Лучшие застольные песни - Людмила Безусенко

Поди вот тут сядь!»

Стала теща зятьев

Вином потчевать:

Хомке рюмка,

И Пахомке рюмка,

И Гаврюшке рюмка,

И Макарке рюмка,

И Захарке рюмка,

Зятюшке Ванюшке —

Рюмочка с лучшим винцом!

Стала теща с зятьев

Деньги обирать:

С Хомки – рубь

И с Пахомки – рубь,

И с Гришки – рубь,

И с Гаврюшки – рубь,

И с Макарки – рубь,

И с Захарки – рубь,

С зятюшки Ванюшки —

Пара серебра!

Стала теща

Зятьев провожать:

И Хомку – в шею,

И Пахомку – в шею,

И Гаврюшку – в шею,

И Макарку – в шею,

И Захарку – в шею,

А зятюшку Ванюшку —

За светлые волоса!

Я с комариком плясала

Я с комариком, я с комариком,

Ах, с комариком плясала,

С комариком плясала.

Мне комар ножку, мне комар ножку,

Ах, комар ножку отдавил,

Комар ножку отдавил.

Все суставчики, все суставчики,

Ах, все суставчики повредил,

Суставчики повредил.

Я кричала же, я кричала же,

Ах, кричала я матери,

Кричала я матери:

«Ты подай, мати, ты подай, мати,

Ах, подай, мати, косаря,

Подай, мати, косаря.

Ах, казнить-рубить, ах, казнить-рубить,

Казнить-рубить комара,

Казнить-рубить комара».

Покатилася, покатилася,

Ах, покатилася голова.

Покатилася голова.

Вдоль широкого, вдоль широкого,

Ах, вдоль широкого двора,

Вдоль широкого двора.

Все под новые, все под новые,

Ах, под новые ворота,

Под новые ворота.

Камаринская

Эх ты, сукин сын, камаринский мужик,

Заголил штаны – по улице бежит.

Он бежит, бежит, покрехтывает,

Свои штаники подергивает.

Снова пьяненький камаринский мужик

У трактира с полбутылкою лежит.

Все репьи собрал поддевкою,

Подпоясанной веревкою.

Картузишко нахлобучив набекрень,

У трактира отирается весь день.

Бороденочка козлиная —

Не короткая, не длинная.

Эх ты, сукин сын, камаринский мужик,

Заголил штаны – по улице бежит.

Ждет в трактире, кто бы водочки поднес,

Получает же одни щелчки под нос.

Ой же, ой же вы, комарики-рики,

Деревушка небольшая у реки.

Мужики там безлошадные,

Но до водки дюже жадные.

Ух, ух, лопатешки мои,

Что вы ходите как будто не туды?

Вы меня совсем не держите,

Упаду – вы не поддержите.

Эй, ухнем!

Эй, ухнем!

Эй, ухнем!

Еще разик, еще раз!

Разовьем мы березу,

Разовьем мы кудряву!

Ай-да, да ай-да, ай-да, да ай-да,

Разовьем мы кудряву.

Мы по бережку идем,

Песню солнышку поем.

Ай-да, да ай-да, ай-да, да ай-да,

Песню солнышку поем.

Эй, эй, тяни канат сильней!

Песню солнышку поем.

Эй, ухнем!

Эй, ухнем!

Еще разик, еще раз!

Эх ты, Волга, мать-река,

Широка и глубока,

Ай-да, да ай-да, ай-да, да ай-да,

Широка и глубока.

Эй, ухнем!

Эй, ухнем!

Еще разик, еще раз!

Эй, ухнем!

Эй, ухнем!

Ой, да вечер, да не вечор

Ой, да вечер, да не вечор,

Мне малым-мало спалось.

Мне малым-мало спалось,

Ой, да во сне привиделось.

Мне во сне привиделось:

Будто бы конь мой вороной,

Ой, разыгрался, расплясался,

Разрезвился подо мной.

Ой, налетели ветры буйны

Да с восточной стороны,

И сорвали черну шапку

С моей буйной головы.

Ой, отрывался лук звончатый

Да с могучего плеча.

Ой, рассыпались каленые стрелы

Прямо по сырой земле.

А есаул догадлив был,

Он сумел сон разгадать:

Ой, пропадет, он говорил,

Твоя буйна голова.

Ой, пропадет, он говорил,

Твоя буйна голова.

Ой, отрывался лук звончатый —

Это мне казнену быть.

Ой, рассыпались каленые стрелы —

Это казаки твои.

Ой, да и все-то, что ни есть, они

Во побеги побегут. [12]

Раскинулось море широко

Раскинулось море широко,

И волны бушуют вдали.

«Товарищ, мы едем далеко,

Подальше от нашей земли».

«Товарищ, я вахты не в силах стоять,—

Сказал кочегар кочегару,—

Огни в моих топках совсем не горят,

В котлах не сдержать мне уж пару.

Пойди заяви ты, что я заболел

И вахту, не кончив, бросаю.

Весь потом истек, от жары изнемог,

Работать нет сил – умираю».

На палубу вышел – сознанья уж нет,

В глазах его все помутилось,

Увидел на миг ослепительный свет,

Упал. Сердце больше не билось.

