Призрачный воин - Торп Гэв

— Может, да, а может, нет, судить не стану. Но я обещала передать Руку Тьмы Эльдраду, и он вправе поступить с ней так, как сочтет нужным, и даже поделиться ею с примархом, если того пожелает — Иврайна ощутила присутствие Визарха, который выражал молчаливое неодобрение, и бросила на него взгляд через плечо.

— На тебя совсем не похоже, чтобы ты бездействовал, когда нужно убивать.

Визарх гордо удалился без ответа.

Рисафонес наклонил голову, приглашая Иврайну подойти ближе. Она поднесла ухо к его рту и подняла веер, чтобы скрыть их лица.

— Твое движение окрепло, Иврайна, но знай, что ты не бессмертна. Выбирай окружение с умом. Кхаин просто так не выпускает из когтей сердца своих дочерей и сыновей, присягнувших ему на верность.

— Он верен моему делу, — твердо произнесла Иврайна, выпрямляясь. — Иногда он слишком самоуверен, но всегда предан.

Проникновенное молчание белого провидца длилось несколько мгновений, после чего он слегка поклонился и повернулся к остальным. Группа ткачей разума возвратилась на то место, где вращался вихрь Бесконечной Лестницы, и подняла руки, читая заклинания разрушения. Их техника, снова отключенная, проплыла мимо и проскользнула в поток уменьшающегося портала, где растаяла, словно мираж. Окружив калейдоскопическую воронку, белые провидцы встали к ней спиной. Их глаза горели золотой энергией, а с воздетых рук падали фонтаны искр, создавая переплетающиеся и концентрические круги из замысловатых рун на древних камнях.

Кольцо провидцев сжималось: они медленно пятились, оставляя за собой серебристый свет, пока не вошли в пределы Бесконечной Лестницы. Несколько мгновений паутинный канал оставался на месте, а в это время красные и янтарные вспышки ползли вверх по столбу света. Со звуком, напоминающим вздох, межмерные врата закрылись и засосали последние серебряные символы, истощив их огонь, слово затягивающий пыль смерч.

Иврайна испытала чувство потери, сознавая, что мощь ее народа вновь ослабла. Река времени не замедлялась, и упадок альдари и разложение бренной Вселенной были так же неотвратимы, как и вращение звезд.

Печаль сменилась гневом, порожденным разочарованием. Слова Визарха терзали ее. Едва уловимое обвинение вызывало горечь из-за своей правдивости. Целью Иврайны оставался поиск последнего старушечьего меча, однако мифические клинки были не единственным средством борьбы с силами, противостоящими Перерожденным. Если им было суждено унаследовать достойную жизнь, на пути к ней альдари предстояло завоевать и другие победы — победы, призванные не только остановить наступление темных сил, но и оттеснить их назад, перенеся поле битвы во мрак ночи.

Совершенно не подозревая об опасной для жизни драме ее союзников-иннари, Иянна вернулась домой, собираясь ответить на призыв совета провидцев. Лиетриам и другие костопевцы воздвигли для нее одинокую башню на некотором удалении от зданий прорицателей — они теснились у входа в купол Кристальных провидцев, — но в пределах видимости светящейся конструкции узла. Далеко от остальных построек, у самого края жилой зоны, среди чертогов призраков Потерянных Династий все еще стояли поместья и особняки рода Ариеналь, и Иянна проводила больше времени среди развалин в своих фамильных владениях, чем в провидческой башне.

Единственный подъемник доставил ее на вершину шпиля. По пути наверх в прозрачном лифте перед ней открылся широкий обзор на дикие земли, простирающиеся до границ купола, где возле магистралей и проспектов Ияндена медленно возникали признаки былой цивилизации. На вершине башни духовидицу ждали небогатые покои с минимумом удобств: спальня и примыкающая к ней ванная. Иянна редко проводила здесь более суток, обычно отсутствуя в течение десятка дней, а то и дольше. В ее апартаментах не было ни семейных ценностей, ни фотографий, поскольку девушка не нуждалась в вещественных напоминаниях о тех, кто когда-то существовал и кого Иянна потеряла. Зачем было хранить какие-то предметы, если духовидица могла в любой момент быстро добраться до домов мертвых?

