьи Уоррена, защищающего права бедных слоев населения, открыли новое поле для гражданских судебных процессов в области реформирования системы социального обеспечения и послужили стимулом для возникновения и развития различных движений в защиту бедных людей.

Поскольку Верховный суд не мог ни законодательно закрепить, ни обеспечить проведение в жизнь своих решений, его стали считать «наименее опасной ветвью власти». Но периоды пребывания у власти администраций Рейгана и Буша продемонстрировали, что воинственно-консервативный Верховный суд, поддержанный консервативной исполнительной ветвью власти, может оказывать весьма значительное влияние в духе судебного активизма. Вновь и вновь суд при рассмотрении дел навязывал собственную искаженную логику, извращая ясный язык закона и намерения Конгресса. Или же суд вдруг принимался поддерживать административные постановления, нейтрализующие акты законодательства. Когда Конгресс пытался нейтрализовать правый активизм Верховного суда и восстановить действие законов в том виде, как они замышлялись, президенты Рейган и Буш обычно налагали вето или угрожали наложить его на новые законодательные инициативы. Не располагая возможностями собрать две трети голосов палаты для преодоления вето президента, Конгресс обычно терпел поражение. Таким образом, консервативный президент при поддержке пяти или более членов Верховного суда с правой идеологией и ориентацией на расширенное толкование Конституции, а также имея на своей стороне третью часть плюс одного члена Нижней или Верхней палат Конгресса, мог без затруднений переписывать многие регламентирующие нормативные акты и законы[839].

Юристы правых убеждений среди членов Верховного суда были не только сторонниками расширенного толкования Конституции, но и людьми явно авантюристического склада, готовыми без колебаний пойти на переделку большей части Конституции, мошенничать с «правилами игры», изобретать концепции и аргументы из ничего, выхолащивать содержание законов, обращаться с намерениями Конгресса и его приоритетами как с категориями, не имеющими практического значения, поддерживать авторитарные тенденции в исполнительной ветви власти, блокировать реформы в областях экономики и избирательного права, сводить на нет существенные достижения в политической и экономической областях и разрушать гражданские свободы, гражданские права и нынешний демократический процесс в стране. То же самое можно сказать и в отношении юристов, стоящих во главе судов более низких инстанций, чем и объясняется нынешнее положение, при котором консерваторы из Верховного суда оставляют без пересмотра так много решений нижестоящих судов. «Сегодня большинство напористых, политизированных судей федеральных судов, — считает специалист по конституционному праву, — относятся к числу консервативных республиканцев»[840].

Эти крайне политизированные сторонники расширенного толкования Конституции ограничивают способность правительства улучшить условия работы трудящихся, заявляя о том, что это нарушает права штатов, провозглашенные десятой поправкой к Конституции. После этого они ограничивают способность штатов ограничить размеры затрат частного бизнеса в ходе референдумов, ссылаясь на прерогативы федерального центра, согласно первой поправке к Конституции. В таких ситуациях консерваторы не вспоминают о том, что суды незаконно присваивают себе полномочия органов, вырабатывающих государственную политику. В этом наблюдается типичное проявление двойных стандартов. Судебный активизм, укрепляющий авторитарную государственность и привилегии большого бизнеса, для них приемлем. А судебный активизм, который поддерживает демократические права рабочего класса и социально-экономическое равноправие, вызывает нападки.

Для того чтобы изменить положение с вызывающим поведением судей, следует положить конец пожизненному сроку пребывания федеральных судей в должности, включая и членов Верховного суда. Для этого придется принять поправку к Конституции, но проблема стоит того. На сегодняшний день только три штата предоставляют своим судьям право пожизненного пребывания в должности. В других сорока семи штатах для судей установлены фиксированные сроки пребывания в интервале от четырех до двенадцати лет (с возможностью последующего переизбрания). Предполагалось, что принцип пожизненного пребывания в должности защитит федеральный судейский корпус от внешних влияний и поставит его над политикой, проводимой в интересах политических партий. Однако опыт показывает, что судьи так же подвержены влиянию политики и идеологии, как и все остальные. Фиксированный срок пребывания в должности все-таки обеспечил бы судье значительную независимость, но не позволил бы ему оставаться никому не подотчетным в течение всей своей жизни. Тех судей, которые проявляют враждебное отношение к конституционным правам граждан, можно было бы заменять. Никакие группы сторонников партийной идеологии не смогли бы формировать судейский корпус на десятки лет вперед, и тогда у судей, возможно, появилась бы способность реагировать на нужды людей[841].

Конечно, судей нельзя считать невосприимчивыми к общественному мнению. Они читают не только Конституцию, но и газеты. Они общаются не только друг с другом, но и с друзьями и знакомыми. На некоторых юристов не действуют перемены в общественном мнении, и они не чувствуют тонких нюансов общих ценностей и человеческого восприятия. Суд всегда действует в обстановке, которая формируется более крупными общественными силами, чем он сам. Хотелось бы надеяться, что демократическое воздействие окажется более продуктивным в сдерживании власти олигархической и элитарной судебной системы.

18.

Демократия для избранных

В нашей стране имеется множество групп различных интересов. Если это называется «плюрализмом», тогда Соединенные Штаты — плюралистическое общество, как и любое общество такого размера и такой сложной структуры. Но те, кто называют Соединенные Штаты плюралистическим обществом, по-видимому, хотели бы что-то сказать о распределении власти и характере демократии в этом обществе. Считается, что в плюралистическом обществе правительство не находится под контролем корпоративных элит, которые получают все, что хотят, практически в любой области. Если в нашем обществе существуют элиты, то они специализируются в определенных областях деятельности и их запросы уравновешиваются запросами конкурирующих элит. Ни одна из групп интересов не может бесконечно пользоваться своими преимуществами, и любая достаточно крупная группа может найти в политической системе возможность для оказания выгодного ей влияния. Правительство возвышается над любым отдельным источником влияния, отвечая на запросы многих из них. Так говорят сторонники плюрализма[842].