Мантикора и Дракон. Эпизод II - Анна Кувайкова

— Шенти, это точно? Они собираются ее убить?

— Да. Риго считает, что она отработала свой срок… И ее место займет ее же собственный сын, — полукровка зло оскалился, сжав кулаки. По пальцам побежала темно — красная, почти черная кровь, падая прямо на пол.

Поморщившись, Шенти разжал руку и поднес кровоточащую ладонь к губам, слизывая капли крови раздвоенным языком. В этот момент на его лице не осталось ни капли человечности или хоть чего — то, что позволило бы считать его разумным. Чистое, незамутненное безумие, к тому же доставляющее ему удовольствие.

Тяжело вздохнув, Нила приблизилась к нему, не испытывая никакого страха или отвращения. Взяв его ладонь, она внимательно осмотрела раны и покачала головой:

— Тебе давно пора научиться себя контролировать, Шен. Учитывая, чем ты занимаешься и кем являешься.

— Мой Ангел, я не хочу, — мальчишка улыбнулся и нежно погладил ее по щеке, оставляя кровавый след на довольно смуглой коже. — Я скучал, мама.

— Я тоже скучала, Шен, — что — то прошептав над самой рукой, Нила легонько коснулась губами его запястья и отступила обратно к демону. — Поднимайся к себе в комнату, тебе нужно отдохнуть Шенти. Я постараюсь выяснить все, относительно нее и сына, хорошо? Сам ничего не предпринимай. Знаешь ведь, не любит она, когда в ее дела суются.

— Да, мам, как скажешь, — безумия в глазах меньше не стало, да и улыбка на лице полукровки казалась настолько мечтательно — отрешенной, что Сайтос всерьез задумался о его вменяемости.

Бросив на демона холодный, лишь слегка заинтересованный взгляд, сумасшедший гость покинул кухню, с легкостью растворившись в знакомой обстановке. Девушка с минуту смотрела в ту сторону, где он скрылся, после чего снова вздохнула, потирая лоб.

— Задолбали меня эти танцы на лезвии, — пробормотала себе под нос Нила, вытащив спицу из пучка и тряхнув головой, позволяя волосам рассыпаться по спине мягкой, шелковистой волной. Эрхан как завороженный следил за переливами всех оттенков фиолетового, невольно задумываясь о том, что, возможно, шутка Хранителей с кольцом не такая уж плохая.

В конце концов, Сайтос и сам собирался выжечь в себе непрошеное чувство, возникшее в отношении одной своевольной, шумной и вспыльчивой девушки. Болезненно расставаться с собственными иллюзиями, но когда — то все же нужно будет это сделать, так почему не сейчас, когда волей Хаоса он оказался связан с весьма любопытной барышней, окруженной разномастными полукровками и находящейся под защитой безумного дракона, с примесью эльфийской крови?

Нила тем временем смогла взять себя в руки и повернуться лицом в довольно улыбающемуся эрхану. Заметив его оскал, она прищурилась, заподозрив неладное.

— Я так понимаю, ты что — то задумал, Эристай, не так ли? — нежно протянула Нила, накручивая на палец прядь волос.

— Как ты могла такое подумать? — притворился оскорбленным эрхан, даже схватившись за то место, где билось сердце.

Девушка увидев этот жест только насмешливо фыркнула:

— Мужики… Вечно считаете себя умнее всех остальных, а особенно женщин. Думаешь, я не поняла, что у нас за связь образовалась? Так вот, меня это тоже не особо устраивает, потому что твое постоянное присутствие сожрет у меня больше нервных клеток, чем наличие всей банды родственников в доме. К тому же, ты не нравишься Шенти, а последнее чего мне хочется, это ссориться с ним из — за ерунды.

— Это я‑то ерунда? — вполне искренне обиделся Сайтос, не совсем понимая к чему она клонит. Девушка явно нашла какую — то уловку в магической связи. Только вот какую?

— Ты, ты. Так вот, я что сказать хочу? Раз я могу позвать тебя в любой момент, то могу и отправить обратно, так ведь?

— Что ты собираешься делать? — нахмурился эрхан, испытывая противоречивые эмоции. С одной стороны, облегчение, что сможет побыть в одиночестве и еще раз все хорошо обдумать. С другой…

В какой — то степени его начинала злить пренебрежительность, звучавшая в голосе Нилы.

— Все очень просто, Эристай. Пошел вон из моего дома!

Все, что он успел сделать, это сгруппироваться, прежде чем его затянуло в воронку мгновенного портала. Приземлился же он на какой — то кочке, посреди болота, в свою очередь находившегося в каком — то чахлом, дремучем лесу.

