Темное разделение - Сара Рейн

Или нет? Может быть, это еще не конец? Может быть, и эту трагедию можно обратить себе на пользу? Он задумался. Конечно, когда близнецы переживут операцию по разделению, все симпатии определенно будут на его стороне, но и сейчас, пока они еще не разделены, из этого можно извлечь немало выгоды. Он будет горячо рассуждать об этической стороне разделения и о своих религиозных убеждениях, беспокоиться по поводу риска, которому приходится подвергать детей. Избирателям это понравится.

Может быть, стоит связаться с парочкой детских благотворительных организаций. «М-р Джозеф Андерсон, переживший глубокую личную трагедию, без устали трудится на благо детских благотворительных фондов…». А вот это уже хорошая идея. Скромное упоминание о собственном несчастье, которое привело его в эти сферы, и репутация готова. «Джозеф Андерсон на фоне Букингемского дворца, награжденный орденом Британской империи за заботу о детях…». Надо будет спросить в совете насчет подходящих благотворительных заведений. Если собираешься сделать доброе дело, будь уверен, что оно не останется незамеченным.

Все эти мысли привели Джо в такое благодушное настроение, что он заказал для Мел две дюжины гвоздик в золоченой корзине. Теперь никто в этой больнице не посмеет назвать советника Андерсона скупцом.

По традиции хороших журналистов Гарри начал свое исследование о семье Симоны Мэрриот с проверки газет. Не стоит игнорировать знакомую территорию. При собственной объективной позиции изучение газет позволяет воссоздать полную картину событий, однако для этого необходимо прочитать и проанализировать все представленные точки зрения. Нужно раздобыть все факты. Последняя фраза прозвучала как из американского полицейского сериала пятидесятых годов. Я здесь, чтобы получить факты, гони факты, Мак. Герой закуривает «Собрание», наклоняет шляпу под лихим углом, поднимает воротник плаща и принимает позу мачо под вручную выставленным уличным светом. Гарри Лайм в «Третьем человеке» или герой X. Богарта Филип Марлоу, насмешливый и циничный. Оба — прекрасные образцы для подражания.

Поручая Гарри это дело, Маркович, хитрый старый «ремесленник от пера», использовал неожиданно яркий образ — тропинка в прошлое. Он вызвал в воображении пыльные стопки архивных папок и писем с завернувшимися краями, трансы медиумов, и Гарри подозревал, что Маркович использовал его расчетливо, чтобы вызвать интерес. Он быстро поужинал в своей маленькой кухне, бросил тарелки в раковину, и в отсутствие «Собрания» и шляпы налил себе большой стакан виски и сел у компьютера. Интернет-сайты, возможно, не столь романтичны, как выцветшие фотографии и дневники с порыжевшими чернилами, но они открывают прошлое намного быстрее. Как видите, мистер Уэллс, мы все-таки изобрели машину времени, способную переместить нас в прошлое. Но мы называем ее интернет-поиском. Как думаете, подойдет это для названия научно-фантастического романа, Г. Д., или я могу называть вас Герберт?

Он достаточно быстро нашел сообщение о рождении близнецов. Это было всего двадцать с лишним лет назад, и близнеца Симоны звали Соня — слегка иностранное имя, с немного экзотическим звучанием, что, в общем, нравилось Гарри. Журналисты тогда ухватились за эту историю, конечно, и пережевывали ее на всех страницах. «В Северном Лондоне родились сросшиеся близнецы…», «Жена лидера дополнительных выборов родила сиамских близнецов…»

Но история приобрела серьезный оборот, когда Джозеф Андерсон неожиданно начал терзаться религиозными сомнениями насчет операции по разделению. Внимательно читая статьи, Гарри пытался понять, насколько искренней была его позиция. Неоднократные упоминания политических амбиций Андерсона позволяли предположить, что это могло быть просто удобной позой. Насколько он смог вспомнить, в начале 1980-х уже существовало движение в поддержку морали.

По какими бы ни были мотивы Андерсона, выглядело это безупречно. Душещипательная история, этическая дилемма о том, как обычный человек оказывается в необычном положении. Ушлый Маркович, тертый калач, должно быть, здорово тогда повеселился. Черт, похоже, почти вся Флит-стрит тогда веселилась. «Отец сиамских близнецов сказал: «Когда Богу что-то не с руки, мы только ухмыляемся и терпим».

Это, конечно, «Зеркало». А «Телеграф» собрал несколько комментариев церковных лидеров, и один или два епископа довольно сдержанно похвалили высказанное отцом девочек почтение перед новорожденными, отметили, что медицинская наука — замечательная вещь, но Рим ответственно подходит к вопросу абортов, и подчеркнули, что неприкосновенность жизни всегда должна иметь первостепенное значение.