Оповещающая пульсация ясновидцев до сих пор слабо резонировала в сетях духов, мягко и в то же время настойчиво возвращая ее к настоящему, прочь от манящих болезненных воспоминаний. Она отмахивалась от тревожащих ее сигналов, словно от назойливых мух, ибо не собиралась торопиться по желанию совета. Во время облачения Иянна приводила мысли в порядок, успокаиваясь и концентрируя внимание.

Иянна начала с того, что сняла скафандр и нарядилась в золотые церемониальные одежды, соответствующие ее должности. После она надела плотно облегающие пластины брони Ваула, в которых ощущала себя будто в ласковых объятиях давнего возлюбленного. В нынешние времена — впрочем, как и на протяжении большей части ее жизни — лишь благодаря им Иянна оставалась жива. Почувствовав исходящий от доспехов жар, проникающий сквозь толстую ткань и унимающий штормовые волны ее дум, духовидица направила сознание в кристаллическую матрицу, скрытую в глубинах призрачной кости, и рунические камни и символы, украшающие нагрудник, загорелись.

Затем девушка осторожно открыла хрустальную дверцу настенного шкафчика, где на двух крючках с выгравированными рунами висело копье Тевтласа. Оно устремилось в раскрытую ладонь, страстно желая слиться с духом хозяйки, и провидица медленно сомкнула пальцы на рукояти, кажущейся невесомой. Иянна до сих пор восторгалась мастерами оружейного дела и психической инженерии, которые помогли сотворить это копье. Оно вновь стало частью ее бытия, будто у девушки отросла потерянная рука или же к ней возвратился давний друг.

Если бы нахальный незнакомец спросил, как долго воинственный дух копья властвовал над ней, она бы ничего не ответила. Перед собой Иянна оправдывала свое знакомство с инструментом смерти достаточно просто: Галактика была разорвана войной. Против этой истины все доктрины и аргументы терпели крах. Безразличию не было места, ибо выбор каждого сводился к следующему: сопротивляйся или сдавайся. Именно эта мысль больше, чем любая другая, подтолкнула духовидицу поддержать Иврайну и иннари. Иянден и сама Иянна лучше остальных знали о силе некромантии и могуществе мертвых, поднятых сражаться ради живых. И она находила приятной мысль о том, что Великий Враг задохнется под тяжестью духов, которых пытался поглотить.

От этой картины настроение Иянны улучшилось, поскольку немногое приносило ей такую же радость, как шанс на то, что ее народ все же умрет мирно. Духовидица села на небесный ялик и позволила его призрачному разуму доставить ее в залы провидцев в скоплении высоких кристаллических шпилей. Транспорт скользил по мостам, что простирались над расщелинами, уходящими прямо в голую основу искусственного мира, и по ярким тоннелям, усердно прорытым таким образом, чтобы избежать карантинных куполов и равнин, до сих пор наводненных чужеродными организмами.

Два колдуна в боевом облачении и с ведьмиными клинками на поясе ждали Иянну на причальной платформе — балконе из рубинового стекла, расположенном посередине узла башен. Не успев даже взглянуть на стражников, она узнала их по психическому отпечатку. Это были Телахас и Ияста — близнецы, выбирающие по жизни одинаковый Путь. Разговаривая, они дополняли предложения друг друга, из-за чего порой было трудно различить их и понять, кому принадлежала та или иная мысль.

— Совет ждет... — выпалил один из них.

— ...тебя, духовидица, — закончила другая.

— Вот я и прибыла, — ответила Иянна, игнорируя их враждебность.

Культ Иннеада стал причиной напряженности в искусственном мире, и близнецы как раз принадлежали к той фракции, которая верила, что возвращение Шепчущего бога сулило беду, а на его возвышение тратилось слишком много ресурсов, необходимых, чтобы восстановить Иянден. Они расступились, когда Иянна сошла с ялика, и стройно зашагали рядом, чтобы сопроводить ее по кристальным коридорам, хотя она и сама знала дорогу к палате заседания совета.