Не один - Отар Кушанашвили

В противном, АНТИ, списке на первом месте, казалось бы, чистейшие образцы чистейшей прелести: Водонаева и певунья Максим. Практически незнакомый младым, разве что по «Дальнобойщикам», актер Гостюхин, писатель Успенский, но тут даже я подтверждаю и другим разом поведаю одну историю. Алексей Чумаков, ведущий себя как мэтр, привередливый Пригожин, который сожрет мастодонта, и мясо не переварит.

Но ведь люди тоже привередливы и не без глаз и ушей, вот о чем надо помнить нашим селебритиз и о чем они все время забывают, оживая только при слове «предоплата».

Земфирино горе

Новая Земфира – да, живое воплощение музыкальной брутальности, но эта брутальность не про меня, хоть она, Земфира, еженощно, ежедневно – с тех пор, как вышел альбом – нейдет из моей головы.

Девушка восполняет отсутствие легких пьес глубокими текстами, в которых с энтузиазмом доказывает, что жизнь грустна, но дальше будет еще грустнее.

Я знаю, что она права, но соглашаться не хочу. Если прежде ее песни были мизантропскими исподтишка, то теперь они мизантропские откровенно: я тут роман пишу, суки, не отвлекайте. Как про что? Про вас, упыри, про людей. У нее исчезла пушкинская легкость, сдается, она даже отрицает ее. Ее понимание хорошей музыки редуцировалось до крепкого саунда, эффектной образности стихов и определения «умная».

Слишком умная, избыточно, горе от ума. Слишком печется о том, чтобы на выходе получился эпик про судьбу, отсюда из-за чрезмерного радения – ореол угрюмой, ладно, печальной обреченности. Я даже готов согласиться на пакостное допущение, что боль, передаваемая через голос, хорошо отмерена, хотя отчетливо сознаю, что в ее случае это чушь, она «из другого санатория».

Но все равно я думаю, что в эпоху «патетичных нытиков и патентованных горе-моралистов» художники первого ряда должны включать свет. Выкручивать лампочки, Лапочка, и без тебя есть кому. Твой ясный ум, твоя чуткость к четким Слову и Звуку нужны для иного: для дарования Надежды, а не для отъема ея, не для меланхолии.

Кругом ералаш и фарс, и от нового альбома З. я ждал противоядия, но песен, стабилизирующих кровяное давление, в альбоме не обнаружил; обнаружил реинкарнацию своих пубертатных переживаний, выкрашенных в черное. Я не говорю, что нужен веселый аттракцион, но хотя бы улыбнитесь, выключите грусть – помимо ипохондрии, есть энтузиазм в виде рассвета, и есть соседи, которых убивать не надо, и мы полны сил, и книги у нас есть, и кино про неземную любовь, а вы все хмуритесь.

Я же жажду вашей улыбки. Она вам гораздо более к лицу.

Российский шоу-бизнес и фонограммный срам

Целую неделю «Первый канал» показывал поющий Сан-Ремо, напоминая мне о том, что в наших палестинах никто уже давно не предъявляет претензий на вокальное мастерство: кто-то дезертировал с этой территории, а кто-то сосредоточился на битве с журналюгами.

Я не буду вдохновенно лгать, что, будучи отъявленным поклонником песенного конкурса Сан-Ремо, именно благодаря ему осознал, что искусство есть Чудо, к которому неприложимы обычные рациональные мерки, что именно оно утоляло мою жажду Прекрасного. Нет. Но уже тогда, в кутаисском далеко, я знал, что именно так выглядит древняя наука извлечения звуков из гортани, хотя газеты писали, что в Сан-Ремо поют под фанеру и не о том. Но грузина, выросшего под полифонию, под звуки трепетные и раскатистые, не объегоришь.

Найдите в Интернете выступления Флавио Фортунато и Анны Окса, сводивших меня с ума, и когда у вас тоже перехватит горло, вспомните меня добрым словом за добрую рекомендацию. Я не знаю, как итальянцам это удается, но удается точно: они умеют кодировать все важные правила на свете, в том числе самое релевантное: ко всему, что с тобой происходит, относись с простодушием, но изящно.

Речь в первую голову о Челентано и о Рамаццотти, титанах. Это не высоколобая, но вкусно состряпанная поп-музыка розы ветров, солнечного утра и странной грусти, от которой хорошо. Итальянцы, те же старички Тото, Пупо, Фольи, не пытаются соорудить многозначительное социальное высказывание, а просто поют о том, как хорошо, что кровяное давление в норме, что вывод даже из меланхолии может быть только один: меланхолию, как часть жизни, тоже приветствуем звоном щита!

Игорь Крутой, явив понимание того, что по-старому, под фанеру, уже нельзя – не поймут, мочи нет более эрзац жрать, заявил, что уж в этом-то году в Юрмале живой звук будет непременным условием для всех. Но для кого, кто это условие будет выполнять? Итальянцы элегантны генетически, у них культур-шмультур пения в крови, и когда даже не триумфатор, а рядовой участник конкурса начинает выдавать фиоритуры, я хватаюсь за голову, обуянный восторгом и объятый печалью.

