Золотой шар - Михаил Белозеров

— Побежал прятать, — объяснил Бараско.

— А что это за хабар? — поинтересовался Костя.

— Это камень судьбы. Очень редкий хабар. Их всего-то нашли три штуки. Тот, кто им владеет, держит судьбу за это самое место, — Бараско показал на горло.

— Ну-у-у… и?.. — недоверчиво спросил Костя.

— Мы с ним договаривались. Он изредка мне помогал, — шепотом объяснил Бараско. — Ты же видишь?

— Вижу, — согласился Костя, подозревая, что Бараско разыгрывает его. — Выходит, ты его обманул?

— Ничуть. От «анцитаура» давно надо было избавиться. У меня с ним не заладилось, словно чужую судьбу таскал — ходил с немцами по кругу. А Иван Каземирович найдет для него другого хозяина. И все будут счастливы. Кстати, «анцитаур» с тобой отдельно поздоровался. Не заметил?

— Нет…

— На моей памяти такого не было. — В голосе Бараско проскочили ревнивые нотки.

Костя уже перестал чему-либо удивляться. Ему лишь хотелось спросить, как Бараско теперь будет обходиться без знания судьбы. А тот, словно уловив его мысли, сказал:

— Но ты ведь без судьбы? Вот и я буду без судьбы, как все люди.

Костя вопросительно уставился на него — все эти слова проскакивали мимо его сознания. Правда, ему хотелось узнать, почему и как «анцитаур» с ним поздоровался, но выяснить это не дал Сидорович. Он с грохотом распахнул окошко и воззрился на них, словно увидел впервые. От его благодушия не осталось и следа.

— Иван Каземирович, это же я! — напомнил Бараско, тоже мрачнея.

— Вижу, что ты, — равнодушно ответил Сидорович. — Тратить деньги будешь?

— Буду. Что ты можешь нам предложить за одну СВТ-40 и «шмайсер»?

Видать, он знал, о чем говорил, потому что в глазах Кости ни СВТ-40, ни «шмайсер» не имели никакой ценности.

— А что, в хорошем состоянии? — оживился Сидорович.

— В хорошем.

— А ну покажи!

Бараско просунул в окошко оружие.

— Раритет, однако, — оценил Иван Каземирович, крутя и так и сяк вначале СВТ-40, а потом «шмайсер». — Недаром я тебя хвалю. Плохого никогда не предложишь. Да за такой хабар в Москве или Питере можно приличные деньги взять. Беру!

— А что в обмен?

— Могу «калаш» предложить, — сказал Иван Каземирович не очень уверенно, очевидно, полагая, что у него запросят что-нибудь импортное. — Три рожка в придачу.

Но Бараско не стал раздумывать.

— Четыре, — сказал он, — с патронами, пять пачек патронов и гранаты для подствольника. А еще оптику. Да, АКС нам не нужен.

— С оптикой вам еще шесть тысяч придется добавить, и только из уважения лично к тебе.

— Спасибо! — хитро улыбнулся Бараско и полез в карман.

— А у меня есть! — Костя выхватил из кармана ватника портмоне, которое, к счастью, не потерял, пока бегал по лесу. — А кот не продается?

— Не продается! — буркнул Иван Каземирович и побежал за оружием, но не очень так чтобы далеко и не очень так чтобы быстро.

— А почему АСК не нужен? — спросил Костя.

— А потому что пугач. Для реального боя не годится. С ним только милиция ходит.

Через минуту Костя держал в руках новенький АК-74М с оптическим прицелом, лифчик с рожками и не мог поверить своему счастью. Оружие ему всегда нравилось. Оно приводило его, как самурая, в священный трепет.

— Ну, а теперь подбери для меня что-нибудь мощное, — сказала Бараско, с улыбкой наблюдая, как счастливый Костя возится с оружием, — с коллиматорным прицелом, но небольшое, и так, чтобы я ушел отсюда в штанах.

— Сделаем! — пообещал Сидорович и снова куда-то пропал.

Рыжий кот с подозрением следил за обоими.

— Видать, в закрома полез, — сказал Бараско насмешливо. Костя снимал с автомата вощеный пергамент и стирал заводскую смазку.

В свете электрического фонаря вороненая поверхность автомата казалась ему верхом совершенства.

Сидорович вернулся минут через пятнадцатью. К этому времени они успели установить оптический прицел, а Костя смотался наверх, посмотрел через прицел на лес и прибежал в страшном возбуждении:

— Вот это да! Ну машина, ну машина! Пристрелять только осталось!

— На! — сказал Сидорович. — Специально для тебя держал «американца», SCAR-H с подствольником, в пустынном варианте, в Афгане применяется.

Действительно, в отличие от черного АК-74М, «американец» был пепельно-зеленого цвета, а его коллиматорный прицел выглядел изящнее. Кроме того «американец» был рифленый, не автомат — игрушка.

