Хроники Нарнии - Клайв Льюис

— Верно, — согласился Землерой. — Твоя правда, король Каспиан. Знай: пока ты хранишь верность древней Нарнии, ты — мой король. Да здравствует его величество!

— Ну и подхалим же ты, барсук, — прорычал Никабрик. — Да будь твой верховный король Питер хоть трижды человек, это — совсем другие люди! Это проклятые тельмаринцы! Они охотятся ради забавы. Так? — Он неожиданно повернулся к Каспиану.

— Так, — с запинкой подтвердил тот. — Но я всегда охотился на обычных животных. На говорящих у меня бы рука не поднялась.

— Какая разница? — горько усмехнулся Никабрик.

— Нет, нет, — вмешался Землерой. — Разница громадная. Тебе ли не знать, что нынче в Нарнии почти не осталось говорящих животных? Что нас окружают жалкие бессловесные твари, ничем не лучше калорменских или тельмаринских? Они даже ростом не вышли… Да между вами и гномами-полукровками сходства и то больше, чем между ими и нами!

Разговор затянулся надолго. В конечном счете сошлись на том, что Каспиан останется и даже что ему, как только он встанет на ноги, позволят повидаться с «остальными» (как выразился Трампкин): в этих диких местах, как выяснилось, нашли прибежище очень и очень многие из старых нарнианцев.

Глава 6

Тайное братство

И началась самая счастливая пора в жизни Каспиана. Однажды чудесным летним утром барсук с гномами вывели королевича из пещеры и все вместе двинулись по мокрой от росы траве куда-то вверх. Миновали горную седловину и очутились на залитом солнцем южном склоне, откуда открывался вид на зеленые пажити Арченланда.

— Мы идем к Пузатым медведям, — наконец-то пояснил Трампкин.

Вышли на лужайку близ ветхого, замшелого дуба; Землерой трижды постучал по стволу. Никакого ответа. Барсук постучал снова; на сей раз изнутри дерева донесся сонный голос: «Кому не спится в такую рань?» Барсук постучал опять; дерево вдруг содрогнулось от кроны до самых корней, в стволе распахнулась дверца, и наружу выбрались три бурых (и вправду пузатых) медведя. Пока звери моргали, приноравливаясь к свету, им растолковывали, что, как и почему, а они спросонья лишь ошалело крутили головами. Когда же, после долгих объяснений, поняли, что к чему, то склонились перед Каспианом и признали его королем Нарнии. Каждый из медведей чмокнул королевича в щеку и потерся об него носом и каждый предложил его величеству отведать медку. Каспиан не стал отказываться, чтобы невзначай не обидеть зверей (хотя ему не очень-то хотелось меда, да еще без хлеба).

Когда королевич откушал и вымыл руки и лицо, липкие от меда, отправились дальше. Долго ли, коротко, но дошли до буковой рощи; Землерой остановился и позвал: «Балаболка! Балаболка!» И на его зов примчалась, изящно перепрыгивая с ветки на ветку, огненно-рыжая белка — самая красивая белка из всех, которых Каспиану доводилось видеть. Для белки она была на редкость крупной, почти с терьера, куда крупнее тех зверьков, что иногда попадались королевичу в саду замка; и одного взгляда было достаточно, чтобы понять: она умеет говорить. Как не замедлило выясниться, насчет «умеет» — это слабо сказано. Балаболка тараторила без передышки, словно доказывая, что прозвище ей дали не зря. Но вот кому-то удалось вставить словечко, белка спохватилась, вспомнила о радушии, предложила Каспиану орешков; королевич вновь не стал отказываться, и Балаболка ускакала. Королевич повернулся было посмотреть ей вслед, но Землерой шепнул ему на ухо: «Отвернитесь, мой повелитель. Следить за белкой — дурной тон. Она решит, что вы хотите узнать, где она хранит свои припасы». Каспиан послушался. Вскоре Балаболка вернулась с орехами, подождала, пока королевич перекусит, а затем предложила свою помощь. «Вам ведь надо известить других, верно? Я доберусь раньше вашего — по деревьям всяко выйдет быстрее, чем понизу». Землерой с гномами одобрительно закивали и принялись называть имена, одно диковиннее другого. Всем, кого она отыщет, Балаболке велели говорить, что на третий день, считая от сегодняшнего, на Веселой Лужайке ровно в полночь состоится Большой Совет. «Пузанам тоже передай, — прибавил Трампкин. — Мы у них были, да предупредить забыли».

После белки навестили Семерых Братьев из Гремящего Леса. Трампкин, шагавший впереди, повел обратно к седловине. По северному склону спустились к подножию горы и двинулись на восток, по дорожке, что вилась среди камней и сосен. Вскоре Каспиану почудилось, будто земля дрожит под ногами, — как если бы кто-то под землей стучал молотом по наковальне. Трампкин подошел к камню размером с крышку от кадки и топнул по нему ногой. Ничего не случилось. Но только Каспиан собрался спросить, что они будут делать дальше, как камень вдруг отодвинулся; из открывшейся дыры в земле повалил дым, и пахнуло жаром. Когда дым немного рассеялся, в дыре показалась голова гнома, очень похожего на Трампкина. Снова начались объяснения. Разговор затягивался; гном расспрашивал Трампкина, то и дело недоверчиво поглядывая на Каспиана. Но вот он кивнул и жестом пригласил следовать за собой. В дыре оказалась лесенка, спустившись по которой, Каспиан увидел блики пламени. Подземная кузня! И другие гномы! Двое раздували меха, третий держал в щипцах на наковальне раскаленный добела брусок, четвертый с размаху бил по этому бруску молотом; еще двое, вытирая на ходу руки грязной тряпкой, встретили гостей у ручья, что протекал вдоль стены пещеры. Понадобилось повторить объяснения со всеми подробностями, чтобы гномы признали Каспиана за своего. Наконец они хором вскричали: «Да здравствует король!» и принялись одаривать гостей богатыми дарами, — и Каспиану, и Трампкину, и Никабрику досталось по мечу со щитом и по кольчуге; барсук же отказался от оружия и доспеха: мол, коли зверь не может защитить себя когтями и клыками, оружие ему и подавно без надобности. Каспиан никогда прежде не видел столь искусной работы. По сравнению с гномьим клинком его собственный, выкованный человеком, выглядел грубо вытесанной дубинкой. На прощание гномы (все, как один, рыжие) пообещали прийти на Большой Совет.

Неподалеку от пещеры Семерых Братьев, в каменистом распадке, нашлось прибежище черных гномов. Они долго с подозрением присматривались к Каспиану, но в конце концов старейший из пятерых изрек: «Супротив Мираза, говорите? Коли так, пускай себе правит». А второй по старшинству спросил: «Свести вас с людоедом да с ведьмой, что чуток подале живут?»

— Спасибо, не стоит, — поспешно отказался Каспиан.

— Думаю, без них обойдемся, — поддержал Трампкин. Никабрик принялся было спорить, но Трампкин с Землероем его утихомирили. А Каспиана пробрала дрожь: выходит, в Нарнии встречаются не только добрые существа из старых сказок, но и жуткие твари, о которых и вспоминать-то боязно…