Твоя (не) любимая (СИ) - Ридд Анастасия

— Не скучаешь? — летит очередной вопрос.

— Лиз, все отлично, — поднимаю свой бокал. — За меня можешь не волноваться.

— Хорошо, — кивает она. — Кстати говоря, скоро будет торт. Я его не видела. Посмотрим, что выбрал Олег.

Я, пожалуй, впервые вижу Ольшанскую настолько счастливой, наполненной, одухотворенной. И все это благодаря стараниям ее супруга. Эти двое столько лет живут бок о бок, а романтика в их отношениях никуда не делась. Меня как удивляет подобный трепет друг к другу спустя годы, так и восхищает – о таком можно лишь мечтать. Олег и Лиза – скорее, исключение, нежели правило, и, глядя на них, понимаешь, как не хочется соглашаться на меньшее.

Ко мне подсаживается ещё одна наша коллега Мария, и на протяжении нескольких минут мы активно обсуждаем насущные рабочие вопросы в свободном формате. Вне офисных стен о некоторых вещах говорить оказывается гораздо проще.

– Мне нравится твой подход, – честно признаюсь я. – Ты профи в своем деле.

– Как и ты, Марго, – улыбается она а ответ. – Не представляю, как ты до сих пор с ума не сошла от такой нагрузки.

– Я держусь, – насмешливым тоном произношу я. – Но это намного…

Резко теряю нить разговора, поскольку в зал возвращается Матвей. Он не один. Сногсшибательная блондинка воркует с Градовым, обхватив своими тонкими пальцами его руку, а он широко улыбается ей в ответ, не скрывая собственного интереса. Целый спектр эмоций вдруг проносится по моему телу, а приподнятое настроение вмиг улетучивается, уступая место волнению и растерянности. Но главное чувство, которое я пытаюсь подавить в себе, — это ревность. Ревность к человеку, который мне не принадлежит, и маловероятно, что когда-нибудь это изменится.

— Эй, Макарова, у тебя есть жених, — Маша, тихо хихикнув, легонько толкает меня в плечо. — Тоже глаз с него не сводишь. А мужчина-то приметный.

— По мне так самый обычный, — равнодушно пожимаю плечами.

— Ну да, — усмехается коллега. — Сегодня каждая из присутствующих женщин успела пофлиртовать с ним.

— Ты это серьезно? Какая скукота! — как можно естественнее смеюсь я.

— А вот эта девица от него вообще никак не отлипнет, — она указывает на ту самую блондинку, что висит на руке Матвея уже целую вечность.

— Кажется, у нее шансов больше, чем у других, — тонко замечаю я.

— У этой нет ни единого шанса, поверь мне, — серьезным тоном произносит Маша.

— Почему же? — удивляюсь такому ответу.

— Потому что такие, как Градов предпочитают женщин с мозгами, типа тебя, а расфуфыренные куклы не из конек. Вот смотри, — она снова кивает в сторону парочки.

Матвей аккуратно высвобождает руку, чем вызывает на лице блондинки искреннее изумление. Мы с Машей прыскаем от смеха, поскольку выглядит девушка, прямо сказать, глупо. Она надувает свои пухлые губы и, резко развернувшись, удаляется к своему столику.

На лице Градова нет ни капли сожаления, когда он возвращается за наш столик. Бегло окинув меня пристальным взглядом и почти незаметно подмигнув, мужчина переключает свое внимание на именинницу. Матвей, Олег и Лиза о чем-то переговариваются, а затем все трое громко смеются.

— Интересно, что его может связывать с семьей Ольшанских, — задумчиво произносит Маша. — Он ведь немногим старше нас с тобой.

— Да, ему тридцать, — выдаю быстрее, чем успеваю подумать.

— Откуда ты знаешь? — брови Марии ползут вверх.

— Я так думаю, — пожимаю плечами, нисколько не смутившись.

— Странно, что он не женат. Солидный мужчина. Видно, что при деньгах. Неужели ищет ту единственную, — коллега берет свой бокал и салютует им Градову, который в этот момент немигающим взглядом смотрит в нашу сторону. Он делает то же самое, а затем, не сделав ни одного глотка, опускает его на стол.

Зато стеклянный сосуд Лавровой выскальзывает из ее рук и с громким звоном разбивается о пол около моих ног. Часть осколка отскакивает и вонзается в лодыжку, отчего я вскрикиваю от боли. Черт возьми, я и подумать не могла, что маленький осколок может доставить столько неприятных ощущений.

