Пропавший лайнер - Гарри Гаррисон

Ривельес никогда не был на борту «КЕ-2», пусть и в лондонской билетной кассе «Кунарда» утверждал обратное. Он всегда куда-то торопился и терпеть не мог ездить на поездах, не говоря уже о кораблях. Для него единственным средством передвижения на большие расстояния являлся самолет. Однажды его убедили, разумеется, женщина, отправиться в круиз. Только однажды. Дневная скука, несмотря на страстные ночи, быстро вывела его из себя. На первой же стоянке он удрал, бросив и лайнер, и женщину, и вернулся домой с привычной ему скоростью в шестьсот миль в час. Так что увиденное на «КЕ-2» стало для него сюрпризом.

Поначалу у него не возникло ощущения, что он на корабле. Куда больше «КЕ-2» напоминала первоклассный отель, каким он всегда отдавал предпочтение. Но, поднявшись на палубу, заметил и отличия: поручни, шлюпки, иллюминаторы. Все-таки не отель – корабль. Но вот ощущения, что находишься на корабле, не было. Из-за размеров. Палуба уходила вдаль, как городская улица. Масштаб поражал воображение. Память услужливо подсказывала, что он находится на борту самого большого в мире лайнера. Но он и представить себе не мог, что корабль может быть таким огромным. Ривельес редко чему удивлялся, но «КЕ-2» потрясла его до глубины души. Он тряхнул головой: пора за работу, все-таки он пришел сюда по делу, а не для того, чтобы любоваться достопримечательностями. Он нырнул в ближайшую дверь и оказался в мире толстых ковров, мягкого освещения, вежливого обслуживания. Первый же стюард, которого он остановил, вызвался проводить их к каюте мисс Конрад. Ее предупредили загодя, и она уже ждала репортера и фотографа.

– Однако кучеряво, – пробормотал Нино, когда, следуя за гидом, они вошли в лифт.

– Я бы, наверное, использовал другой термин, но подмечено точно.

– Вы поговорите с этой дамочкой один. Я хочу осмотреться. Много времени это не займет. Скажите ей, какая она прекрасная писательница, как хороша собой, что-то в этом роде, но интервью не начинайте до моего возвращения.

– По правде говоря, я никогда о ней не слышал, пока не получил это задание. Может, вы знаете, о чем она пишет?

Нино изумленно вскинул брови, покачал головой, словно не верил своим ушам.

– Где вы живете, Джон? В бочке? Эта мадам заработала на своих книгах больше миллиона баксов. Даже я их читал, хотя редко беру в руки книгу. Крутой секс. Может, вам удастся перепихнуться.

– Откровенно говоря, такого желания я не испытываю.

– Вот нужная вам каюта, сэр, – стюард указал на дверь и удалился с честно заработанными чаевыми. Нино исчез, как только Ривельес постучал в дверь.

– Открыто. Заходите, – раздался женский голос. Он повернул ручку, вошел и впервые увидел знаменитую Шейлу Конрад. Она, конечно же, подготовилась к визиту. Сидела спиной к иллюминатору, купаясь в теплом, идущем с пола свете. Ривельес подумал, что перед ним красавица, выставившая напоказ главные свои достоинства. Дорогое черное платье, бриллианты, рука, лежащая на спинке дивана, нога, заброшенная на ногу так, что короткое платье скрывало меньшую часть бедер.

– Вы из «Ньюсуик», так?

– Совершенно верно. Рад познакомиться с вами, мисс Конрад.

– Зовите меня Шейла. Так называл меня ваш паршивый рецензент, когда разносил мой последний роман. Просто Шейла. Словно забыл, что у меня есть и фамилия. И в рецензии сплошные грязные намеки и оскорбления. Подонок. Высоколобым никогда не нравились мои книги. Я надеюсь, что вы не такой.

– Я восхищаюсь вашими книгами... Шейла. – Восхищался он и глубоким декольте, особенно розовым великолепием, которое поднималось оттуда ему навстречу. – И с огромным нетерпением ждал возможности взять у вас интервью. Для меня это просто подарок судьбы.

– Я надеюсь, что интервью доставит удовольствие и мне... – Она заглянула в бумажку, которую держала в руке, – ...Джон. Я бы не приняла вас, если бы не пообещала моему агенту давать интервью любому периодическому изданию с тиражом больше миллиона экземпляров. Каков тираж вашего последнего номера?

Ривельес не имел об этом ни малейшего понятия, но его спас стук в дверь.

– Вы кого-то ждете? – спросила она.

– Моего фотографа.

– Это прекрасно. Пусть войдет.

– Привет, босс. – Нино вкатился в каюту. – Рад познакомиться с вами, мисс Конрад. Я считаю, что ваша последняя книга, «Приди ко мне, любовь моя», лучшая из всех, которые я прочитал за последние сто лет.

– Бэби, мне нравится не только твой литературный вкус, но и изящество фразы. У тебя есть имя?

– Нино Россино.

– И, разумеется, ты из Бруклина!

– Вы видите нас насквозь.

– Должна, дорогой, выросла в Гринпойнт.

– Пожалуйста, – вмешался Ривельес, глянув на часы. – Я хочу взять интервью у мисс Конрад, сделать фотографии...

– Не волнуйтесь, босс. На борт еще никого не пускают, поэтому время у нас есть. Если не возражаете, я бы хотел сделать несколько снимков в холле. Роскошная обстановка, которая как нельзя лучше подходит роскошной женщине.

– Нино, дорогой, ты – просто глоток свежего воздуха. – Шейла послала ему воздушный поцелуй сверкающими, ярко накрашенными губами. – Давай сделаем фотографии, а потом вернемся сюда и откроем шампанское. Вы и представить себе не можете, до чего же скучно на этой посудине.

Коридорами Нино провел их в выбранный им для съемки холл, действительно дышащий роскошью: мягкий свет, зеркала, кожаная мебель, свежие цветы на столиках. Нино указал, куда им надо сесть.

– Вы – сюда, мисс Конрад. Босс, начинайте интервью, а я пока расставлю аппаратуру. Я хочу, чтобы все выглядело естественно. Пару раз сниму вас вдвоем, потом одну даму, если вы не возражаете. Подержите, пожалуйста, пока я установлю треногу.

Передавая фотоаппарат Ривельесу, Нино успел шепнуть ему на ухо пару слов:

– В коридоре за вами двери тех самых «суперлюксов», которые вас интересуют. Тем, кто захочет в них войти, придется пройти мимо меня или с другой стороны коридора. Я их зафиксирую. Света достаточно, пленка высокочувствительная, объектив широкоугольный. Все будет выглядеть так, будто я фотографирую королеву секса, но двери тоже попадут в кадр.

– Вы – гений, Нино.

– Знаю. А теперь – за работу. Пошли первые пассажиры.

– Присаживайтесь сюда, Джон. – Шейла похлопала по диванной подушке.

– Если я сяду так близко, то помну ваше платье.

– Шелк. Он не мнется. Подсаживайтесь. На близком расстоянии Ривельес увидел, что Шейла не так молода, как показалось ему с первого взгляда: морщинки у глаз выдавали возраст. Но у нее оставалось немало достоинств. Груди, так те просто раздувались, зазывая его в ложбину между ними. Ривельес достал из кармана диктофон, включил.

– Интервью с Шейлой Конрад, – она ослепительно улыбнулась, а у Ривельеса все мысли вылетели из головы. Он никогда не брал интервью, понятия не имел, какие положено задавать вопросы. Лихорадочно думал, с чего начать и, конечно же, начал с банальности: