Конец вечности - Айзек Азимов

Он разозлился на нее за то, что она смутила его, разозлился на себя за свое смущение, но более всего, по каким-то таинственным причинам, он разозлился на Финжи.

Финжи вызывал к себе Харлана в конце второй недели. По длине и сложности рисунка лежавшей на столе перфоленты Харлан догадался, что на этот раз речь пойдет не о получасовой прогулке во Время.

— Присаживайтесь, Харлан, и просмотрите, пожалуйста, свое задание, — сказал Финжи, — нет, не визуально. Воспользуйтесь дешифратором.

Слегка приподняв брови, Харлан с безразличным видом вставил ленту в щель аппарата. По мере того как она медленно вползала внутрь, на молочно-белом прямоугольнике экрана появлялись слова.

Где-то посередине Харлан вдруг резким движением выключил дешифратор и выдернул ленту с такой силой, что она разорвалась пополам.

— У меня есть запасной экземпляр, — спокойно произнес Финжи, — Но Харлан продолжал держать обрывки двумя пальцами вытянутой руки с таким видом, словно боялся, что они вот-вот взорвутся.

— Вычислитель Финжи, этого не может быть, здесь какая-то ошибка. Поселиться почти на неделю в доме этой женщины — нет, невозможно.

Финжи поджал губы.

— Этого требует Инструкция, Впрочем, если ваши отношения с мисс Ламб…

— Никаких отношений, — с жаром прервал его Харлан.

— Положим, дыма без огня не бывает. В создавшейся ситуации я Даже готов в виде исключения объяснить вам некоторые аспекты стоящей перед нами проблемы.

Харлан сидел неподвижно, но мысли одна за другой вихрем проносились в его мозгу. Из одной только профессиональной гордости ему следовало отказаться от всяких объяснений. Наблюдатели (или Техники) делали свое дело, не задавая вопросов. В обычных обстоятельствах Вычислителю и в голову бы не пришло что-то объяснять.

Но сейчас обстоятельства были не совсем обычными, (Харлан выразил недовольство присутствием таи называемой «секретарши». Финжи боится, что он может донести на него.

«Бежит виновный, хоть погони нет», — со злорадным удовлетворением подумал Харлан, пытаясь припомнить, где он вычитал эту фразу.

Тактику Финжи было нетрудно разгадать. Поместив Харлана в дом этой женщины, он сможет в случае необходимости выдвинуть против него любые контробвинения и тем самым избавиться от опасного свидетеля.

Что ж, послушаем, под каким благовидным предлогом Финжи хочет заставить его провести недели) в доме Нойс. Харлан приготовился слушать, почти не скрывая своего презрения.

— Как вам известно, — начал Финжи, — многие Столетия знают о существовании Вечности. Они полагают, что мы занимаемся межвременной торговлей и видят в этом нашу главную цель, что нам только на руку. Кроме того, ходят слухи, что мы должны предотвратить грозящую человечеству катастрофу. Разумеется, это не больше как суеверие, но поскольку оно более или менее соответствует истине, то неплохо, что оно существует. Многие поколения людей черпают в нем спокойствие и уверенность в своем будущем. Вам это понятно?

Харлан молча кивнул. Неужели этот тип принимает меня за Ученика, подумал он.

— Существуют, однако, вещи, о которых Времянам ни в коем случае не следует знать. И в первую очередь — о том, как мы в случае необходимости изменяем Реальность. Потеря уверенности в завтрашнем дне привела бы к самым ужасным последствиям. Мы всегда стремились вычеркнуть из Реальности любую мелочь, которая могла бы заронить у Времян хотя бы смутное подозрение относительно нашей истинной деятельности.

— Тем не менее в каждом Столетии то и дело зарождаются не такие опасные, но все же нежелательные поверья относительно Вечности. Как правило, они возникают среди правящих классов, то есть в той группе людей, которая чаще сталкивается с нами и одновременно оказывает наибольшее влияние на так называемое общественное мнение.

Финжи сделал паузу, словно ожидая реплики или вопроса, но Харлан упорно молчал.

— С тех пор как приблизительно год назад… ммм, биогод назад, произошло Изменение Реальности 433-486, серийный номер Ф-2, — продолжал Финжи, — появились признаки возникновения подобного нежелательного для нас поверья. Я решил его уничтожить, рассчитал соответствующее Изменение и представил свои рекомендации Совету Времен. Однако Совет считает, что я исхожу из предпосылок, вероятность которых очень мала, и требует, чтобы мои исходные данные были бы подтверждены прямым Наблюдением. Я уже говорил вам, что Наблюдение связано с крайне щекотливыми обстоятельствами. По этой причине я попросил направить в мое распоряжение именно вас, и по этой же причине Вычислитель Твиссел согласился удовлетворить мою просьбу.