— Рита, прости. Я не понимаю, как так вышло, — с испугом тараторит Маша.

— Ничего, все в порядке, — цежу сквозь зубы, плохо скрывая болевые ощущения.

— Марго, — Лиза оказывается рядом. — Черт, у тебя кровь. Нужно вытащить осколок. И на всякий случай съездить в больницу.

— А еще лучше, чтобы все манипуляции провели там, — Градов опускается на корточки и осторожно касается моей ноги шершавыми пальцами.

— Нет, какая больница, — протестую я.

— Самостоятельно кусочек можно вогнать еще глубже. Поверь, я знаю, о чем говорю, — его темных взгляд касается моих глаз.

— Матвей, отвези ее. Здесь в трех кварталах есть клиника, — в голосе Ольшанской веет беспокойством.

— Поехали, Маргарита, — глухо произносит он. — Не будет терять время.

Матвей подхватывает меня на руки так, словно я вешу немногим более пушинки, и быстро выходит из ресторана. Он бережно опускает меня на переднее сиденье автомобиля, а затем, прыгнув на водительское, резко трогается с места.

Бросаю мимолетный взгляд на Градова — мужчина сосредоточенно смотрит в лобовое стекло, сжимая кожаную обивку руля. Губы Матвея сжаты в тонкую линию, а застывшее выражение на его лице кажется непроницаемым.

— Как нога? — нарушает тишину Градов, когда мы останавливаемся на перекрестке в ожидании зеленого сигнала светофора.

— Пока не двигаю ей, все в порядке, — спокойно отвечаю.

— Угораздило же тебя, — качает головой, внимательно разглядывая сначала мои ноги, а затем перемещаясь к лицу.

— Ты сказал, лучше не доставать осколок самостоятельно, — он кивает. — У тебя был подобный опыт?

— Да, — в голосе появляются холодные нотки. Похоже, Градову неприятна эта тема, или же он не хочет вспоминать.

— Ясно, — я отворачиваюсь к окну. Одно неловкое движение буквально скручивает ногу, но я терплю, едва не вопя от боли.

– Потерпи, уже почти приехали, Рита, – в голосе Матвея звучит не свойственная ему мягкость.

Мужчина останавливает автомобиль на большой парковке и, заглушив двигатель, выходит на улицу. Он в два счета огибает машину и оказывается рядом с пассажирской дверью, которую я успеваю открыть. Крепкие руки тянутся ко мне – и вот я снова утопаю в надежных объятиях Градова. Чувствую на себе его цепкий взгляд, блуждающий по моему лицу, и медленно поднимаю глаза.

– Марго, не нужно, – предупреждающе бросает он, первым смещая фокус внимания с меня на здание частной клиники.

– О чем ты? – спрашиваю я, затаив дыхание в ожидании ответа.

– О твоем взгляде. Ты дьявольски красива. Еще пара таких взглядов, и я не смогу держать себя в руках, – хрипло произносит Матвей, больше не смотря на меня. – Рядом с тобой и без них контроль дается непросто.

Вспыхиваю от его слов, с трудом пряча невольно возникшую улыбку. Как мне хочется забыть о прошлом и начать все заново. С чистого листа. Как будто ничего и не было. Словно мы два свободных человека, испытывающих друг к другу сильную симпатию и безудержное влечение.

Чувство вины по отношению к Глебу рождается внезапно. По отношению к нему я нахожусь в невыигрышном свете, учитывая тот факт, что через некоторое время собираюсь за него замуж. Ланской — воплощение надежности и опоры. С ним я всегда буду чувствовать себя как за каменной стеной. Но если быть откровенной и честной хотя бы с самой собой, то что нас связывает с Глебом? Дружба и уважение? На этом далеко не уедешь. Ах, нет. Еще жгучее желание моей матери заполучить Ланского в качестве зятя. Вот кто-кто, а эта женщина приложит все усилия, для того чтобы сделать так, как она задумала.

При любом движении даже самом незначительном место раны отдается ноющей болью. Чертово стекло! Неизвестно, насколько глубоко оно впилось в кожу. Хотя, я уверена, что можно было бы обойтись без больницы. Это, в конце концов, не гвоздь, который протаранил всю ступню. Морщусь о детских воспоминаний. Вот, когда действительно было больно, а стекло — это так, легкий инцидент, не требующий повышенного внимания.