Очень прекрасный принц (СИ) - Чернышова Алиса

А Вэн предупредил, за что ему надо отдать должное. Впрочем, это не значит, что он всегда делится с Биланной секретами. Сейчас песец скорее прощупывает почву и собирают для мамы информацию — её ставленник, как ни крути. Выходцы из союзных кланов, друзья детства… Мама возвысила Вэна, когда стала Императрицей, и он ей за это платит не слепой, но разумной преданностью. То есть, он вникает, если считает, что его покровительницей пытаются манипулировать.

Как вот сейчас.

— О, Вэн, не говори глупостей, — Биланна бросила на меня быстрый взгляд. — Юная леди Гохорд была очаровательна и мила. какому фантазёру могло прийти в голову обратное?

Глаза лиса сверкнули.

— Юная леди Гохорд — событие этого дня, — сказал он вкрадчиво. — О ней много говорят. Быть может — слишком.

— Дворец всегда болтает, — бросила Биланна. — Так уж он устроен. Особенно громко обычно говорят, когда чувствуют угрозу. Разве нет?

Песец холодно улыбнулся и склонил голову, показывая, что слова услышаны.

— Позвольте проводить вас, мой принц.

Натянув на лицо маску очень величественного засранца, я наметил подбородком кивок.

Встреча с родителями обещала быть жаркой, но точно я знал одно: Дайяна должна остаться.

На вопрос “Зачем?” предпочёл бы пока не отвечать. Даже себе самому.

*

Родители ждали меня в большом кабинете: не вполне официальная встреча, но и не семейные посиделки.

Впрочем, у нас не так уж часто случаются семейные посиделки. Я вот могу вспомнить, пожалуй… раза четыре максимум, когда мы всей семьёй выбирались на пару дней в загородную резиденцию. В остальное время семейные посиделки у меня случались преимущественно с Биланной и сестрой… ну и ещё с тётей Син иногда. От случая к случаю.

У матери с отцом всегда были дела поважнее.

Тут, пожалуй, может показаться, что я — несчастный недолюбленный придурок из тех, что ездят к Тавельнским менталистам и вещают, хлюпая носом, что-то в стиле: “Родители обижали меня! Они не подарили мне плюшевого слоника в пять лет, а в пятнадцать запретили самовыражаться посредством танцев голышом на крыше мэрии! Они жестокие!”.

Так вот, это не мой случай. У меня хорошие родители, получше многих. Они заботятся обо мне, как умеют. И любят… если это удаётся вписать в список дел на сегодня.

Но последнее как бы закономерно. Даже в наш век, когда многие вопросы решаются на уровне Советов и не требуют вовлечённости правителя, императорская власть остаётся предприятием крайне хлопотным. И не предполагает наличия у облечённых ею особ свободного времени. Нет, мы часто изображаем отдых любящей семьи на публике, разумеется… но это не то.

Совсем не то. Одна маска из ещё множества. Право, как этот Дворец ещё не переименовали в театр?..

Многие, глядя на нас со стороны, считают, что власть — это здорово. Я скажу вам: власть — это изматывающая, ментально иссушающая работа, у которой не бывает праздников и выходных.

Вот и сейчас родители сидят за своими столами, разделёнными тонкой полупрозрачной ширмой. В случае нужды эта невесомая перегородка превращается в настоящую, полностью непроницаемую стену, разделяя один огромный кабинет на два просто больших. Но сейчас и Император, и Императрица настроены меня выслушать.

Какой же чудесный день, а?

— Наследный принц, — отец оторвался от бумаг, которые просматривал, и поднял на меня мерцающие льдом глаза. — Слышал, во Дворец уже прибыли претендентки на статус твоей фаворитки.

— О да, — я растянул губы в ухмылке. — Да начнётся битва за ценный приз! Может, мне перевязать его для пущей торжественности бантиком?..

— При этом, — отец проигнорировал мою шутку и продолжил холодно говорить, — ты не уделил внимания ни дочери промышленника Линсона, ни юной леди из магического рода Девальт. Юные девы огорчены.

— Сочувствую им, но даже меня не хватит на всех...

— Тем не менее, ты возвысил юную леди Гохорд, — а вот тут мы и ступили на очень тонкий лёд.