Каков же в деле победитель? Кто у нас в таком контексте не осрамится?

Дыхание по Эросу и Тому

Я не знаю и знать не хочу, что такое «зубодробительный стадионный дабстеп в духе Скриллекса», зато я знаю, что 24-го мая пойду на чуждого позерства ЭРОСА РАМАЗЗОТТИ, которого боготворят даже Укупник и девы с обсидианово-черными волосами, и он задаст жару в «Крокусе», напомнит всем, что такое – быть доподлинным пацаном. А артистам Крутого напомнить, что такое мастерство, а попутно – интродукция, мелизмы, колоратура, антиметросексуальное крещендо.

Старикам-рутинерам здесь самое место, включая меня и Фридлянда, недавно продемонстрировавшего на канале РБК такой класс (речевой, поведенческий), что молодые рядом с ним кажутся жалкими термитами.

Как молодые актеры рядом с ТОМОМ КРУЗОМ кажутся антропоморфными существами, из уязвленной гордости не признавая его великолепия в «ДЖЕКЕ РИЧЕРЕ». Он любит, как все мы, приносить жертву Бахусу, но больше, конечно, любит казаться дерзким и бесстрастным. Как все мы, «БЛЭК КЕЙС» считающие дерьмом. Совершенно бесцветная музычка от перезрелых хипстеров, судя по уродливым рожам, изъеденным неврозами; чмыреныши, способные блеск обратить в дерьмо.

А чем лучше «KING АNIMАL», чертов КРИС КОРНЕЛЛ, король канонического, мать его, гранжа?! Парни орут куда-то в пустоту, осыпая неласковыми словами все, что видят кругом. Сплошной плохо оформленный порыв к отрицанию. Может, по законам именно этого жанра музычка сделана хорошо, даже безупречно, но оголтелый еще никогда не заменял сердца.

Можно войти в единение с математикой, но не достичь гармонии. А можно, как ДЖЕФФ ЛИНН, не бить рекорды популярности, но выпустить полный воздуха альбом. Тонкость красок, спокойный нрав, легкость мысли – все есть. Линн начисто лишен задатков оголтелого трибуна, что – в том числе все означенное прежде – в парадигмах современного музыкального рынка не просто удивительно, а дерзко до крайности. Такое могут себе позволить только я, ТАКЕ ТНАТ И РАМАЦЦОТТИ ЭРОС.

Светлый образ Эроса без игры в образ

Так вот, значит, про мой поход на Самого Значительного Артиста наших дней, которого, признаю, я с дорогой душой идеализирую. РАМАЗЗОТТИ, или РАМАЦЦОТТИ, источает свет, как и положено большой звезде, а не отражает его. У больших артистов безукоризненный кодекс чести: работа только на износ, до 67-го пота.

Не знаю, кто из наших способен тягаться с ним; обосрутся все, обделаются истерически.

Как, каким языком описать этот концерт? Отменный звук, никаких пошлых шуток, много гитары, чудный бэк-вокал.

Рамаццотти немыслим без импровизации, как я не могу без красивостей. Рутину он посылает к свиньям собачьим, нежен к барышням, как положено колоссу, внимателен к коллегам, к принимающей стране: вышел в майке с нашим триколором.

Он не входит ни в какой образ и ни из какого образа выходить у него нет необходимости – потому что ОБРАЗА НЕТ.

Есть ЭРОС.

И труднолегкое восстановление личности после его концерта.

Джефф Линн как спасение от мути

Судя по тому, что я слышал, один ДЖЕФФ ЛИНН достоин похвалы. Она трепетная, способная «причинить упадок слез», и бестрепетная, полная воздуха, от которого задыхаются мракобесы. Это тот самый Линн, который придумал для ELLO многоголосый саунд и первым из величавых рокеров догадался использовать симфоническую палитру в роке. Он даже оставшимся «битлам» помогал со звуком на неизданных песнях – чтоб они тоже дышали непринужденной нежностью.

Это один из тех людей, которым, судя по тому, какую музыку пишет и транслирует, кому претят самодовольство, скука и муть. Сразу слышишь, что этот парень, как и я, «верит в душу, в член, в девок, в изящество женской спины, в футбольный мяч, в волокнистую диету, в ядреный бурбон, в то, что роман Пелевина свежий – перезрелое дерьмо, в то, что Помазуна, отсоса из Белгорода, надо расстрелять, в то, что однополые браки дозволять нельзя хотя бы из соображений безопасности самих гомосексуалистов и лесбиянок.

Своей харизмой Бабкина и дождь остановит

Фраза «Надежда Бабкина – символ русской женщины, беспощадной и самый чуток бессмысленной» будет грандиозным преуменьшением.