Следующим моим шагом было найти аристократку, которая бы мечтала о работе в Вечности. Я сделал ее своей секретаршей и находился с ней в тесном контакте, чтобы выяснить, насколько она пригодна для наших целей…

«Вот уж воистину в „тесном контакте“! » — подумал Харлан, и снова его гнев был направлен не столько против Нойс, сколько против самого Финжи.

— По всем признакам она нам подходит. Сейчас она будет возвращена в ее Время. Поселившись в ее доме, вы сможете без труда изучить жизнь людей ее круга. Надеюсь, вы теперь понимаете, почему она находилась здесь и почему вам необходимо прожить несколько дней в ее доме?

— Уверяю вас, я все отлично понимаю, — не скрывая иронии, ответил Харлан.

— Значит, вы принимаете мое поручение?

Харлан вышел из кабинета в самом воинственном настроении. Финжи не удастся провести его. Еще неизвестно, кто кого оставит в дураках.

И, конечно, только предвкушение грядущего поединка и твердая решимость перехитрить Финжи были причиной того радостного возбуждения, которое охватило Харлана при мысли о предстоящей вылазке в 482-е. Только это и ничто другое.

Глава 5

НОЙС

От тихого и безлюдного поместья Нойс Ламбент было рукой подать до одного из крупнейших городов Столетия. Харлан хорошо знал этот город, намного лучше, чем любой из его многочисленных обитателей. Работая Наблюдателем, он посетил в нем каждый квартал и каждое десятилетие.

Он знал город не только в Пространстве, но и во Времени. Он представлял его себе как единое целое, как живущий и развивающийся организм с его взлетами и падениями, радостями и печалями. Сейчас ему предстояло прожить в этом городе неделю — краткое мгновенье в долгой жизни существа из бетона и стали.

В этот раз исследования Харлана были посвящены «периэйцам» — самым богатым и влиятельным гражданам города, которые заправляли в нем всеми делами, однако сами предпочитали жить в своих загородных имениях — вдали от городского шума и суеты. 482-е было отнюдь не единственным Столетием с резкими контрастами бедности и богатства. Социологи объясняли это явление при помощи специального уравнения. Хотя Харлан и не владел социальной математикой, ему было известно, что 482-е находится на самой грани допустимого. Социологи морщились, важно покачивали головами и жаловались, что если новые Изменения не улучшат положения дел, то потребуются самые «тщательные Наблюдения».

Хотя Вечные на словах ратовали за социальную справедливость, им казался привлекательным праздный и утонченный образ жизни привилегированного сословия, которое — в лучшую свою пору покровительствовало искусствам и наукам и всегда обладало такими прекрасными и изысканными манерами. И пока загнивание культуры не становилось совершенно очевидным, Вечные предпочитали закрывать глаза на отклонения от равномерного распределения благ и занимались исправлением менее привлекательных периодов истории.

Незаметно для Харлана его отношение к 482-му Столетию сделалось более терпимым. Его прежние ночевки во Времени обычно проходили в гостиницах, расположенных в беднейших кварталах города, в трущобах, где приезжему было легко остаться незамеченным, где одним человеком больше или меньше — ровно ничего не значило, и где присутствие Наблюдателя не грозило обрушить карточный домик Реальности. Однако порой и это было небезопасным, и тогда Харлану приходилось ночевать где-нибудь в поле под живой изгородью, У него даже вошло в привычку всегда держать на примете изгородь, реже других посещаемую по ночам фермерами, бродягами или бездомными собаками.

Но сейчас Харлан попал в обстановку утонченного комфорта, и он нежился в постели, сделанной из вещества, пропитанного силовым полем, — особый сплав вещества и энергии. Подобная штука была редкостью, хотя в длинной цепи Столетий она встречалась чаще, чем чистое силовое поле. Во всяком случае, постель была на редкость удобной — недаром такую роскошь могли себе позволить только самые богатые люди, — она принимала форму тела, словно гипсовая отливка, и была твердой, пока лежишь неподвижно, но поддавалась при малейшем движении. «Да, недурно живут аристократы», — размышлял Харлан. Уже засыпая, он вспомнил о Нойс. Ему снилось, что он заседает в Совете Времен и, положив на стол скрещенные руки, глядит вниз на маленького, крохотного Финжи, а тот, дрожа от страха, выслушивает приговор, обрекающий его на вечное Наблюдение в одном из неизвестных Столетий где-то далеко-далеко в будущем. Харлан сурово читает беспощадный приговор, а справа от него сидит Нойс Ламбент. Вначале он ее не заметил, но теперь он все чаще и чаще искоса поглядывает на девушку, и в голосе его уже нет прежней уверенности.