— Да, — ответил я невозмутимо. — Она понравилась мне.

— Гохорды ведут свой род от древних королей Этниры, — Император говорил безэмоционально, просто констатируя факт. — И были в своё время замечены в связях с моей сестрой.

Да уж, очень поганое сочетание.

— Мне это известно. Но также мне известно, что вы просили всегда выбирать по сердцу. В этом я беру с вас пример.

Глаза отца замерцали краеугольными льдинками.

— А ещё мне известно, что нынче Гохорды утратили своё былое влияние и едва ли представляют опасность, добавил я быстро. — Едва ли они могут представлять собой реальную угрозу для трона.

— Порой слабая, загнанная в угол крыса способна вырвать хищнику глаза, — не поднимая взгляда от бумаг, бросила мама. — Вам следует знать: я против того, чтобы эта девчонка находилась во Дворце. Категорически.

Н-да… Если моя мать не хочет видеть кого-то во Дворце, она добьётся того, чтобы не видеть. Всеми правдами и неправдами. Потому, собственно, Императрицу опасались злить больше даже, чем Императора: знали её злопамятный и категоричный нрав.

Что же, придётся идти с другой карты.

— Я сам не ожидал этого, но леди Гохорд нравится мне. То есть, действительно нравится. Я думаю, не исключено, что она может быть моей парой.

Родители быстро переглянулись.

— Так проверь же! — возмутилась мать. — Что, право, за ерунда?!

— Я мог бы, но отец сам ввёл закон, по которому за насилие может быть осуждён даже член Императорской семьи.

— О, брось, — мать наконец-то подняла голову и посмотрела прямо на меня. — Сын, любая из этих девушек прекрасно знает, зачем пришла сюда! К чему эти детские ужимки? Принцам не отказывают!

— Времена меняются, мама, — холодно улыбнулся я. — Сегодня мы сами строим правовое общество. И сами хотим, чтобы женщина имела право отказать. Даже принцу.

Мать презрительно фыркнула.

— Эта маленькая девица успела запудрить тебе мозг? Ловко! Как же, Хоба… Мне доложили. Но уж не думала, что мой умный сын клюнет на такую очевидную женскую уловку!

Самое обидное в этой ситуации то, что мама в чём-то права. И я сам это прекрасно осознаю. Но…

— Леди всего лишь поступила так, как будет лучше для её семьи. Она не слишком хочет быть здесь…

— Любая, кто не хочет быть здесь, имеет право в любой момент уйти, — отрезала Императрица холодно. — В наше время это не несёт за собой ровным счётом никаких негативных последствий. Более того, твой отец старается, чтобы жизнь таких девушек не закончилась в борделе: они всегда могут получить образование под нашим патронажем. В самом престижном учебном заведении страны. Так что песня про несчастную сиротку тут неуместна, наследный принц.

— Возможно, вы правы, мама, — склонил я голову. — Возможно, судите излишне категорично. Мне нужно время, чтобы разобраться. И в течение этого времени леди Гохорд останется.

Мать демонстративно постучала по столешнице удлинившимся когтем.

Ремарка: стараться, чтобы Дайяна и мама не сталкивались. Может плохо кончиться… Дайяна кажется очень хрупкой. Ей далеко до маминых клыков и когтей.

Во всех смыслах.

— Мы тебя услышали, принц, — равнодушно протянул отец, возвращая внимание документам. — Твои аргументы имеют смысл. Мы не имеем права допустить, чтобы в среде старой аристократии говорили о неуважении к их дочерям. Это стало бы шагом назад.

Я склонил голову, внутренне ликуя. Спасибо, пап!

— Проведи с юной леди столько, сколько понадобится, — сказал отец. — Проверь, является она твоей парой или нет. Но старайся хладнокровно оценивать свои симпатии. Это — твоя обязанность, как принца и дракона. Я доверяю твоей интуиции; постарайся оправдать моё доверие.

— Да, отец.

Император махнул рукой, показывая, что аудиенция окончена. Мать смолчала, но по тому, как хищно раздулись её ноздри, я понял: ситуацию она не приняла.

Что же, возможно, Биланна сумеет успокоить её; ей это всегда неплохо удавалось.