— Не автомат, а зверь, — хвалил товар Сидорович. — Бьет мощно. Патрон специальный, усиленный. Калибр семь и шестьдесят два на пятьдесят миллиметров. Ствол не задирает. Кучность приличная… Ну, ты сам знаешь. Его еще называют тяжелой винтовкой для дальнего боя.

— Знаю, — сказал Бараско, щелкнув затвором. — То, что надо! Спасибо, дорогой. Спасибо. Ну, и рожки в придачу, естественно, пять пачек патронов и гранаты для подствольника.

Но даже после приобретения тяжелого «американца», о котором мечтал каждый сталкер, он не вышел из своего меланхолического состояния. Постоял, подумал и повернулся, чтобы уйти.

— А деньги?! — возмутился Сидорович и даже полез мордой в окошко.

— Ну ты и крохобор! — пряча ухмылку, удивился Бараско и сунул руку в карман. — Зачем тебе деньги-то? Ты и так, как твой кот, в сметане.

— Не твое дело, — грубо ответил Сидорович, бросая деньги в стол. — Проваливай, голодранец! Проваливай! А вы, молодой человек, — Сидорович посмотрел в глаза Косте, — задержитесь, у меня к вам дело есть.

— Иван Каземирович, парень не про вас! — обернулся Бараско.

— Это не твое дело!

— Я говорю, не про вас, значит, не про вас!

— А это не твое дело!

— А я говорю, что он не про вас! И точка!

— Хорошие деньги хочешь заработать? — гнул свое Сидорович, не обращая внимания на Бараско, который, казалось, готов был взорваться.

— Уходим, Костя! — сказал Бараско. — Уходим! — и потащил его за руку, потому что Костя словно был загипнотизирован взглядом желтых глаз Сидоровича.

И они пошли в бар.

— Сдал старик, — мрачно вздохнул Бараско. — А каким монстром был! Всех держал вот так! — и он сжал кулак.

— Он и сейчас вроде ничего…

— Нет, сейчас это уже не тот Сидорович. А жаль.

— Почему?

— Потому что жадным стал. Большими деньгами крутит. Зона таких не любит.

— А что он от меня хотел?

— Убийц он ищет, — просто сказал Бараско.

— Каких убийц? — удивился Костя и даже остановился.

— Обычных. Тех, кто людей убивает.

— А-а-а… — протянул Костя, вроде бы что-то поняв. — А зачем ему убийцы?

— Как зачем? — удивился Бараско. — Людей убивать.

— Здесь прям как в Москве, — поежился Костя.

— Хуже, Костя, хуже. Здесь Зона! А за Зоной Дыра, и что там творится, никто не знает.

Бар назывался «Сто рентген» и находился так глубоко под землей, что многие сталкеры, бывало, не могли из него выбраться на своих двоих.

— Помнишь, что сказал тебе Джангер? — все больше мрачнея, спросил Бараско, меняя грязный бинт на чистый платок красного цвета и приглаживая заскорузлой пятерней ежик на голове.

— Да, — кивнул Костя, обходя человека, который лежал поперек коридора. Из-под человека растекалась лужа. Тон Бараско ему не нравился, но приходилось терпеть. И какая муха его укусила? — удивлялся он.

Похоже было, что после разговора, Бараско не нравилось подземелье. Но Костя ошибся.

— Я тоже думал, что схожу пару раз, заработаю деньжат и отвалю. Но Зона не отпускает. Понимаешь? Это как на войне. Когда воюешь, тебе страшно, ты клянешь ее, как только можешь, а когда уходишь, она застревает в тебе, как осколок в сердце, и ты возвращаешься. Мне повезло: войны кончаются, ее солдаты остаются не у дел, а я могу в любой момент вернуться. От Зоны ведь никуда не денешься. Вот и ты попал!

— Почему? — удивился Костя, сторонясь сталкера, который ощупью пробирался вдоль стены.

Музыка становилась все громче, как, впрочем, и голоса, среди которых выделялись женские. Костя поймал себя на том, что женский смех ему приятен. И вообще, здесь ему нравилось больше, чем в ночных клубах Москвы, потому что здесь все было настоящее: и сталкеры, и Зона, и враги, и друзья, и даже оружие. Костя любовно погладил автомат.

— Помяни мое слово, и через год, и через два, и через три ты будешь бегать по здешним лесам, и другой жизни тебе не захочется. В городах ты будешь тосковать. Профессия тебе обрыднет. Женщины тебя будут бросать, как только узнают, что ты сталкер, а приятели — сторониться. Дети твои вырастут «мартышками», потому что ты обязательно подхватишь радиацию. Ты будешь счастлив только здесь. Ты научишься спать вполглаза, слышать звуки, которых нет в обычной жизни, различать запахи, которые прилетели из других миров. Ты научишься «играть» с ловушками. Азарт будет вести тебя, как инстинкт. Дороже всего для тебя станет мужская дружба, и ты никогда не будешь спать с женами своих приятелей. У тебя появится кодекс сталкера. Но все равно ты останешься одиночкой!