Первой реакцией на такую смену декораций стал смех, искренний и заразительный, эхом пронесшийся над трясиной и вспугнувший случайных лягушек. И только отсмеявшись, Сайтос покачал головой, прежде чем начать плести заклинание для перемещения обратно в Зимм. Кто бы мог подумать, что эта зараза догадается о возможном обратном применении привязки на призыв?

Определенно, идея поиграть с Нилой становится все более привлекательной. Хищно оскалившись, эрхан исчез с вялой кочки, оставив только несколько удивленных таким внезапным визитом представителей местной флоры и фауны.

Он был зол. Дракон бесился, громя все, что попадалось под руку. Шенти редко впадал в настолько неконтролируемое состояние ярости, но ничего не мог с собой поделать. Именно сейчас он хотел и он злился, пребывая на грани трансформации.

Причина же такого поведения была простой и в тоже время слишком сложной, для понимания. Юноша прекрасно осознавал, что рано или поздно, но в жизни его Ангела появиться мужчина. Ниила, приемная мама, та, что научила его любить заново, достойна счастья…

Вот только это вовсе не означала, что он сможет смириться с чужим присутствием рядом с ней! Особенно, если этот кто — то будет забирать большую часть ее внимания. Внимания, что до этого момента всецелом принадлежало ему и его приемным братьям и сестре!

Шенти остановился посреди разгромленной комнаты, где не осталось ни одной целой вещи. Даже в стенах виднелись дыры там, где он бил сжатыми в кулак пальцами по ней, пытаясь выплеснуть бурлившие в душе эмоции.

Отбросив волосы со лба назад, юноша невидящим взором уставился в стенку. Он не может держать ее на привязи, не может запретить встречаться, не может оставить при себя. Она любит его, да, но как сына, не видя в нем мужчину. Больно? Есть такое. Обидно? Еще как.

Только справедливо. Он сам установил эти рамки, сам назвал ее матерью, так кого еще винить за то, что рано или поздно она уйдет к другому?

Юноша вздохнул, опуская голову. То, что жизнь — игра, он усвоил едва ли не с пеленок. Из — за чьего — то желания сыграть, последний представитель ледяных драконов, пусть и всего лишь полукровка, оказался на рудниках, терпел унижение, боль и издевательства, харкал кровью и пытался не сойти с ума. Не совсем успешно, но он достиг того, чего хотел — выбрался оттуда. Да, все еще в рабстве, да все еще вынужден пресмыкаться перед простым человеком, пусть и обладавшим почти безграничной властью.

Только теперь он обладал гораздо большей свободой и мог сделать то, о чем мечтал, сидя в заточении в рудниках. Вырезать всех, кто, так или иначе, причастен к пропаганде лишения свободы. Или заставить пройти все то, что удалось пережить ему… Шенти еще не определился, но прилежно продумывал каждое свое действие, учитывая возможно противодействие и внося свои собственные коррективы в планы алых драконов.

Хмыкнул, довольно жмурясь. Каждый видел соринку в глазу другого, но понять, кто именно портит игру не смог никто. Да и не воспринимали его всерьез, до поры до времени. А когда понимали…

Шентин МиэогиКоу не оставлял им ни единого шанса на выживание, без каких — либо раздумий убивая посмевшего встать у него на пути.

Кто — то выигрывает, кто проигрывает. Удача выбирает тех, на кого и не подумаешь при случае, всегда оставляя место запасному плану и второму игроку.

Полукровка не считал себя везунчиком. Трудно поверить в эту чертову удачу, когда все, что ты видел — это проклятые всеми Хранителями рудники. Но ему удалось вырвать кусочек счастья у этого мира дл себя. Кусочек своего личного счастья, по имени Ниила ЗаррТэн.

Улыбнулся. Искренне, с трепетной нежностью. Его выкинули из шахты, посчитав отработанным материалом. Переломы ребер, выбитые суставы, сломанные пальцы и искалеченное тело, с остатками рваной души. И когда он уже ждал встречи с Гекатой, с неба спустился ангел. Самый настоящий, с длинными фиолетовыми волосами, темными фиалковыми глазами и теплой, почти робкой улыбкой. Это чудо коснулось его волос, зарывшись тонкими пальцами в спутанные синие пряди, промокшие от крови. Прикосновения принесли облегчение и впервые за много лет он плакал. Сильно и навздрыв.

Впервые ему не было стыдно за собственные слезы, и впервые он так радовался простой успокаивающей ласке. Пальцы ангела забирали боль и вскоре он провалился в беспамятство, улыбаясь и чувствуя себя счастливым от этого.

Он назвал ее тем единственным словом, что было дороже, чем что бы то ни было на этой земле — мама. Мамочка, мамуля, мама… самое близкое и дорогое существо, завладевшее сердцем, мыслями и душой мальчишки. Она все, что ему нужно, она все, ради чего он живет. Она — его Ангел.