Космический Рейнджер - Айзек Азимов

Работая, он улыбался, его молодое лицо выражало удовольствие.

— Знаешь, Верзила, не бывает, чтобы я навестил дядю Гектора и он не дал бы мне какую-нибудь техническую новинку Совета. Он говорит, что при том риске, какому мы подвергаемся (знаешь ведь, как он говорит), нам эти игрушки нужны. Но иногда мне кажется, что он просто хочет, чтобы мы провели полевые испытания этих новых приборов. Но этот может оказаться полезным.

— Для чего, Дэвид?

— Во-первых, Верзила, если в шахтах есть сирианцы, у них должна быть энергетическая атомная установка, пусть маленькая. Это необходимо. Нужна энергия для обогрева, для электролиза воды и так далее. Эргометр обнаружит её на нужном расстоянии. А во-вторых…

Он смолк, и Верзила досадливо поджал губы. Он знал, что значит такое молчание. У Счастливчика появилась мысль: позже он скажет, что она была такой туманной, что он не мог о ней говорить.

— Один эргометр для меня? — спросил он.

— Конечно, — ответил Старр и бросил ему один прибор.

Верзила поймал его в воздухе.

Когда они вышли из комнаты, в костюмах, но со шлемами в руках, Хэнли Кук их ждал.

Он сказал:

— Я решил отвести вас к ближайшему входу в шахты.

— Спасибо, — ответил Дэвид.

Заканчивался период сна в Куполе. Люди обычно устанавливали периоды сна и бодрствования, как на Земле, даже если не было смены дней и ночей. Старр специально выбрал это время: ему не хотелось уходить в шахты во главе процессии любопытных. Доктор Певерейл в этом с ним согласился.

Коридоры Купола были пусты. Свет приглушен. Они шли, и тяжелая тишина окутывала их; в ней стук подошв казался особенно громким.

Кук остановился.

— Это вход номер два.

Дэвид кивнул.

— Хорошо. Надеюсь, мы скоро увидимся.

— Надеюсь, тоже.

Кук со своей обычной мрачной серьёзностью открыл вход, а Счастливчик и Верзила надели шлемы, плотно зажав парамагнитные швы. Старр почти с удовольствием сделал первый вдох запасенного воздуха, он к нему привык.

Сначала Счастливчик, за ним Верзила вошли в шлюз. Дверь за ними закрылась.

Дэвид спросил:

— Готов, Верзила?

— Конечно, Счастливчик. — Голос его громко прозвучал в наушниках, фигура Верзилы в ярком свете шлюза казалась тусклой.

Открылась дверь в противоположной стене. Они почувствовали, как уходит в вакуум воздух, и прошли в дверь.

Она закрылась за ними. И стало темно.

Они стояли в абсолютной темноте тихих и пустых шахт Меркурия.

7. ШАХТЫ МЕРКУРИЯ

Они зажгли фонари, и тьма немного отступила. Перед ними открылся туннель, уходящий в темноту. Освещенное пространство обрывалось внезапно, что неизбежно в пустоте. За пределами прямых лучей света всё было темно.

Высокий землянин и его маленький товарищ марсианин начали углубляться во внутренности Меркурия.

Верзила с любопытством осматривался в свете фонарей; туннель напоминал ему виденные на Луне. Закругленный с помощью бластеров и дезинтеграторов, он уходил вперёд, казалось, в бесконечность. Стены изгибались и мягко переходили в скалистый потолок. Туннель имел овальную форму в поперечном сечении, чуть приплюснутую вверху и сильно — внизу. Такая форма обладает особой прочностью.

Через воздух в своём костюме Верзила слышал собственные шаги. Шаги Дэвида он ощущал благодаря лёгкой вибрации почвы. Не совсем звук, но для человека, который всю или почти всю жизнь провёл в вакууме, он так же полон значения. Он «слышал» эти вибрации почвы, как обычный человек слышит вибрации воздуха, которые мы называем звуком.

Периодически они проходили мимо скальных колонн: породу не стали удалять, и она служила опорой для слоев скалы между туннелем и поверхностью. Опять похоже на шахты Луны, только здесь колонны толще и многочисленней: хоть сила тяжести Меркурия и мала, она всё же в два с половиной раза превосходит лунную.

От главного ствола, по которому они шли, в стороны отходили туннели. Счастливчик, казалось, не торопился; у входа в каждый такой туннель он останавливался и сверялся с картой.

Для Верзилы самой тоскливой особенностью пути были признаки недавнего человеческого пребывания: болты, к которым крепились иллюмопластины, заливавшие туннели ярким светом, небольшие выемки, где некогда парамагнитные реле создавали трение для тележек с рудой, изредка боковые ниши; тут размещались помещения, где шахтеры могли поесть и передохнуть, лаборатории для испытания образцов породы.

Всё теперь размонтировано, вынесено, осталась только скала.

Но Верзила был не таким человеком, чтобы тосковать из-за подобных вещей. Ему не хватало действия. Он пришёл сюда не для простой прогулки.

Он сказал:

— Эргометр ничего не показывает.

— Я знаю, Верзила. Скройся.

Он сказал это спокойно, без ударения, но Верзила знал, что это значит. Он настроил своё радио на направленную волну с зашифрованной передачей. Это не входит в обычное оборудование космического костюма, но Старр и Верзила к нему привыкли. Верзила добавил шифровальное устройство, когда готовил костюмы, почти автоматически.

Сердце его забилось чуть быстрее. Когда Старр обращается к зашифрованной связи, опасность близко. Ближе — во всяком случае. Он спросил:

— В чём дело, Счастливчик?

— Пора поговорить. — Голос Дэвида звучал будто издалека и доносился одновременно со всех направлений. Это из-за дешифратора, который всегда оставляет какой-то «шум».

Старр сказал:

— Это туннель семь-a, в соответствии с картой. Он ведет к одному из вертикальных стволов, выходящих на поверхность. Я иду туда.

Верзила удивленно спросил:

— Зачем?

— Чтобы подняться на поверхность. — Дэвид слегка рассмеялся. — Для чего же ещё?

— Зачем?

— По поверхности доберусь до «Метеора». Когда я ходил туда в последний раз, отнес в рюкзаке костюм для солнечной стороны.

Верзила медленно обдумал это и спросил:

— Значит, ты собираешься на солнечную сторону?

— Да. Иду к большому Солнцу. По крайней мере не заблужусь. Надо только идти на свет короны на горизонте. Очень просто.

— Послушай, Счастливчик. Я считал, что мы ищем в шахтах сирианцев. Разве ты не доказал на банкете, что они там?

— Нет, Верзила, не доказал. Просто так говорил, чтобы все поверили.

— А мне почему не сказал?

— Мы уже обсуждали это. Ты можешь не вовремя вспылить. Если бы я тебе сказал, что наш поход в шахты только часть плана, ты мог бы всё это выпалить, если бы Кук тебя рассердил.

— Да нет, Счастливчик. Просто ты не любишь говорить, пока всё не обдумаешь.