Проститься с товарищем утром пришли

Матросы, друзья кочегара,

Последний подарок ему поднесли —

Колосник обгорелый и ржавый.

Напрасно старушка ждет сына домой,

Ей скажут, она зарыдает…

А волны бегут от винта за кормой,

И след их вдали пропадает. [13]

Солнце всходит и заходит

Солнце всходит и заходит,

Да в тюрьме моей темно,

Днем и ночью часовые

Да э-эх!

Стерегут мое окно.

Как хотите стерегите,

Я и сам не убегу,

Хоть мне хочется на волю,

Да э-эх!

Цепь порвать я не могу.

Да уж вы, цепи, мои цепи,

Цепи – железны сторожа.

Не порвать вас, не порезать

Да э-эх!

Истомилась вся душа!

Солнца луч уж не заглянет,

Птиц не слышны голоса…

Как цветок и в сердце вянет

Да э-эх!

Не глядели бы глаза! [14]

По диким степям Забайкалья

По диким степям Забайкалья,

Где золото роют в горах,

Бродяга, судьбу проклиная,

Тащился с сумой на плечах.

Идет он густою тайгою,

Где пташки одни лишь поют,

Котел его сбоку тревожит,

Сухие коты ноги бьют.

На нем рубашонка худая,

Со множеством разных заплат,

Шапчонка на нем арестанта

И серый тюремный халат.

Бежал из тюрьмы темной ночью,

В тюрьме он за правду страдал.

Идти дальше нет больше мочи —

Пред ним расстилался Байкал.

Бродяга к Байкалу подходит,

Рыбацкую лодку берет

И грустную песню заводит —

Про родину что-то поет:

«Оставил жену молодую

И малых оставил детей,

Теперь я иду наудачу,

Бог знает, увижусь ли с ней!»

Бродяга Байкал переехал,

Навстречу – родимая мать.

«Ах, здравствуй, ах, здравствуй, мамаша.

Здоров ли отец, хочу знать?»

«Отец твой давно уж в могиле,

Сырою землею зарыт,

А брат твой давно уж в Сибири,

Давно кандалами гремит.

Пойдем же, пойдем, мой сыночек,

Пойдем же в курень наш родной,

Жена там по мужу скучает

И плачут детишки гурьбой». [15]

Пуля просвистела

Пуля просвистела, в грудь попала мне,

Но умчался я на лихом коне.

Шашкою меня комиссар достал —

Покачнулся я и с коня упал.

Припев :

Ой-йо, да только конь мой вороной.

Ой-йо, да обрез стальной.

Ой-йо, лес, густой туман.

Ой-йо, да только батька-атаман.

Со свинцом в груди я пришел с войны,

Привязал коня, лег возле жены.

Часа не прошло, комиссар пришел,

Отвязал коня и жену увел.

Припев .

Шашку со стены да рубаху снял.

Хату подпалил да обрез достал.

Привык в дебрях жить, доживать свой крест.

Много нас тогда уходило в лес.

Припев .

Я возьму обрез, да пойду с обрезом в лес.

Буду там гулять, комиссаров стрелять.

Сила обреза да кусок свинца,

На курок нажал – вот и нету молодца.

Припев .

Не брани меня, родная

Не брани меня, родная,

Что я так его люблю,

Скучно, грустно, дорогая,

Жить одной мне без него.

Скучно, грустно, дорогая,

Жить одной мне без него.

Я не знаю, что ж такое

Вдруг случилося со мной,

Что ж так рвется ретивое

И терзаюсь я тоской.

Что ж так бьется ретивое,

И терзаюсь я тоской.

Все оно во мне изныло,

Вся горю я, как огнем.

Все немило, все постыло,

И страдаю я по нем.

В ясны дни и темны ночи,

И во сне, и наяву,

Слезы мне туманят очи,

Все летела б я к нему.

Мне не нужны все наряды,

Ленты, камни и парчи,

Кудри молодца и взгляды

Сердце бедное зажгли.

Сжалься, сжалься же, родная,

Перестань меня бранить;

Знать, судьба моя такая,

Что должна его любить…

Последний час разлуки

Последний час разлуки

С тобой, мой дорогой,

Не вижу, кроме скуки,

Отрады никакой.

Ничто меня не тешит,

Ничто не веселит,

Одно лишь утешенье —

Мил плакать не велит.

Гуляла я в садочке,

В дубраве зеленой,

Искала те следочки,

Где мил гулял со мной.

Садилась под кусточек

На мягкую траву,

Сидели две голубки

На яблоньке в саду.

Одна из них вспорхнула

И скрылась вдалеке,

А я, млада, вздохнула

О миленьком дружке.

Ты где ж, моя отрада,

Сережа-пастушок?

Ходил ко мне от стада

На крутый бережок,

Играл он, моя радость,

В серебряный рожок,

И сладко целовался

Со мною мой дружок.

Прощай, мой друг Сережа,

И вспомни об мне

В последний час разлуки

На дальней стороне!

Пчёлочка златая, что же ты не жужжишь, жужжишь

Пчелочка златая, что же ты не жужжишь, жужжишь,

Ой, жаль, жалко мне, что ж ты не жужжишь? [16]

Около летаешь, прочь ты не летишь

Ой, около летаешь, прочь ты не летишь-летишь,

Ой, жаль, жалко мне, прочь ты не летишь.