«Тайме» с присущим ей достоинством поместила статьи, написанные несколькими знаменитыми гинекологами. Большинство из них посвятили основную часть статей описанию самого процесса хирургической процедуры, которая предстояла близнецам Андерсон, и нескольких других хирургических процедур, которые, насколько мог понять Гарри, мало относились к обсуждаемому вопросу.

«Мэйл» была настроена вполне сочувственно по отношению к Джозефу Андерсону («Страдания отца…»), но «Сан» без лишней драматизации раздобыла поразительно плохую фотографию Андерсона, хищно глядящего на избирательную урну. Заместитель редактора разместил се рядом с очень размытой фотографией двух маленьких детей, которые могли бы быть кем угодно, скорее всего, даже не близнецами Андерсон. В заключение были представлены несколько сфабрикованных высказываний о невинных и беззащитных новорожденных созданиях и даже цитата из Папы о доверчивом ягненке, который лижет ладонь, которая занесена, чтобы выпустить из него кровь, хотя один Господь знал, где они взяли эту цитату

Итак, пока неплохо. Гарри отложил некоторые статьи для детального изучения, наметил несколько направлений дальнейшего исследования и набросал многообещающие, на его взгляд, тезисы. Спустя час он откинулся назад и помассировал шею, чтобы расслабить мышцы, затекшие от долгого сидения над клавиатурой.

Конечно, он постарается как можно подробнее проследить жизнь близнецов. Ему нужно выяснить про операцию по разделению. Видимо, Симона выжила, а что случилось со второй девочкой? С Соней. Кто эта Соня, чем занимается, почему вызывает такой интерес? Ближе к делу: где Соня? Гарри записал себе — проверить регистрации браков и смертей на предмет упоминания се имени. И еще надо будет изучить политическую карьеру их отца. Он никогда не слышал про Джозефа Андерсона, но это не значит, что Андерсон не попал в конце концов в Вестминстер.

А как насчет личностей самих близнецов? Анжелика сказала, что Симона порою бывает одержимой и что ее очень привлек дом Блумсбери. Она даже сказала, что они обязаны получить его. Почему? Что такого было в этом доме, что так впечатлило ее? Гарри очень настороженно относился к женщинам, руководствующимся принципом «должны иметь». Они обычно чрезвычайно, в крайней степени эгоцентричны, им нельзя доверять. Аманда была такой «должна иметь» в высшем своем проявлении, и Гарри пришлось продать квартиру в Лондоне, чтобы предоставить ей половину стоимости, которую Аманда «должна иметь». Это было ее полное право, адвокат подтвердил. Адвокат Гарри тоже был вынужден это подтвердить. После того как посреднические организации взяли свою долю от вырученной суммы, и после того как адвокаты взяли свою, и после того как цены на недвижимость упали на десять процентов, Гарри остался с ничтожной тысячей фунтов стерлингов. На это даже сервант не купишь. Вот и все, жизнь — стерва, особенно если ты сам женился на стерве.

Он налил себе еще виски, обыскал книжные полки, нашел телефон и адрес государственной конторы, регистрирующей земельные сделки, и сел писать запрос о прежних владельцах дома Блумсбери.

Вопреки злому року, даже лежа внутри инкубатора, Симона и Соня были очень красивыми детьми, Мел сразу это увидела.

Маленькие рыжевато-коричневые шапочки шелковых волос. Маленькие очаровательные личики с озорными глазами. Как что-то из сказки девятнадцатого века или из этой сцены «Сна в летнюю ночь», где на берегу кивают друг другу очаровательные фиалка и мускусная роза. Она подумала, согласится ли Джо добавить Фиалка и Роза к их именам. Обычно на рубеже столетий вспыхивала своеобразная мода на цветочные имена. У Мел была двоюродная бабушка, которая родилась в такой период, и ее звали Лили. А в одной из книг, которую она читала, было небольшое упоминание о сросшихся близнецах, родившихся у некой Шарлотты Квинтон в первые минуты 1 января 1900 года. Время и дата — самое начало нового века — были, наверное, единственной причиной, по которой ее упомянули, и в жизни этих близнецов не было ничего особенного, и их никогда не разделили. Но их назвали Виола и Соррел, что Мел казалось довольно привлекательным. Виола и Соррел[8] Квинтон. Интересно, их мать тоже думала, что они похожи на озорные цветы с загибающимися кверху лепестками?